Заживопись!

Упавши, ты замер статично. Колено краснеет резьбой. Ты вроде бы жив, но частично. И сердце стучит вразнобой. Пусть звёзды вонзаются в руку, И кровь... Так волнуется мать! Ты, странный, придумал же штуку — Кровищей своей... рисовать. О Чара, возьми лучше краски И те восковые мелки! Больные не рви перевязки И выплюнь затем лепестки. О Чара, давай порисуем Не красных кровавых голов, А то, что лежит перед буем Молчанья надгробных холмов? О Чара, не надо страданий И цвета далёкой зари... Зачем ж я за тенью рыданий Кричу над тобою «умри»? Зачем я ловлю эту душу За тысячей рухнувших душ, И вновь убиваю и рушу, Как будто советуя: «рушь»? Скажи мне: «Возьми-ка игрушки — Почто тебе травленный труп! Не надо ни сабли, ни пушки. И хватит касаться до губ!» Скажи мне: «О Азри, не надо Облизывать стынущий рот. Возьми лучше в рот шоколада И мне не гляди в оборот». Скажи мне... Сказать невозможно, Когда ты исчез из живых. Рисую я пылью. Тревожно. Мы таем в цветах золотых. Не боги мы этого мира, Как мир этот самый ни верть, И я, беспросветный задира, Рисую свою гиперсмерть. Из крови получатся краски, А прах превратится в мелки, События скроются в сказки, А наши тела — в лепестки...