Потрошитель

      Я знала, что этот день однажды настанет… Не думала что так быстро. Мне казалось, что времени еще полно, но оно утекло, словно вода сквозь пальцы, так что даже руки мои уже успели высохнуть. Сегодня они придут за мной и заберут мое сердце. Звучит как сюжет триллера, однако, для меня это суровая реальность. Что я чувствую по этому поводу? Страх… Да, он у меня под кожей, пульсирует по моим венам и бьется в чужом, не моем более сердце. Они придут и вынут его, возможно, это принесет мне облегчение, но я собираюсь бороться за жизнь до конца. Никогда не забуду этот день, когда мне вынесли суровый вердикт «дилатационная кардиомиопатия». Конечно, в тот момент, когда диагноз был объявлен, я не особо испугалась. Однако потом врач пустился в длинные пространные объяснения изобилирующие медицинскими терминами. Полости сердца расширяются, что приводит к развитию систолической и диастолической дисфункции обоих желудочков. Мне стало жутко. Анатомия мне знакома не понаслышке, и я прекрасно поняла, что речь идет о сердечной недостаточности, дело не в этом. Меня пугали эти термины, произнесенные сухим тоном, в который, разумеется, пытались добавить толику сочувствия, даже не подозревая, что чуткое ухо интуита сразу уловило фальшь. Логика, определения, белый халат и кафель, отвратительный яркий свет, льющийся с потолка. Мои органы чувств вопили от ужаса, кровь отлила от рук и я попыталась согреть их потерев ладони друг об друга.       Я не успела далеко отойти от больницы, как меня настиг один из этих стервятников, которые слетаются на смрад, идущий от смертельных заболеваний и потерянных надежд. Разумеется его слова о том, как мне нужно новое сердце, как много я успею еще сделать, будучи чувствующей, дышащей, живой, сломили мою и без того слабую волю. Да и кто бы устоял против таких перспектив? Мой новый орган работал четко и бесперебойно, в отличие от меня. Наступил период какой-то апатии, ничего абсолютно не хотелось. Такое случается и с экстравертами, когда они слишком долго остаются одинокими. В конце концов, я просто не смогла отрабатывать достаточно часов, чтобы потянуть этот чертов кредит, проценты набежали очень быстро и вот, на мне уже висел дамоклов меч в виде огромного долга за мое сердце. Наверное, это можно было бы как-то решить: взять дополнительную работу, занять у друзей, организовать сборы, что-то заложить… Вариантов море, но… Я просто не могу что-то решать, любые проблемы, требующие пристального внимания и взвешенных решений с моей стороны всегда откладывались до последнего. Теперь уже слишком поздно.       Я не знала, когда именно они придут, поэтому уровень моего напряжения зашкаливал с самого утра. По краешку сознания проскользнула мысль напиться, но я тут же откинула ее. Нет, мне нужна хорошая скорость реакций, только это может помочь мне выжить. Может, стоит выйти на улицу? Там люди, можно позвать на помощь и возможностей для побега. Точно! Решено!       Я металась по комнате пытаясь унять нервную дрожь и спокойно обдумать, что может мне понадобиться. Мысли мои были очень далеко, однако тихий стук в дверь заставил весь мир сжаться до размеров этой чертовой комнаты. Я опоздала… Конечно, я не собиралась открывать дверь, облегчая им задачу. Было бы здорово вообще притвориться, что меня здесь нет. Впрочем, бесполезно. Стук не моего сердца наверняка был слышен во всем доме. Дверь открылась с легким щелчком. Если я когда-либо и испытывала страх, то он был лишь легкой прелюдией к этому моменту. Он окутал меня, словно липкая паутина, не давая пошевелиться, ноги превратились в вату, мозг отчаянно посылал сигналы нервной системе, заставляя двигаться, бежать, но это было бесполезно. Я даже не могла открыть рот, чтобы закричать, настолько одеревенели все мои мышцы.       