Имя

      Гостиная сегодня как никогда хороша. Темный лакированный паркет сияет, словно яркая звезда. Обыкновенно серые монотонные шторы заменены на бархатно-черные с родовым гербом. Длинные дубовые, исписанные сотнями резных узоров столы трещат от огромного количества еды и напитков. Негромкие разговоры периодически заглушаются тонким звоном хрустальных бокалов. В доме Блэков торжественный прием.       - Немедленно выпрямись и перестань паясничать! – шипит Вальбурга на старшего сына, на что тот недовольно кривится.       Сегодня Сириус решит для себя все. И если его великая темная, черт бы их всех побрал, семейка примет сторону Лорда, он уйдет. И пусть хоть от рода отлучат, хоть с родового древа выжгут, обратно уже не вернется. Он ведь всегда был не таким как остальные. Не хотел презирать маглов как любимая матушка, не искал славы и денег как кузина Нарцисса, не превозносил великого, мать его за ногу, Волдеморта как братец Регулус и уж тем более не искал возможности убивать как полоумная Беллатрисса.       Вот, кстати, и она. Одета как обычно – во все черное. Привычно скалится, разговаривая с не менее шибанутым Рудольфусом Лестреджем. А вот, рядом, и братец последнего. Весело улыбается, выставляя напоказ полученную совсем недавно метку. Гадость. И как можно принимать это извращение над магией, да еще и с благодарностью. Идиоты… Совсем помешались на своем Лорде…       Ооо! А вот и его величество. С короткими темными волосами и голубыми глазами. Неестественно бледный. Облачен в дорогую серую мантию. Приторно улыбается и активно машет руками, общаясь с матушкой Вальбургой. Вот же… Аж тошно… А леди Блэк умеренно улыбается и, делая короткий реверанс, что почти незаметно, учитывая длину ее платья, протягивает руку, приглашая Лорда в центр зала. Последний благодарно кивает и проходит в указанном направлении. Стучит вилкой о бокал с шампанским и начинает речь. Что-то про чистоту крови и величие магии. Слушать не хочется и Сириус продолжает рассматривать зал. Вот внимает словам своего господина Долохов. Вот блещет преданностью и восхищением Нотт. А вот молодой Люциус Малфой внимательно вслушивается в слова Лорда. Блэк хорошо знает этого слизеринца. И уж в чем-чем, а в том, что на его руке уже чернеет метка, Бродяга уверен.       Сириус криво усмехается и запрокидывает голову, в очередной раз изучая хрустальную люстру. А Лорд тем временем заканчивает свой длинный пафосный монолог, и зал взрывается аплодисментами. Люди хлопают, хлопают, хлопают, и Сириусу хочется уйти отсюда. Как можно дальше от этого мерзкого чистокровного общества. Бродяга думает, как хорошо сейчас было бы зайти домой к Сохатому и Эванс, которая теперь уже Поттер. И от этой мысли губы сами расплываются в веселой улыбке, а разум улетает куда-то далеко далеко, где и остается, пока аплодисменты не стихают.       И все бы ничего, но говорить вновь никто не решается, и Сириус, заинтересованной такой сменой настроя, возвращает внимание залу. Теперь он слышит, в чем проблема. Кто-то один продолжает аплодировать. Но как-то по-другому. В перерывах между редкими хлопками рук читается откровенная насмешка, и Блэк, хоть и не видит виновника происшествия, отлично ощущает… словно… словно это и не человек вовсе.       Но вот толпа расступается, и гость выходит в центр зала, становясь напротив Лорда. Теперь Сириус может рассмотреть его лучше. Высокий и крепкий мужчина лет двадцати одет в черные магловские брюки, блестящие лаком туфли такого же цвета и белую французскую рубашку с дорогими темно-фиолетовыми запонками. Кожа аристократически бледна, что вполне хорошо гармонирует с иссиня-черными волосами, завязанными в низкий хвост, доходящий до лопаток. Черты лица остры, но в тоже время аккуратны. Гость определенно красив. Чем-то он походит на Джеймса, и бродяга на секунду задумывается над этим, пока взгляд не натыкается на глаза незнакомца. По телу проходит легкая дрожь, а руки предательски дергаются. Глаза буквально горят зеленым огнем, и из всех возможных сравнений на ум Сириуса приходит именно свет авады. Он не знает, почему выбирает именно этот вариант, но определенно уверен в его правильности.       