Слёзы дельфина

Ты когда-нибудь задумывался, почему океаны солёные? Я задал Эрику этот вопрос и он не ответил. Закрыв глаза на долгую минуту он молчал, а я, уже и потеряв нить разговора, слушал его дыхание и наблюдал за едва подрагивающими ресницами – совсем рыжими в свете огня камина. - Я думаю, - сказал он. – Что это из-за вулканов. Подводных вулканов. Сам знаешь – минералы лавы, выходящей на поверхность, тёплые течения из-за движения тектонических плит, физика, химия, твоя обожаемая наука, в общем… Честно, Чарли, ты задаёшь совсем уж глупые вопросы. И он, снисходительно улыбаясь, трепал меня по коротким красным волосам – стрижка и окрас, карточный долг. А потом я поднялся с пола и сел на его колени лицом к нему же – сидеть в этом кресле ужасно неудобно. Точнее, удобно – без подлокотников, низкое мягкое кожаное кресло. Однако мне с моим больным коленом – неудобно вовсе, в позиции лицом к лицу, словно наездник. Чёрное, с ним бадлон Эрика сливается забавно. Эрик тут же осторожно обвивал руками мою грудную клетку как-то ниже самой груди, но выше пояса, словно и ласково, но в то же время очень собственнически; «сделай хоть одно движение в сторону, Чарльз, и я сломаю твои хрупкие рёбрышки», говорили его руки, а тёплый нос, утыкаясь в ярёмную ямку, делал глубокий вдох, словно я - дорогой джин. И мои руки, конечно же, зарывались в его густые каштановые волосы, отчего он блаженно мычал – любит, когда его ласкают и всячески чешут. Как старый сторожевой пёс, честное слово. Ну и немного больной. На голову. Прямо как я. Я склонился к нему, кое-как изогнулся, поёрзал, удобнее устраиваясь. Я вообще хаски – не люблю тепло, но тепло тела Эрика – приятное. В контрасте с моей всегда прохладной кожей – всё равно приятное. Ненавижу обниматься с людьми, их тела обжигают. А с Эриком обниматься люблю. - Чарли, - глухо сказал металлокинетик. - Прекрати меня упрашивать, я не могу найти причин больше, чем ты. – Я устроился на подушке, что лежала на полу, у его ног и решил начать истерику. Безотказный метод – стоит в уголках моих глаз собраться противным жгучим слезам, как Эрик тут же выдаёт мне всё, чего я хочу. Он знает, какую боль я испытываю, когда плачу, поэтому изо всех сил старается не доводить меня до этого. Тяжело вздохнув, Леншерр смотрит мне в глаза и я обнимаю его ноги, устраивая голову на его коленях. - Хочешь, я попробую объяснить это не наукой? – Утирает он слёзы с моих глаз. - Найди прозаичную, сказочную причину того, что океаны солёные. – Я кивнул. - Тогда слушай. Однажды, давным-давно.. - Ну что это за начало, кто ж так начинает. Надо – в незапамятные времена, когда по земле ещё ходили мамонты и.. - .. И один засранец не мешал мне импровизировать.. - Молчу. Ещё один тяжёлый вздох. - Когда-то, давным-давно, когда на твой обожаемый Авалон водили за ручку, а таких беспорядков в мире не было и волшебства было больше, - Металлокинетик поднял с пола кольцо своим даром, которое падало с моего пальца всё время; из-за того, что я резко потерял вес, пальцы теперь были тонкими, а подогнать он его постоянно забывал, хотя я не раз просил. Видимо, доставляло удовольствие постоянно надевать его обратно, как, например, сейчас. Он коснулся моей руки губами и продолжил. - Жили народы, представляющие все три мира в доброте и согласии. В третий мир никто не лез, в первом мире жили люди, а точек пересечений со вторым он находил немного, этакие барьеры. - Ну-ка, по.. - О географии поговорим позже. Чего ты такой резвый? Ты же уже не дитя. Или вы с Питером одного возраста? - Он сухо улыбнулся. Я снова замолчал. - В лесах, озёрах, жили магические существа. Сейчас их уже не видно давно, но это лишь потому, что населять Второй и Третий мир гораздо безопаснее, чем первый. Вспомни испанскую инквизицию. – Я склонил голову к его руке, поглаживающей мои волосы и прикрыл глаза. ~ Синеглазый юноша мчался по лесу сломя голову – за ним вели охоту. И это ещё не пятнадцатый век, думал он, стирая с