Она прошла по коридору и остановилась в дверях, уставившись на меня пронизывающим, словно сканер взглядом. В этот момент обезличенные «они» стали вполне конкретным человеком. Мое тело, наконец, ожило, но лишь потому, что я была более не в состоянии смотреть прямо в глаза своему страху. Медленно, позвонок за позвонком я опустила шею и принялась внимательно разглядывать ее высокие черные ботинки. Вот что я запомню перед смертью: стальные носы, черная кожа и много-много заклепок.       — Гексли…       Меня словно окатило из холодного душа. Низкий с хрипотцой голос, произносивший мое имя. Нет, пожалуй, я запомню не ботинки…       — Гексли, посмотри на меня.       — И не подумаю! — Как обычно, слова сорвались с моего языка прежде, чем я их обдумала. Разумеется, дерзить своему убийце не стоило. Я услышала тихий смешок. Похоже, что ее это забавляет? Моя интуиция работала на всю катушку, но я абсолютно ничего не могла уловить… Возможно, дело в страхе…       — И как же ты, глупая, попалась? — Тон ее абсолютно спокойный, она произносит слова, немного растягивая их, словно лениво. Это здорово выводит. Отсутствие эмоционального окраса злит настолько, что, несмотря на страх я парирую в ответ.       — И как же вы стали таким бездушным животным? Работа обязывает? — Я поднимаю голову и смотрю на нее, наконец-то позволяю себе хорошенько ее рассмотреть. Светлые растрепанные волосы, серые холодные глаза за стеклами очков, невысокая и крепкая, одета во все черное, в руках чемодан для… Ох, рабочий чемодан. Я смотрю на знаки отличия, вытатуированные на ее шее. Черт, это Габен. Все куда хуже, чем я ожидала…       Она сощуривает глаза, услышав мой ответ. Я не вижу в ней злости и почти успокаиваюсь, когда она в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и с размаху бьет кулаком мне в лицо. Я теряю равновесие, но Габен умудряется схватить меня за грудки не давая упасть на пол. Ее лицо всего в нескольких сантиметрах от моего и я вижу, как она внимательно меня разглядывает, буквально прожигая мою кожу, своим взглядом. Я чувствую, как из носа тонкой струйкой начинает стекать кровь, она прослеживает ее глазами. Слышится стук упавшего на пол чемоданчика. Освободившейся рукой она размазывает кровь по моим губам и вставляет палец мне в рот. Это рвет в клочья мое ощущение реальности, начинает кружиться голова и я чувствую предательское возбуждение. Конечно, я уже давно заметила, что страх доставляет мне странное удовольствие. Будучи подростком, я жадно искала и впитывала эти эмоции, но я и представить не могла, что угроза жизни подействует на мой организм таким образом. Я начала мелко дрожать, что вызвало еще один смешок у моей потенциальной убийцы. Сама толком не понимая зачем, я обхватила ее палец губами и слизала с него остатки своей крови. Ее зрачки сузились от удивления, хоть лицо и осталось непроницаемым. Я вызвала эмоцию, моя маленькая победа. Разумеется, она не принимает поражение. Ее рука разжимается, и я падаю на колени, лишившись опоры. Габен неспеша подходит к чемоданчику и раскрывает его. Я вижу блики на медицинских инструментах. Она проводит по рукояти одного ножа костяшками пальцев и ко мне приходит очередное интуитивное озарение. Готова поспорить на что угодно, она получает удовольствие от своей работы. Это осознание порождает во мне новую волну возбуждения, настолько сильную, что я до боли сжимаю колени, пытаясь ее контролировать. Габен поворачивает голову и снова оглядывает меня так, словно я большой кусок мяса, который ей необходимо разделать, и она решает с какой стороны подступиться. Почему мне кажется, что она видит меня насквозь? В спектр моих нынешних эмоций врывается чувство стыда, и я предательски краснею.       — Весьма странная реакция, Гексли.       — Почему вы не используете свой шокер? Вы же можете просто вырубить меня и спокойно все сделать, как это обычно у вас бывает.- Я отчаянно пытаюсь перевести тему.       — Я не знаю. Ты особенная, Гексли, мне хочется смотреть в твои глаза, когда я буду вскрывать тебя.- Ее чертов тон настолько обыденный, будто она говорит о погоде.       Я забываю как дышать. Несколько минут просто открываю рот, словно рыба, пытаясь сделать хоть один вдох. Она подходит и берет меня за горло, совсем не сильно и заставляет поднять голову, глядя на нее снизу вверх. Я снова ощущаю, как кислород наполняет легкие.       — Вот как…- Она выдерживает паузу и я, кажется, снова чувствую ее интерес.- Да ведь ты дрожишь совсем не от страха, так? Я молчу с ужасом осознавая, что она все поняла.       -Отвечай, немедленно!       -Я…я совсем не понимаю о чем вы.- Ложь слетает с моего языка почти привычно.       Она хмыкает и ногой разводит мои колени, стальной носок ботинка упирается мне в пах и я еле держусь, чтобы не потереться о него. Все, это практически полное поражение. Я закрываю глаза, чтобы не видеть, как на ее лице расплывается победная улыбка.       — Как это забавно…- Она практически смеется.       Я чувствую, как меня тянут наверх прямо за шею, и встаю. Вытянувшись в полный рост, она толкает меня на кровать, и я шлепаюсь со всего размаха, чуть не прикусив язык. Через секунду она придавливает меня своим телом. Сейчас мы больше похожи на каких-то диких животных. Я изо всех сил пытаюсь бороться, вырваться из захвата. Мне ужасно страшно и это сковывает мое тело. Она больно зажимает мое лицо пальцами и целует. Я отвечаю со всей возможной злобой и жаждой к жизни. Даже в этом поцелуе борьба — мы практически сталкиваемся зубами, и она до боли терзает мои губы. Наконец она немного отстраняется, давая мне возможность отдышаться. Я слышу ее шепот возле самого уха.       — Чем более послушной ты будешь, тем дольше останешься в живых. В противном случае, я вскрою твою грудную клетку и вырву это сердце голыми руками.       Я покрываюсь мурашками. Это уже не страх, а самый настоящий ужас и на контрасте она кладет руку мне на пах, надавливая. С моих губ срывается стон, никогда мое возбуждение не было настолько сильным! Бороться с этим чувством бесполезно, поэтому я полностью отдаюсь эмоциям и инстинктам. Дрожащими руками я стаскиваю с нее джемпер, мне нужно больше тактильных ощущений, больше ее кожи. Она сидит на моих бедрах в борцовке и черных штанах, на ее руке множество браслетов, этот факт меня несколько удивляет, но не так сильно, чтобы отвлечься от ее тела. Около минуты я пытаюсь справиться с ее ремнем, она не выдерживает и спрыгивает на пол.       — Займись своей одеждой, живее!       Я избавляюсь от вещей, с огромной скоростью, рискуя просто порвать их, пока дело не доходит до белья. Не понимаю почему, но меня снова накрывает волной стыда. Она действует спокойно и неторопливо, аккуратно вешает свою одежду на спинку кровати. Закончив с этими манипуляциями, Габен смотрит на меня и вскидывает бровь.       — Если ты не избавишься от этой детали одежды, я вскрою ее скальпелем, вместе с твоим бедром.       Я шумно выдыхаю и подчиняюсь. Теперь мы обе обнажены и мои руки чешутся от нетерпения, чтобы прикоснуться к ней. Похоже, Габен это прекрасно знает. Она снова садится на меня и хватает мои запястья, перевязывая их над головой моей же футболкой. Я раздраженно фыркаю и получаю легкую пощечину.       — Лежи смирно, тебе сказано!       Я затихаю, полностью отдавая свое тело на растерзание сенсорику. Она ведет носом от моей мочки до ключицы, останавливается, чтобы легко прихвать ее губами и спускается ниже.       Девушка сильно кусает мою грудь, затем берет сосок в рот и начинает резкими движениями водить по нему языком. Ткань футболки больно впивается мне в руки, когда я натягиваю ее в безуспешной попытке освободиться. Габен проводит подушечками пальцев по сгибу локтя и вниз, щекоча мои напряженные конечности, и зажимает сосок зубами. Это настолько контрастные ощущения, что я кричу и бьюсь под ней, словно пойманная птица. Нет, терпеть такую муку больше невозможно.       -Пожалуйста…- Я готова просить ее, умолять, лишь бы она позволила мне двигаться, действовать. Она задумчиво постукивает указательным пальцем по губам.       — Хорошо, но если что-то пойдет не так, я сделаю вот здесь, — она проводит ногтем по моей шее, — большой надрез и с удовольствием посмотрю как ты истечешь кровью. Прелестное зрелище, знаешь ли.       Я нервно сглатываю и протягиваю к ней связанные руки. Габен освобождает меня, и я пользуюсь моментом неожиданности, чтобы быстрым движением впечатать девушку в диван и оказаться сверху. Мысленно благодарю свою физическую подготовку и прежде, чем она решит меня покарать, утыкаюсь носом в ее пупок. Она замирает, видимо, от удивления и я решаюсь продолжить. Мне нужно обозначить границы дозволенного. Я медленно кладу руки на ее бедра и сильно вдыхаю. Запахи очень много значат для меня и цитрусовый аромат, исходящий от кожи моей убийцы сносит голову лучше любого алкоголя. Я прихватываю губами кожу внизу живота и двигаюсь ниже все так же медленно, давая ей возможность, в случае чего, остановить меня. Дорожка из поцелуев достигает своей цели, я пытаюсь развести ее ноги в стороны для лучшего доступа, но она напрягает мышцы и не дает этого сделать. Что ж, мы не будем искать легких путей. Я сильно высовываю язык и провожу им по ее лобку, чуть помедлив, ожидая реакции. После молчаливого согласия со стороны Габена я напрягаю язык, делая его острым, и проникаю внутрь, повторяя движения, которые она проделывала с моим соском. Она не стонет, рычит и вскидывает бедра. Наконец-то! Эмоции, не прикрытые маской равнодушия. Я удваиваю напор, быстро двигая языком, тут Габен зажимает мою голову между бедер, еще больше усложняя задачу. Это распаляет и я сама начинаю стонать не отрывая от нее губ и языка, зная, что вибрации моего голоса еще больше будут усиливать ее возбуждение. Габен протягивает руку и хватает меня за волосы, сильно оттягивая их, я сопротивляюсь и наношу еще несколько сильных ударов языком по клитору.       -Гексли, твою мать! — Она выдыхает мое имя, и я поднимаю на нее глаза, видимо, это становится последней каплей и она содрогается всем телом, сжимая мою голову еще сильнее. Я чувствую на языке пульсацию ее вен, и последний раз прильнув губами, немного отстраняюсь. Габен тяжело дышит и мне внезапно становится неловко на нее смотреть, будто показав мне свои эмоции она стала еще более нагой, чем была.       Проходит несколько томительных минут и она встает, отпихнув меня ногой.       — Ляг.