Проходит долгая пара секунд, и гость прекращает хлопать. На место звенящей тишине приходит его тихий бархатный голос.       - Здравствуй, Том, - Лорд сжимает кулаки и гневно смотрит на гостя. В глазах сверкает кроваво-красная искра. Свое имя он ненавидит.       - Меня зовут Лорд Волдеморт!       - Пусть будет так, - гость многозначительно хмыкает и на секунду, всего на секунду, на его лице проскакивает маниакальный оскал. – Свое прозвище ты в любом случае не оправдал.*       Том порывается что-то ответить, но незнакомец не дает ему этой возможности.       - Скажи мне, Лорд Волдеморт, - кажется, теперь Том понимает, как нелепо звучит полное обращение к нему, - могу ли я использовать твое имя в своих целях без твоего же ведома?       - Естественно нет. Это не позволено никому, - Лорд презрительно фыркает и уже тянется к палочке, дабы наказать недалекого идиота.       - Тогда, - сердце Сириуса, да похоже и всех остальных в зале пропускает удар. Глаза гостя от белка до хрусталика заливаются матово-черным. Голос уподобляется грому, на окнах проступает иней, – скажи. Какое право имеете вы, использовать мое?!       Лорд пораженно смотрит на гостя, не в силах вымолвить и слова.       - Говори!       Кто-то не выдерживает подобного шоу и пытается выбежать из зала, но двери, все, как одна, с шумом захлопываются, а напротив выходов возникает беспросветная черная дымка.       Сириус шумно сглатывает и пятится назад, молясь, чтобы его мысли оставались лишь мыслями, но… нет. На месте густого мертвенно черного тумана возникают жнецы.       Хочется забиться в самый дальний угол и тихонько скулить. Жнецы смерти, не просто кличка, как пожиратели. Жнецы – ЕЕ, хотя нет, видимо ЕГО, реальные слуги. Рослые фигуры, словно дементоры плотно закутаны в темные балахоны. Из под глубоких капюшонов не видно абсолютно ничего. Костлявые, не имеющие и минимального слоя кожи руки крепко держат огромные косы. У ног весело скалятся гриммы. Самый настоящий кошмар.       - Вижу, ответа у тебя нет, - Смерть, а Сириус готов поставить душу на то, что напротив Лорда стоит именно это Создание, медленно обходит боящегося пошевелиться Лорда. – Что ж, значит, говорить буду я.       Смерть манерно щелкает тонкими пальцами, и зал начинает расти. Небольшой, облепленный гостями центр превращается в гигантскую площадь, на краю которой все так же недвижимо стоят зрители. Стены расходятся трещинами и, уже спустя секунду превращаются в пыль. Сириус с трудом поднимает взгляд и понимает, что еще чуть-чуть… самую малость – и все. Последние крохи самообладания исчезнут. То, что некогда было залом дома на Гриммо 12, сейчас является лишь островом, что парит над бесконечной серой пустыней. Разнообразия цветов и красок здесь нет. Солнца нет. Ветра тоже нет. Нет вообще ни-че-го. Лишь серый песок да белые кости несчастных где-то далеко далеко внизу. А шоу тем временем продолжается.       - Привести виновных, - Смерть заводит руки за спину и вновь появляется перед лицом Лорда.       Зал озаряет десяток вспышек серого, как и этот песок, пламени. Появляются новые жнецы. Идут они по два. Каждая пара тащит под руки кого-то из пожирателей. Каждый виновный реагирует по-своему. Кто-то покорно молчит. Кто-то извивается в криках и попытках сбежать. Кто-то беззвучно плачет. Но жнецам все равно. Они несут все новых и новых пожирателей и ставят их в ряд на колени, перед Смертью.       