лица рисунки друидов – так и не успел пройти обряд посвящения. А всё эти поганые рыцари! - Артур, я его поймал! – Молодой друид закричал, когда смуглый рыцарь малодушно схватил его длинные смоляные волосы в крепкий кулак и натянул, тем самым удерживая. - Ты сейчас мне скальп оторвёшь! Я охотник! – Визжал паренёк, стараясь вырваться из плена. Но заметно поутих, когда ещё двое подъехали. - Ланс, отпусти. Юноша действительно охотник. Никто больше не носит такого безвкусного тряпья. – Захохотал рыжий. - Как пожелаете, сэр Леон. – Картинно расшаркиваясь, Ланселот, запомнил юноша, отпустил его волосы. Но друид не шевелился – лишь поправил плащ. - Может, покажешь своё оружие, охотник? – Небрежным тоном начал светлый рыцарь – весь из себя прекрасный, недурно сложен, да ещё и лошадь белая. Прямо принц, мечта всех девчонок Камелота. - У меня нет с собой оружия. Я оставил его… - Любой нормальный охотник имеет оружие. – Прервал его «принц». Выдержал театральную паузу и продолжил, спускаясь с коня. Его примеру последовали оставшиеся двое. - Так кто же ты? - Не твоё дело, сучий потрох. Отпус.. – Больно, когда бьют под дых. Но «принц» поднял руку, призывая ко вниманию и сэр Ланселот убрал руки за спину, мол, это не я. - Впрочем, неважно. Отныне ты не охотник. Будешь мне прислугой, как раз место свободно. - А ты что, принц? – Сквозь зубы проговорил неудавшийся друид, сдерживая рвотные позывы – чуть солнечное сплетение не разбил к чертям, умер бы на месте. - Представь себе. – Оскалился юноша в неприятной улыбке и кивнул Леону. Тот забрался на коня, поманил за собой Ланселота. - Я приду сам. Кого искать? - Наследника престола, принца Артура Пендрагона. Друид заржал. - Ага, а я Эмрис. – Что было правдой. - Покажи свою силу. – Фыркнул принц. ~ - Но Эрик, ты уже рассказывал эту историю! – Я возмутился и шлёпнул Леншерра по колену – никакой фантазии, всё заладил гонять одно и то же, только в разной обработке. - Ну а чего ты ожидал? У меня не настолько богатое воображение! – Он развёл руками. - Собирай вещи. Мы едем отдыхать. - В Исландию? – Радостно спросил Эрик. Я вздохнул, не ответил и лишь пошёл собираться. Он пришёл в мою комнату с одним-единственным чемоданом – всё никак не могу отучить его от привычки тягать эти ужасные массивные бандуры. Говорит, мол, спортивная сумка слишком небезопасна. Он вообще не хочет выпускать меня из дома – небезопасно. Я люблю в нём эту заботу, но иногда это слишком уж напрягает – не пей воду, пока я не выпью. Не ешь это, пока я не попробую. Не иди туда, пока я не проверю. Наверное, боится каких-то неприятностей, постоянно забывая о том, что я телепат и мне может грозить разве что несварение, ну или собственная неуклюжесть – научиться ходить было трудно, и огромное спасибо Хэнку за протез. - Мы едем в Исландию. Как ты и хотел. Я забронировал билеты, Джим заберёт их, а мы должны быть за час до вылета на месте. – Леншерру страшно не нравится, когда я называю Логана Джимом, Джимми, Джейми и подобными именами. Он понимает, что Хоулетт – товарищ очень даже полезный, но из-за близости, которая имела место быть, когда Эрик свалил и его было не найти целых десять лет – ну, точнее, два года – и я просто устал реветь в подушку. Работать он уехал. Старость чтобы обеспечить. А я чуть не умер. И до сих пор зол на это, и не считаю пару раз чем-то зазорным. Особенно после того, как он привёл в дом троих детей и сказал, что они теперь и мои тоже. Не спорю, Питер, Ванда, Лорна.. Они просто очаровательны. Но обидно же! - Тогда пусть Джим, - он язвительно выделил это. - Сам и летит туда. - Эрик. - Что Эрик? Я не хочу его видеть. - Пару минут. Просто забрать паспорта и билеты. - Тогда я не хочу видеть, как ты.. Лобызаешься с ним. - Эрик, ну это уже слишком. Дружеские. Мать их. Объятия. - Ты бессовестно с ним флиртуешь, притом постоянно! - Да где ты это видел! – Он плотно сжал челюсти и даже ни разу не моргнул – глаза так и светятся бешенством. А я медленно подхожу