I Need to Know

Единственной комнатой в Скайхолде, в которой, кажется, голоса в голове Фаэны затихали, была комната с Элювианом. Когда она не была занята особо неотложными делами леди Инквизитора, ее обычно можно было найти именно здесь — она сидела, обхватив колени руками, устремив взгляд на старинный артефакт. В любом другом месте было слишком шумно, наполнено слишком многими голосами, что боролись за ее внимание, как в реальном мире, так и в ее собственной голове; поэтому со времени открытия храма Митал большую часть времени она проводила в одиночестве. Слишком много открытий навалилось на нее разом, чтобы она могла продолжать жить, как ни в чем ни бывало. Да и никто от нее этого и не ждал. Она услышала звук его мягкой поступи позади себя, но не обернулась. Вместо этого она позволила Соласу терпеливо дожидаться у нее за спиной, пока она соберется с силами для того, чтобы выразить, наконец, все свои мысли вместо того, чтобы снова махать на это рукой. Их отношения достаточно долго находились на самой грани с тех пор, как они разругались из-за ее решения забрать силу Источника Скорби. И пускай они пришли к примирению и он извинился, она все равно не могла избавиться от давящего на нее чувства его неодобрения. И, как это обычно с ней случалось, ее внутренние страх и печаль перемешались, преображаясь в гнев. — Ты считаешь меня глупой? — наконец, спросила она, и голос ее разнесся по маленькой комнате эхом. Солас выждал какое-то время, прежде чем заговорить. — Я бы ответил, но, полагаю, вопрос носит риторический характер, — ответил он спокойно. — Все это время ты насмехался у меня за спиной? — она продолжала озвучивать вопросы, которые терзали ее изнутри, не в силах больше сдерживать их. — Глупая долийская девчонка, с ее глупым верованием и наивным доверием. И она-то смеет называть себя эльфом! — Фаэна больше не могла усидеть, поэтому поднялась на ноги и подошла ближе к Элювиану, по-прежнему не смотря на возлюбленного. — Тебя забавлял вид шемлена, притворяющегося эльфом? — Это из-за того, что сказал Абелас, верно? — спросил Солас негромко и в голосе его звучала грусть. Эти нотки сожаления только сильнее разозлили ее. — Отчасти, но суть не в этом, — она вдруг коротко рассмеялась, но смех этот был отнюдь не веселым, и, наконец, повернулась к Соласу лицом. — Ты думал, что я так и не догадаюсь в итоге? — Зависит от того, о чем идет речь. — Не надо умничать передо мной, Солас, — она отклонилась назад. — Прости, vhenan. Я не хотел усугублять, но я растерян. Я не знаю, чего ты ждешь от меня, иначе я дал бы тебе это. — Ну же, попробуй угадать, — бросила Лавеллан с вызовом. Он глубоко вздохнул, не отводя от нее взгляда. — Я думаю, что тебе нужен кто-то, кто скажет, что Абелас — невежда из древности, и знает куда меньше, чем ты смеешь предполагать. Он тысячелетиями был изолирован в разрушающемся храме. Я знаю, что сказанное им ранило тебя, и я мог бы убить его за это, но чего я не могу понять, так это то, как ты безоговорочно могла поверить ему. — Но ведь он все-таки был прав насчет одного, не так ли? — проговорила она тихо. — Элвен, как ты. Это то, что он сказал тебе, Солас. Солас побледнел, но не отвел взгляда. — О, — вот и все, что он сказал в ответ. — Спасибо, что тебе хотя бы хватает порядочности не отрицать этого. — Я достаточно уважаю твой интеллект, потому что, в качестве ответа на один из твоих вопросов, — нет, я не считаю тебя глупой. Мы бы определенно не зашли так далеко, если бы ты была таковой. — Как это утешает, — ответила она с сарказмом. — Но это не могло быть единственным, что привело тебя к