- В ее голосе столько металла, что я и не думаю противиться. Габен достает из чемодана перчатки и с привычной сноровкой надевает и на руки. Я наблюдаю за ней из-под полуопущенных ресниц с зарождающимся чувством тревоги. Мои опасения оправдываются, я вижу в ее руке скальпель. Меня вновь сковывает ужас, я едва могу дышать, глядя, как она приближается. Габен демонстрирует мне инструмент, на лезвие надет защитный колпачок. Она снимает его демонстративно медленно и у меня пересыхает в горле. Потрошитель наклоняется надо мной и хищно улыбаясь, проводит ребром скальпеля по животу. Я словно окаменела, боюсь сделать лишнее движение, даже глубоко вдохнуть, разумеется, Мастер это видит. Она кладет руку мне между ног и проводит пальцами, нажимая довольно сильно. Прикосновение перчаток сводит с ума окончательно и я, забыв обо всем, выгибаюсь навстречу этой руке. Лезвие скальпеля разрезает кожный покров на моем животе, и я снова кричу от боли и удовольствия, комкая в руках простынь. Габен слизывает выступившие капельки крови и меня начинает трясти только от одного этого вида. Она требовательно целует меня, проникая языком, давая почувствовать вкус собственной крови. Я в плену. В плену своего маниакального страха и возбуждения, у меня больше нет сил сопротивляться эти чувствам, мне остается только просить.       -Пожалуйста…прошу тебя…- Она прекрасно понимает о чем я, но мучение дуала доставляет ей удовольствие и она бьет прямо по моей этике.       -Что ты просишь? Скажи.- Она заглядывает мне прямо в глаза. Так близко… Я даже вижу темный ободок вокруг ее радужки.- Скажи это, немедленно. Мое лицо пылает от стыда, но я сдаюсь, желание выше.       — Возьми меня, пожалуйста! Трахни меня! — Я закрываю глаза, чтобы хоть как-то совладать со стыдом.       -Хорошо… Раз ты так просишь.- Я кожей ощущаю ее усмешку.- Тогда открой глаза, хочу, чтобы ты это увидела.       Я слушаюсь и вижу, как потрошитель надевает колпачок обратно на скальпель и берется рукой за защищенное лезвие, рукоятью она снова скользит по моему животу, надавливая так, что на коже остается красный след. Габен нависает надо мной и кусает нижнюю губу, оттягивая ее, одновременно с этим она расталкивает ногой мои бедра и вставляет в меня рукоять скальпеля. Мой крик слышен, наверное, на соседней улице, все тело пронзают волны адреналина, я сокращаю стопы и сгибаю ноги в коленях. Габен выпускает мою губу и шепчет, наклонившись к самому уху:       -Я могла бы вспороть тебя прямо изнутри и забрать то, что мне причитается…- Словно пытаясь исполнить свою угрозу, она сильно тянет ручкой инструмента вверх прямо внутри меня, будто разрезая на две части, другой рукой надавливает на живот, оказывая сопротивление. Я прокусываю свою губу и чувствую, как на глазах выступают слезы. Габен внимательно смотрит на меня и целует соленую дорожку на щеке, скальпель сменяется ее пальцами, которые она сгибает, с четкостью медика находя нужную точку, и в несколько движений доводит меня до самого ослепительного оргазма в моей жизни. Я словно распадаюсь на тысячу кусков, и чтобы полностью не улететь, смотрю в ее серые глаза, изо всех сил цепляясь за реальность.       Габен встает и тщательно, не спеша одевается. Я все так же лежу не в силах пошевелить ни единым мускулом. Сейчас я идеальная жертва. Похоже, потрошитель тоже так считает, потому что я вдруг вижу перед своими глазами дуло их фирменного шокера. Последнее, что я слышу, прежде чем отключиться, это ее слова, произнесенные излишне эмоционально для Габена.       — Гексли, ты уникальна.       Я очнулась на удивление бодрой, но при попытке встать почувствовала боль в левом боку. Несколько секунд понадобилось, чтобы оценить ситуацию. Я жива, полностью одета и укрыта пледом, Габена нигде нет. Тут мой взгляд падает на листок, лежащий на краешке кровати. Я осторожно тянусь за ним и разворачиваю. Копия акта о погашенной задолжености. Трясущимися руками я поднимаю футболку и нащупываю свежий шрам. Рана, через которую мой потрошитель считал штрих-код с теперь уже моего сердца.