к нему. В голове словно засело щупальце, ковыряющее мозг и я усиленно чешу макушку, морщась и стремясь выцарапать его оттуда. Во взгляде Эрика беспокойство, но его всё ещё перекрывает злоба. И тогда я применяю секретный приём – обхватываю его лицо руками и покрываю мелкими невесомыми поцелуями его губы, целую над верхней губой, уголки и языком резко скольжу в его рот. Эрик тает и укладывает руки на мои бока, сжимая до боли, как люблю. - Не сейчас, - Сипло говорю я. - Нужно ехать. Эрик кивает. Уже в самолёте Эрик накрыл мои ноги большим флисовым пледом. Он просто восхитительно мягкий и тёплый, я моментально начал проваливаться в сон. Сначала, конечно, похрустел пальцами – Эрика раздражает, но я не могу не подгадить ему настроение ещё немного. - Чарльз. - М-м? - Иди сюда. – Он притягивает меня к себе ближе и заставляет уложить голову на плечо. А потом мы и вовсе меняемся местами – я, как обычно, у окна. Он сжимает мою руку под пледом, переплетя пальцы, вторая моя покоится сверху. А когда к нам склоняется стюардесса, то он прикладывает палец к губам и просит воды. Он кладёт свой подбородок мне на макушку, я к тому времени нахожусь в состоянии, в котором торчу четыре часа прежде, чем уснуть каждую ночь – когда расслаблен и не хочешь открывать глаза, когда тело спит, а разум – нет. И улавливает всё, как через усилитель, любой шум, поэтому, когда в хвосте начинает навзрыд плакать ребёнок, он встаёт, аккуратно укладывая меня в кресле так, чтобы я не упал и идёт.. Переговорить. Через пару минут шум стихает, Эрик возвращается на место и я утыкаюсь холодным носом в его горячую шею. - Ты так хорошо ладишь с детьми. - Я просто пригрозил её матери, что сотворю нечто плохое. - Опять за старое? – Ворчу я. Он ласково целует меня в висок и хмыкает. - Нет. Шучу. Просто поговорил. - Ты умница. – Эрик вновь тихо вдыхает, вновь сплетает наши пальцы и крепко сжимает мою руку. Я отвечаю тем же. - Расскажи.. Что-нибудь. - Тебе же не нравятся мои истории. - Нравятся. Мне нравится твой голос. Мне нравишься ты. Я люблю тебя с головы до кончиков волос на коленях. Расскажи. - Ох. Ну, что ж. Я расскажу тебе.. - Так, нет. Вот тебе конкретная тема для рассказа – почему океаны солёные. - Чарльз, ты достал с этим вопросом. Лучше вот послушай.. ~ Артур изумлённо смотрел на лежащего на песке Эмриса. Из груди Мерлина торчал кончик кинжала – устроили подлый удар, задели сердце. Маг не дышал и не двигался. Только кровь всё тормозящими пульсациями вытекала из раны, смешиваясь с солёной холодной водой – Мерлин никогда не любил горячие ванны, подумал Артур и глухо зарычал. Не смог защитить самое ценное, что у него есть. Будь проклята Нимуэ и всё, что в мире только есть. Нимуэ мертва, Мерлин тоже. Но это – последняя капля. - Давай так, Старая Религия, поступим. – Глухо просипел Артур, преклоняя колено и осторожно вытаскивая кинжал из спины друида и аккуратно укладывая его ногами в направлении моря, оставляя голову и грудь на песке. - Я отдам тебе себя. А ты отдашь Мерлина этому миру. – Король забормотал катрены, что вечно напевал его слуга – как будто знал, что так будет. Получилось не сразу. Пендрагон связал руки – свои и Мерлина – шейным платком мага, сплетая пальцы и целуя холодный лоб. А потом тем же кинжалом, которым был убит Мерлин, надрезает своё запястье и вливает кровь в дыру на груди Эмриса. Капли крови смешались, добавляя в воду немного больше соли. В глазах Артура мгновенно темнеет. Через пару мгновений Артур наслаждается природой – яблоки, повсюду яблоки! Чудесный прозрачный ключ прямо под ногами бьёт, в озере неподалёку плещутся рыбки, прохладный ветер освежает, лёгкий туман несёт в себе неимоверное очарование. Мерлину бы понравилось! Мерлин. Вспомнив истинную цель пребывания здесь, Артур нахмурился. Нужно идти вперёд. Час ходьбы дал результат – король приблизился к сердцу острова, цитадели, скорее напоминающей площадь, отгороженную коротким «забором» из замшелого булыжника – два-три