выводу, что... — Что ты древний эльф? — К этому, да. — Ну, для начала, твоя история о том, что ты рос в маленькой деревушке, будучи магом, и так долго избегал Храмовников... мне всегда казалось это какой-то невероятной удачей. Особенно, когда ты заметил, что мы, долийцы, постоянно должны вести кочевую жизнь и при этом они все равно умудряются находить нас. — Никто другой, кажется, не смог придраться к этому. — Я сказала, что это казалось удачей, но не совсем невероятной небылицей, — поправила его Фаэна. Она принялась ходить по комнате, пока говорила и, в добавок, стала активно жестикулировать руками. — Во-вторых, эта твоя осведомленность об Арлатане, приобрести которую благодаря всего-то сну в правильных местах казалось нереально. — Это то, как я узнал о современной истории, — сообщил Солас и поймал ее гневный взгляд. — Прошу прощения, продолжай. — Как любезно с твоей стороны, — проговорила она, снова уходя в скарказм. — В конце концов, я не чересчур хороша в эльфийском, но я достаточно знаю, чтобы понять, что когда мы были в Тени, в Адаманте, Кошмар назвал тебя обманщиком, что заставило меня задуматься о том, что же ты скрываешь от меня. — Но ты не спросила меня, — заявил он негромко. — Я обещала этого не делать, — ответила она, держа голову чуть выше. — И не делала. — Я так тебя люблю, — он сказал это, глядя на нее с явным восхищением во взгляде. Файэна покачала головой. — Как ты можешь? Как ты можешь, когда мы те, кем являемся? Не секрет, что ты разделяешь отвращения Абеласа к моему народу. И не удивительно, что ты боишься смерти в одиночестве, когда настоящих эльфов больше не осталось. — Фаэна... — Что?! Это ведь так, разве нет? Я очень надеюсь, что ты вдоволь повеселился над происходящим и надо мной... — Солас вдруг преодолел то расстояние, что разделяло их, и крепко сжал ее плечи. Фаэна смерила его взглядом. — Фаэна Лавеллан, — обратился он к ней с каким-то неистовством в голосе. — Я понимаю, насколько тяжело для тебя то, как все, что ты знала и во что верила просто перевернулось с ног на голову. Но если ты так доверяешь мнению древнего эльфа, то верь и мне, когда я говорю, что люблю тебя за то, кто ты есть. Ты ровня мне и ты моя вторая половина; разве мое присутствие здесь не говорит об этом яснее прочего? — Но я обычная девушка... Мне кажется, что я вдруг оказалась в невыгодном положении в наших отношениях. — Почему, потому что я невероятно стар? Я думал, что и лысина должна была натолкнуть тебя на мысли об этом... — Молчи, — сказала ему Фаэна, заботливо касаясь рукой его подбородка. Она обнаружила, что взлелеянный внутри гнев вдруг обернулся в печаль. — Думаю, я просто не могу охватить пониманием тот факт, что кто-то подобный тебе может быть заинтересован в такой, как я; я имею в виду, я всего-то живу чуть больше двух десятков лет. Два десятка в сравнении с тысячами... — она покачала головой, не в состоянии до конца осознать, какое же необъятное количество времени Солас уже прожил. — Справедливо было бы заметить, что я проспал большую часть этого времени, — проговорил он с улыбкой. — Но ты жил в лучах славы Арлатана. Ты ходил по земле во времена, когда магия была настолько обыденной и повседневной вещью, что никто не притеснял ее обладателей... Я даже не могу до конца представить себе тот мир с теми крохами, которые хранят теперь долийцы. Эта реальность должна казаться теперь такой блеклой и унылой; и я — ее часть... Это мой мир, Солас. Это наследие, с которым я осталась, и как бы сильно я ни хотела, как бы не помогала своему народу, мы никогда не сможем вернуть Элвенан. — Не стану отрицать, что