Сундук

Посреди кабинета стоял сундук. Громадный сундук светлого полированного дерева с выгнутой крышкой, окованный железом. Кристоферу он был примерно по пояс. Говоря по правде, Кристофер не знал, как этот сундук здесь очутился. Порывшись в памяти, он мог отыскать в ней картину того, как отец, пыхтя, волок и толкал тяжеленную штуковину на середину комнаты, явно преодолевая ее сопротивление. Мог не без труда припомнить, как отец, не доверяя никому, собственноручно прилаживал к сундуку новый запор, бормоча при этом нечто, весьма похожее на уговоры. Он даже помнил, как отец полировал крышку — если быть точным, гладил ее, словно любимую собаку… Но когда и как сундук вообще появился в доме — не помнил. Пожалуй, и не знал. Не то чтобы подобное могло его удивить. Привыкнешь тут — почти за полвека-то. Вокруг отца и при жизни происходили разные странные вещи, а порой и настоящие чудеса. Посылки и письма — особенно письма — текли рекой, хотя нельзя сказать, что течение это было равномерным: порой неделями не приходило ничего, кроме утренних газет, а потом вдруг являлся почтальон с нагруженной тележкой и двумя подручными, подбиравшими падавшие с нее конверты и свертки. По крайней мере, сундук хоть как-то объяснял, куда все эти свертки девались. И заодно — куда подевались отцовские черновики и почти законченные рукописи. На столе-то почти ничего не лежало — так, жалкие два десятка писем и полдюжины томов, которые, кстати, еще нужно будет вернуть в библиотеку Оксфорда… Кристофер задумчиво потянулся к сундуку, и тот громко клацнул крышкой. Кристофер попятился, затем опомнился и снова подошел ближе. Сундук как сундук. Большой. Тяжелый, наверное. Интересно, как его пропихивали в двери… если верить глазам, для этого пришлось бы снимать косяки и разбирать часть стены, расширяя дверные проемы, но следов ремонта в доме не было видно. Кристофер снова потянулся к крышке — не открыть, так погладить светлую узорчатую древесину, и сундук снова клацнул. Кажется, прямо нацеливаясь на его пальцы. Кристоферу даже показалось, что в приоткрывшейся щели блеснули зубы. Много белых ровных зубов. Острых, скорее всего. Да, наверняка очень острых. — Кхм, кхм, простите, молодой человек… Кристофер подпрыгнул на месте, замер и очень осторожно обернулся. За отцовским столом обнаружился седобородый незнакомец в темно-красном потрепанном балахоне и остроконечной шляпе, с лица изрядно напоминающий печеное яблоко. «Не Гэндальф,» — подумал Кристофер: у того борода была куда длиннее и ухоженнее, да и балахоны, то есть мантии, старый волшебник, по словам отца, предпочитал синие. И трубка, конечно. Гэндальф уже непременно раскуривал бы трубку. Сей же хорошо пропеченный незнакомец с любопытством рассматривал обстановку кабинета, но, по крайней мере, ничего не трогал и в общем сидел смирно, сложив руки перед собой. Шляпа, правда, немного подергивалась, будто норовила свалиться с головы и отправиться в самостоятельное путешествие, но тут уж Кристофер строго сказал себе: «Сквозняк!» — и постарался не замечать этих подергиваний и приплясываний. — Так вы говорите, молодой человек, у вас проблемы с сундуком? — вопросил тем временем незнакомец, с явным трудом сдерживая нетерпение и любопытство. — Кстати, забыл представиться, Ринсвинд. «Ринсвинд, Ринсвинд…» Кристофер задумался, начисто упустив, что ничего подобного он не говорил — вслух уж точно. Среди известных ему знакомых и коллег отца, кажется, не было никого с такой фамилией. Поклонник? Наряд вроде бы намекал на нечто подобное, но прежде у отца не находилось поклонников настолько сумасшедших, чтобы влезть в его дом и усесться за его стол. Честно говоря, таких престарелых — тоже. Этот, пожалуй, действительно мог себе позволить обращаться к пятидесятилетнему Кристоферу «молодой человек». Незваный гость тем временем усмехнулся и заговорил снова. — Просто Ринсвинд. Это имя. Не извольте беспокоиться, мы не представлены. Я, знаете ли, исполняю обязанности профессора Жестокой и Необычной Географии в Незримом Университете… — Простите великодушно, — Кристофер невольно подхватил его тон, — но где это? — Не здесь, — отмахнулся