камня высота, с ладонь и башенку в три этажа из того же булыжника. В центре площади из земли важно смотрел на происходящее камень – цельный, тёмный. Но, что удивительно – на нём не рос мох. - Артур? Что ты здесь делаешь? Это моя последняя миссия. Ты должен править, а не шататься по месту мёртвых! - Строго отчитал короля маг, выходя из башенки на площадь. - Твоя миссия – охранять меня вечно, а не оставить на произвол судьбы. Мы не можем существовать друг без друга, как сказал Килгарра. - Я выполнил всё, я должен быть мёртв. - заупрямился Эмрис. - Этим мёртвым должен быть я. - Ты неисправимый эгоист, раз позволяешь себе скачки по мирам. – Рычал Мерлин, подходя к Артуру. - А ты – должен был спасать не только мой зад, но и свой. – Медленно тянулся Артур к камню в центре. - Я уже сказал – я охранял тебя до последнего вздоха. Не подумай, что я хочу отвязаться от тебя, но на сей раз всё было честно – меня убили оружием, а не заклятьем и мой удел – быть здесь. - Давай договоримся, - начал Артур. Мерлин заинтересованно навострил уши. - Ты будешь в том мире. Охранять меня, пока я буду здесь. А я приду в мир, когда он станет действительно во мне нуждаться. - Я знал, что всё будет именно так. – Пожал маг хрупкими плечами и приготовил алтарь – каменную плиту, укрытую толстыми мехами и слоями красной ткани. И всё лишь взмахом руки. - Позволь мне кое-что сделать. Потом я сделаю это нескоро.. – Мерлин в два шага преодолел расстояние между собой и своим королём; он прильнул к его губам своими, вкладывая в поцелуй всю любовь, что нёс с собой всё время. - Я – тот, кто даст магию. – Произнёс Артур, лезвием Эскалибура полоснув себя по итак развороченному запястью. - Я – тот, кто пронесёт магию через времена. – Торжественно объявил друид. Голос слабо дрожал. - Я – тот, кто сохранит магию. – Артур с размаха вонзил меч в камень. И камень, и меч моментально опутал плющ – наверняка ядовитый, но Артуру уже всё равно. - Я – тот, кто подарит магию Свету. – Сморгнул слезу волшебник, глядя, как силы покидают засыпающего на плите Артура. - Когда мне?.. – Хрипит Король Былого и Грядущего. - Когда миру станет не хватать волшебства. – Ответил ему Эмрис, кладя руку на его грудь. Синие глаза вспыхли золотом и мужчина исчез лёгким туманом. ~ - Эрик. - М-м? - И всё же, почему океаны такие солёные? - Глупые вопросы задаёшь, Чарльз. – Улыбнулся Эрик, глядя на меня. Поддерживая более, чем свободный лёгкий свитер, я стоял на пристани у самого океана и напряжённо вглядывался в серебряную даль. Ветер приятный, не холодный и не тёплый, просто ласкал и стремился разметать свитер. Я не давал ему это сделать – забыл пояс и теперь держал руками. Леншерр подошёл ко мне ближе и поцеловал в загривок. Я не против – приятно. Голову склонил для удобства. - Эрик, ответь мне. Я и сам не знаю, отчего заладил с солью в океане. Вроде всё понятно, а вопрос почему-то зудит. – Я разозлился на самого себя. - Хорошо, Чарли. Я отвечу тебе, почему вода в океане солёная. – Я напрягся. Тёплые ладони скользнули по моим рукам и длинные пальцы схватили край кофты. Я не сопротивлялся – расслабил хватку и свитер полетел куда-то под ноги, а руки Эрика покоились на моём поясе, в то время как губы осыпали поцелуями плечи. Я снова почесал макушку – опять мерзкое щупальце и странный голос. Да плевать. - Причина первая. Ты похож на дельфина – такой же заводной и любопытный, а ещё очень умный. А дельфины очень грустят, когда кто-то из их родственников или просто других особей, которые им дороги, выбрасывается на берег. И после этого не возвращаются в море. Они не кричат. Потому что не хотят обречь своих родных на ту же гибель. Они тихо плачут – от боли, потому что умирают в муках. Они плачут от досады, потому что очень молоды и умирать – не очень приятно в нежном возрасте, скажем так. Они плачут, потому что больше никогда не увидят тех, кого любили всем сердцем и ради кого ползли по песку, который как острые мечи тёр их тело. А ещё