первое время после пробуждения я был разочарован в мире, каким он является теперь. Но ты все это изменила, Фаэна. — Как? Солас нахмурился, размышляя над тем, как ответить на ее вопрос. — Просыпаться после утенеры в этой реальности... Это как кошмар, в котором ты знаешь, что это все — всего лишь сон. Ты убеждаешь себя в том, что это нереально, что ничего из этого на самом деле не происходит, поэтому ты можешь позволить себе не беспокоиться о событиях вокруг. Но ты была единственным, что заставило меня почувствовать, что я больше не сплю, и это... — он на мгновение замолчал, и закончил мысль уже шепотом: — Это реально. — Я не знаю, что сказать, чтобы успокоить тебя, Солас. Я хочу, но не думаю, что когда-либо смогу понять... — Спасибо, этого достаточно, — сказал он тихо, убирая прядь волос с ее лица. — Это ведь я должен был успокаивать тебя, помнишь? — А потом я снова включила зануду, чтобы лишний раз напомнить тебе, какой ничтожный этот мир по сравнению с ушедшим... — Поверь мне, Фаэна, жить в Арлатане имела свои недостатки. И жизнь сейчас не так уж плоха, потому что у меня есть ты. Я бы обменял тысячи жизней в Элвенане на одну, но проведенную с тобой. — Ты сегодня слишком щедр на комплименты. — Я подумал, что твоему эго нужна подпитка. Фаэна рассмеялась в ответ и поцеловала его. — В таком случае, мне, возможно, стоит чаще срываться. — Я бы предпочел, чтобы ты от этого воздержалась. Это плохо влияет на мое бедное сердце. — Хорошо, только не знакомь меня больше со своими древними собратьями, которые заставляют меня задаваться экзистенциальными вопросами и поддавать сомнению всю свою жизнь. О, а еще ведь есть этот магистр, который пытается обречь мир на гибель... — Обе причины достаточно веские для срывов, согласен. Впрочем, я верю, что ты сможешь справиться с Корифеем. Смех, снова сорвавшийся с губ Фаэны, был нервным и неуверенным. — Давай оставим эту щекотливую тему на потом, хорошо? — Как пожелаешь, — Солас несколько мгновений разглядывал ее лицо, а потом с хитрой улыбкой схватил за кончики ушей. — Эй! — она воскликнула. — Что это такое остроконечное?.. — Мои уши! Ты с ума сошел? — И знаешь, что они значат? — Что я могу слышать? — Больше этого. — Что я эльф! — он, наконец, отпустил ее и она тут же прикрыла свои уши руками, во избежание повторного посягательства. — Да, Фаэна. Не имеет значения, какие незначительные отличия имеются между тобой и древними эльфами, ты — одна из нашего Народа. Никогда не сомневайся в этом. — Я бы сказала, что бессмертность не такое уж незначительное отличие, Солас, — заметила она с кривоватой улыбкой. — Фаэна... — он ее приструнил. Она улыбнулась чуть шире и вздохнула, в итоге кивая самой себе. — Я — эльф, — сказала она, чувствуя, как все ее неуемные мысли касательно этого кризиса веры растворяются. Она эльф, и неважно, что по этому поводу думало какое-то элитарное ископаемое. — Прекрасно, — проговорил Солас с улыбкой. — Хочешь пойти куда-нибудь отсюда? — Какие у тебя есть предложения? — Возможно, мы могли бы прогуляться. Или ты могла бы составить мне компанию, пока я рисую, пускай мы оба знаем, что в таком случае я буду все время отвлекаться и ничего не сделаю. — Это как раз мне по душе, — отозвалась она, улыбаясь. — Хотя со временем и у меня будет работа, которую надо бы выполнить. Корифей сам с собой не сразится. — Мы позаботимся об этом завтра. Сегодня же принадлежит только нам. Солас взял ее за руку и повел ее назад к жизни, которую больше нельзя было держать на паузе. И с ним рядом она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы столкнуться с чем угодно.