ни дня

-Ни дня, — прошипел Неизвестный, как только Гардин переступила границы Убежища Эль. -Ни дня, наглые людишки, ни дня вам не осталось. Звезды говорят, что ваша смерть близка, и тогда от этого жалкого мира не останется и следа. Конечно, почва станет красной, а знаешь, почему? О, конечно же ты не знаешь, ты слишком глупа, чтобы додуматься до такой мелочи. Ваша кровь впитается в эту гнусную землю, и растения, даже их плоды, будут иметь привкус вашей крови. О, как я буду наслаждаться вашей смертью, с каким упоением я буду наблюдать на вашими мерзкими лицами. На них будет выражение ужаса и страха, и тогда вы внемлите, вы поймёте, в какой были опасности, но уже будет слишком поздно… Он все говорил и говорил, что для него было весьма странно. Сначала Гардин не разобрала его тягучих и полных злорадства реплик, но затем её охватил жуткий, проникающий во все части тела ужас. Если Неизвестный говорит правду (а в этом она, Гардин, не сомневалась), то уже утром от Мира Эль ничего не останется. Больше не будет совместных рейдов, смешных миссий, фирменного «обеда от Каруто». Страх пронзил её острыми копьями, и она не сразу поняла, почему Неизвестный замолчал и теперь с нескрываемым интересом смотрел на неё. -Это… Это правда? — тихо, почти не слышно прошептала Гардин, больно ущипнув себя за руку, надеясь на то, что это все сон, что сейчас она проснётся, увидит ставшего таким родным Эзареля, который не упустит возможность поиздеваться над ней. -Когда я лгал тебе, Гардиенна? — проговорил Неизвестный и громко рассмеялся. В его смехе сквозило такое злорадство, такая злость, что девушка невольно отступила назад и замерла. -Когда?.. — шёпотом спросила она, но Человек в маске не прекращал своего безудержного, сумасшедшего смеха, и тогда Гардин повысила голос. -Когда, я тебя спрашиваю?! Неизвестный на секунду замолчал, а затем мягко, будто сообщает не о конце всего, а о том, во сколько открывается ярмарка по случаю Дня Дурака, ответил: -Завтра утром. Но я останусь жив. Я могу спасти одного человека, только одного. Давай же, Гардиенна, уйди со мной, я защищу тебя от Красной луны. Девушка вновь отступила, а затем резко сорвалась с места и побежала. *** До утра… Жить до утра… Ни дня больше. Это чувство, такое гадкое, такое, такое… Знание того, чего не знают другие. Будет лучше, если они об этом не узнают, они так и погибнут… В своих постелях. Скоро рассвет, а выхода Гардин не находила. Весь вечер девушка носилась из библиотеки в Зал с кристаллом, пытаясь найти решение этой катастрофы. Решения не было. Совсем отчаявшись и чуть ли не воя от страха и безысходности, девушка подумала о синеволосом эльфе. «Как же…» — растерянно говорил внутренний голос, в то время когда сама Гардин запустила ладони в волосы, чуть ли не вырывая их с корнем. «Я ведь ещё ему ничего не сказала… Сколько раз проворачивала этот диалог, а на самом деле ни разу не заговаривала с ним на эту тему». Девушка бросила взгляд на окно и снова опустила лицо на колени. На улице было темно, непроглядная тьма заставляла кусать локти от отчаяния. Сейчас или никогда. (Теперь уже точно никогда) Гардиенна вскочила с пола и помчалась в Коридор гвардий. Она не думала о том, что скажет эльфу, она просто хотела… Хотела его увидеть и убедиться, что с ним все хорошо. (Пока что все хорошо) Она бежала, не различая перед собой никого. Барабанила в дверь до тех пор, пока не разбила костяшки пальцев в ничто. Опустилась у его двери и просто зарыдала, до боли кусая губы. Страх, что Гардин больше никогда не увидит насмешку в его глазах, страх того, что она никогда не скажет ему заветных слов, оказался сильнее боли, которую она испытывала в течение всего вечера. Именно страх заставил её вскочить с места и броситься в одно место, где сейчас мог находиться ненавистный комик. В алхимической лаборатории всегда был беспорядок, но Гардин никогда не видела, чтобы одежда Эзареля была запачкана. Он работал с точностью повара, который наизусть знает все пропорции ингредиентов для идеального блюда. Далеко не один раз девушка застывала за своей работой, просто наблюдая за тем, как работает он. Сейчас Гардин ворвалась в это помещение, заставив все склянки, которые накануне так бережно протирала и ставила на свои места, содрогнуться от стука двери, когда та с размаха ударилась о стенку. -Ничего не говори, — зарычала девушка, медленно подходя к эльфу, который с удивленным лицом сидел на кресле. Сначала он и не произнёс ни звука, но потом тихо рассмеялся. -Я сказала, замолчи! — взбесилась Гардин. Её нервы были на пределе. -Замолчи, замолчи, замолчи! Слёзы непроизвольно брызнули из глаз, и девушка попыталась сказать: -Я… Я… Я лю… Слова застряли комком в горле, когда она увидела, с каким безразличием он смотрит на неё, не потрудившись даже встать. «Да гори оно все синим пламенем! Все равно умрем!» пронеслось в голове в Гардиенны, когда она быстро подошла к парню и, наклонившись, резко поцеловала. Сначала Эзарель опешил. Он ничего не говорил, не орал, не шутил, но и не пытался вырваться. Гардин с наслаждением целовала неподвижные губы эльфа. Великий Оракул, как она хотела, чтобы он хоть как-нибудь отреагировал… Когда девушка отстранилась, тяжело дыша, он, подавив ухмылку, произнёс одновременно с Гардин: -Никогда не думал, что ты так отвратительно целуешься. -Я люблю тебя, чертов эльф… На мгновение они оба опешили от слов друг друга, но через секунду девушка вспыхнула и сорвалась с места. Слёзы, которых, казалось бы, уже не осталось, нахлынули с новой силой. Почему она думала, что он ответит ей взаимностью?.. Это ведь Эзарель — он непредсказуем, и своей непредсказуемостью сводил Гардин с ума. «Люблю, люблю, все равно люблю!» билось в её голове отбойными молотками, пока рука судорожно сжимала ручку двери. Сколько девушка не пыталась, она не хотела открываться, и, не выдержав, Гардиенна просто пнула её. Дверь отозвалась обиженным скрипом. -Что ты сказала? — тихо произнёс Эзарель, вставая с кресла и быстрыми шагами подходя к выходу из лаборатории. -Что?.. -Люблю… — тихо повторила девушка, но она знала, что он услышит. -Ошибаешься, — резко ответил он, подавая Гардин руку. -Меня невозможно любить. Давай, вставай. -Я люблю преодолевать невозможное, — упрямо твердила она, не принимая руку парня. -К тому же… Завтра утром… Мы все умрем.