Сириус чувствует, как его сердце уходит в пятки, а губы отдельно от разума шепчут: «только бы ни друзья, только бы ни близкие». И пока что все получается. Вот, двое в капюшонах тащат кричащего Нюниуса. Вот еще двое – содрогающуюся в диком хохоте Беллатрису. А вот… Сука! Жалобно скулит плачущий от ужаса Хвост, на руке которого отчетливо вьется метка. Сириус, напрочь позабывший о страхе, яростно сжимает кулаки. Как эта тварь могла предать их?! Они же все ему доверяли, а он! Но вот мелькает еще один, последний всполох пламени, и мысли о Петтигрю быстро уходят на десятый план. Жнецы несут безвольно опустившего голову Регулуса. На его руке тоже чернеет змея с черепом.       Бам! Последняя опора выбита из-под ног. Бродяга хватается за волосы и медленно оседает на пол. Рег… Рег! Его младший брат тоже там… Мерлин! Этого просто не может быть… Не может! Сириус уже плохо понимает, что происходит. Кажется, он что-то кричит, бросается к центру, скребется о непроницаемый барьер, пытается сделать хоть что-то, но все напрасно. И очередной беспомощный крик тонет в голосе подобном громовом раскату.       - И так, - Смерть становится напротив сотни заведомо приговоренных магов, что сейчас беспомощно стоят на коленях, в ожидании своей участи. За спиной Бледного господина остается подобный столбу Лорд. Он все еще не шевелится. То ли от страха, то ли по желанию Великого, стоящего рядом. – Все вы посмели назваться пожирателями СМЕРТИ. Каждый из вас, прикрываясь МОИМ именем, смел убивать, пытать и насиловать. Каждый из вас носит на руке так называемую черную метку. Для меня этого достаточно. За подобные действия вы понесете наказание достойное себя. Ваши души будут развоплощены без права на перерождение.       Кто-то в зале сдавленно охает, и Сириус слышит, как за спиной давится слезами его матушка. Жаль, что свою ошибку она поняла слишком поздно…       - Приговор будет исполнен сейчас, - Смерть спокойно поднимает руку, и зал заполняют сотни отчаянных криков. Тела пожирателей безвольно падают на пол, а над ними вздымаются светло-серые эфемерные сгустки – души. Смерть с секунду смотрит на свое детище, а затем резко сжимает кулак. Переставшие быть человеческими вопли отдают жутким звоном в ушах. Души полыхают языками черного пламени и осыпаются на пол горстками того самого серого песка, который тут же разносится по пустыне одиночным порывом ветра. Твою мать! Сколько же людей закончили свою жизнь вот так!       - Твоя очередь, - Смерть вновь обходит виновника торжества и, остановившись напротив, заглядывает в глаза Лорда. Тот заметно вздрагивает и пятится назад, но двое жнецов останавливают его крепко схватив за плечи. – Даже та участь, что постигла твоих рабов, для тебя слишком проста. Поэтому в наказание ты получишь то, о чем так мечтал – вечную жизнь.       Смерть ядовито ухмыляется и вновь щелкает пальцами, наполняя зал сумасшедшим криком. Лорд падает на пол, извиваясь в ужасающих приступах боли. Волосы его опадают, глаза увеличиваются, тело сжимается, а кожа обтягивает кости. Мгновение - и перед Смертью стоит самый, что ни на есть обычный домовик.       - Твой разум останется при тебе, а тело будет вечно подчиняться древнему и благородному роду Певерелл. – в глазах домовика теперь блистает яростный огонь, но ни словом ни действием выразить своих чувств он не может. А смерть тем временем разворачивается к невольным свидетелям этого ужасного спектакля, и его глазам вновь возвращается зеленый цвет. – Надеюсь, это послужит уроком магам на многие века вперед.       Зал озаряет сотня ярких всполохов, и Сириус на автомате, все еще слабо соображая, что происходит, прикрывает глаза рукой. Но когда Бродяге все же удается осмотреться, вокруг он понимает, что все вновь вернулись в гостиную Гриммо 12, а от недавних гостей не осталось и следа. И лишь гора трупов с чернеющими метками на мертвенно бледных руках служит неимоверно ярким напоминанием о произошедшем здесь минутой ранее…       А где-то далеко за Гранью Смерть задумчиво смотрит вдаль и думает… думает, что вечность назад, когда он еще не принял предложение своей предшественницы, когда его еще звали Гарри, он бы непременно пощадил многих, если не всех… но теперь…       Время меняет, не правда?