плачут те, кто любил того дельфина – его стая, друзья. Дети. Семья. Они плачут гораздо дольше и больше того обречённого – потому что их много и горе и траур не сходят с их сердец ещё долго. – Я поражёно выдохнул и всё ещё молчал, замерев. Оказалось, всё это время я не дышал. Не знал, что он может так.. Прекрасно. То ли я старею, то ли начинается дождь.. Скорее, старею и становлюсь сентиментальным. Я зажал рот и издал сдавленный всхлип, медленно начиная понимать, к чему клонит Эрик. - Вторая причина, - Он встал передо мной на колени. - Это кровь. Кровь тех погибших дельфинов, стекающая в океан и заставляющая плакать остальную стаю – ведь у каждой есть свой вкус и запах. – Я зарылся пальцами в волосы Эрика – странно, они почему-то посветлели и словно приобрели блеск. И медленно росли, забавно.. - На днях мне снилось, что я – дельфин. У меня была прекрасная стая и хороший друг. Точнее, подруга. Самка. Я любил её безмерно, даже хотел создать с ней свою стаю, но.. Но не уберёг. Я плавал у берега и кричал, когда выяснилось, что она там. Мы со стаей плыли чуть быстрее, чем она – её ведь ранили проклятые браконьеры. Я не мог есть. Спать. Я кричал и плакал – и слёзы причиняли мне невыносимую боль, и тогда я понял, как больно плакать тебе. – Я снова всхлипнул, чувствуя, как сердце сдавило тисками, а на груди проявился небольшой шрам. В целом – никаких изменений, однако чувствовалось что-то необъяснимое. - Продолжай. – Тихо попросил я. - И я выбросился на берег. Я толкал её к воде. Я умер сам и не спас её. Чарльз, я проснулся в ужасе. Я думал, что жизнь действительно окончена. Ты ещё ругался на мой алкоголизм, но.. – Он прильнул щекой к моему животу и закрыл глаза. А я, как идиот, продолжал стоять и только машинально гладить его по голове. - Я к чему всё это веду. Говоря, что ты похож на дельфина – я не только описывал твои качества, я ещё и имел ввиду свой сон. Ты мне дорог. Как тот дельфин. Даже больше. Если с тобой что-то случится, как тогда, на берегу залива, в котором ты получил это, - Он коснулся кончиками пальцев шрама. - Я себе не прощу. Тысячу лет своего сна я смотрел на этот мир. Я смотрел на тебя. Ты был прекрасен в любом обличье, которое менял. Ты помнишь это, просто заблокировал, чтобы не болело. Но я видел, что ты плакал. Ты плакал, сидя на берегу того залива, по пояс в воде на камнях и слёзы твои падали в воду, добавляя океану соли. Ты ранил себя, и твоя солёная кровь стекала в океан. Я видел всё. И думал, что это прекратится. Но что бы ты ни делал, болью отзывалось и в моём сердце. Но лишь отголоски.. И я представляю, как больно было тебе. - Эрик. Ты же.. - Я – тот, кто подарил любовь миру. - А я – тот, кто пронёс её через время. – Я испугался собственного голоса – и даже не понял, в голове не укладывается – как это получилось. В моих руках оказалась корона – простая, грубо сделанная, но такая невообразимо.. Подходящая к лицу Эрика. Сами руки, пока я приходил в сознание от происходящего, опустили корону на голову Эрика и он встал на ноги. Поцеловал меня в лоб. Я прильнул к нему всем телом и крепко обнял, сдерживая ядовитые слёзы. - Я хранил любовь тысячу лет. – Уверенно произнёс он. - А я подарю любовь Свету. – Я склонил голову набок, подставляя шею под поцелуй. Всё вставало на свои места. - Я сохранил её. И магию. – Тихо вздохнул Эрик. - Пора прощаться с этим миром? – Спросил я, выхватывая из воздуха зелёное яблоко. - Нас ждёт Авалон. – Короткий кивок с лёгкой грустью во взгляде. - Что ж. Я итак здесь задержался. – Чарльз – или Эмрис? – закрыл глаза, обнял Артура покрепче и оба они исчезли. ~ - У Вас мальчик, - сказал усатый старик-акушер, внося в палату умытое орущее нечто – у этого «нечто» забавно переливались светлые жидкие волосики в свете солнца с улицы. Мать глянула в глаза сына и отметила необычно-синий цвет. - Как назовёте? – Шаркал дед к выходу. - Дэвид. Возлюбленный. – Незамедлительно ответила счастливая женщина, укачивая малыша на руках.