Ринсвинд. — Главное — то, что ваш отец меня не писал, юноша, а следовательно, — голос старика зазвучал раздраженно, — у меня чуть больше времени, чем обычно, прежде чем начнутся неприятности. Со мною, видите ли, где угодно начинают случаться неприятности. Я еще раз спрашиваю, молодой человек: правильно ли я понял, что у вас проблемы вон с тем сундуком? Кристофер еще минутку подумал и кивнул. — Отлично, отлично!.. Все раздражение Ринсвинда как рукой сняло. — Вы позволите осмотреть сундук поближе, так сказать, на приватной дистанции? Едва дождавшись нового кивка Кристофера, гость выбрался из-за стола и, почти приплясывая, засеменил к обсуждаемому… назвать его «предметом» у Кристофера не поворачивался язык. Предметы не кусаются. Обычно. Сундук слегка задрожал. Профессор Ринсвинд подобрался ближе и осторожно, кончиками пальцев, потрогал крышку. Сундук задрожал сильнее и чуть-чуть переместился. Кристофер, смотревший на эти манипуляции во все глаза, мог бы поклясться — из-под нижнего края сундука на мгновение показались ноги! Сундук тем временем уже откровенно ластился к руке Ринсвинда, приподнимаясь на цыпочки и облизывая морщинистую кисть сухим языком красного дерева. Кристофер изумленно протер глаза: действительно язык и действительно ноги. Босые мохнатые ноги, как у тех самых хоббитов, только очень и очень маленькие! Ринсвинд удовлетворенно вздохнул и обернулся к Кристоферу. — Все-таки я был прав. Видите ли, молодой человек, это мой сундук, — и умиленно добавил, — вот, глядите, признал хозяина, радуется… Кристофер, хоть и справившийся с первым ошеломлением, никак не мог разделить умиления незваного гостя. — Но как… — лепетал он, не в силах выговорить цельную фразу, — там же… он же… у него внутри… — Молодой человек, ну что вы там мямлите? — раздраженно бросил Ринсвинд. — Он потерялся, с питомцами это, знаете ли, бывает. Вероятно, он перепутал вашего отца со мной, поскольку ориентируется в основном нюхом, а возраст и книжная пыль во всех мирах пахнут одинаково. Если повезет, я сумею уговорить его выплюнуть все то, что ваш, несомненно, хозяйственный отец в его пасть насовал. — А если не повезет? — осторожно поинтересовался Кристофер. — Значит, не повезет, — отрезал Ринсвинд и снова нежно погладил сундук по крышке. — Но как же… Кристофер осекся. Приступ паники захлестнул его с головой, когда он понял, что действительно может лишиться всех — вообще всех! — писем, заметок и черновиков отца. Помимо разнообразных унаследованных обещаний и договоренностей с издателями, он и сам питал немалую слабость к созданному отцовским воображением миру. Тихо застонав, Кристофер схватился за голову и сел на пол. Ринсвинд удивленно посмотрел на хозяина дома, искренне не понимая, отчего он так убивается. Сундук же не переваривает спрятанные вещи, и что бы ни скормил ему покойный профессор, лучшего стража не найти нигде! Он даже открыл рот, намереваясь успокоить Кристофера, как вдруг костлявая рука, протянувшись ниоткуда, схватила его за ворот. — РИНС-ВИНД! — прогремел издалека удивленный бас. — ЕСЛИ ЭТО ТЫ, КОГО ЖЕ Я ЗАБРАЛ ОТСЮДА В ПРОШЛЫЙ РАЗ? Старик сжался и забормотал невнятные оправдания. Сундук задрожал, снова клацнул крышкой и прихватил полу темно-красного балахона. Голос расхохотался. — НЕТ УЖ. МНЕ НАДОЕЛО ЗА ТОБОЙ ГОНЯТЬСЯ. ПОЗНАКОМЛЮ ВАС, САМИ РАЗБЕРЕТЕСЬ. Рука перехватила ворот Ринсвинда поудобнее и с тихим шелестом втянулась в никуда, утащив за собой поскуливающего профессора. Сундук перестал дрожать и подпрыгивать и растерянно осел на пол, поджав все свои ноги. Затем бочком подполз к окончательно остолбеневшему Кристоферу и осторожно пихнул его в плечо. Кристофер вздрогнул и покосился на сундук. Тот стоял смирно и, кажется, был готов дать себя погладить. Кристофер протянул руку и потрогал угол крышки. Сундук стоял смирно. Кристофер осмелел и погладил резную филенку замка. Сундук стоял смирно. Кристофер улыбнулся. Похоже, у сундука не осталось иных вариантов, кроме как признать его хозяином. Отлично! Он повернулся, привстал на колени и попытался приоткрыть… Сундук подпрыгнул и громко, выразительно и жадно клацнул крышкой.