Купание в эпоху Сенгоку

Вода была горячей. Очень горячей. Сабуро всегда любил посидеть и погреться в ванне, полной горячей воды. Но в эпоху Сенгоку, то есть «Эпоху воюющих провинций», на такую роскошь, как ванная, рассчитывать, естественно, не приходилось. Сабуро вздохнул и поглубже окунулся в бочку, которая стояла на заднем дворе и использовалась для купания. Спасибо и на этом, так тоже можно расслабиться. Правда, сначала требовалось нагреть воды, чтобы наполнить бочку, но как же здорово вот так сидеть под открытым небом и любоваться на звезды! Нет, мартышка все-таки молодец, такой заботливый, услужливый, всегда готовый помочь. Вот и сейчас он мало того, что нагрел воды для него, Сабуро, но и потом остался рядом, несмотря на все попытки Сабуро объяснить ему, что дальше он как-нибудь сам. Как выяснилось, Киносита правильно сделал, что остался, потому что Сабуро так торопился поскорее раздеться и залезть в бочку, бросив одежду куда попало, что даже и не подумал про такую мелочь, как тряпочка для мытья. Ну в самом деле, какая там тряпочка, когда вот она перед тобой — горячая вода, совсем как дома, пусть и без душа, мыльной пены и полочки, на которой валяются зубная паста и бритвенный станок. Хотя вот об отсутствии безопасной бритвы Сабуро вовсе не жалел. — Эй, мартышка! — окликнул он Киноситу, который сосредоточенно складывал кимоно, небрежно брошенное Сабуро валяться на земле. — Да, господин? — тут же отозвался тот, аккуратно положив кимоно на лавку. — Как ты думаешь, может, мне бороду отпустить, а? — Сабуро со смешком повернул голову к Киносите, который тут же подошел поближе, так, чтобы Сабуро было удобнее смотреть на него, и встал на одно колено. — Как вам будет удобно, господин. Сабуро хмыкнул. Даже несмотря на то, что мартышка быстро опустил глаза, Сабуро все равно успел увидеть его насмешливую улыбку. — Что, думаешь, мне не пойдет, да? — Сабуро продолжал шутливо допытываться у склоненного перед ним в поклоне Киноситы. Тот поднял серьезный взгляд: — Конечно же, вам пойдут борода и усы, господин. Вы будете выглядеть еще мужественнее, чем сейчас. — Да? Правда? Хм, может, и правда отрастить? Киносита склонился в поклоне еще больше и, чуть понизив голос, сказал: — Вы и так мужественнее всех в замке, господин. Сабуро рассмеялся: — Язык у тебя подвешен что надо, мартышка. Киносита едва уловимо нахмурился, убедившись, что тот, кого он считал Нобунагой, не смотрит на него в этот момент. Вслух он сказал: — Позвольте потереть вам спину, господин? Сабуро издал нечто среднее между взбульком и всплеском, чуть не потеряв равновесие от неожиданности. Он крепко схватился обеими руками за края бочки. — С-спину? За-зачем? Я сам! Киносита улыбнулся и встал. Прихватив холщовую тряпицу, он подошел к разомлевшему Сабуро и поклонился так, что его лицо оказалось совсем близко к лицу его господина. — И все же позвольте помочь вам, прошу. Вспотевший и покрасневший от горячей воды, Сабуро просто не мог покраснеть еще больше. Какие же все-таки странные у них тут обычаи, в этом Сенгоку! Хотя с другой стороны ну что здесь такого — все моют друг другу спину, правда? Вот и в бане всегда, когда Сабуро ходил туда с отцом или друзьями, они все запросто помогали друг другу, верно? Нет, это все от жара, исходящего от стенок бочки. Или от того, как красиво светили над головой звезды. Но совсем не от того, как мартышка на него смотрит! Он же просто хочет услужить своему господину, правда? Мысли в голове у Сабуро прыгали, как испуганные кролики, и желанному расслаблению как-то не способствовали. Приняв молчание за согласие, Киносита уже погрузил тряпицу в воду и, аккуратно отжав, начал медленно проводить ею по шее, спине и плечам Сабуро. Тот почувствовал, что мышцы почти против воли расслабляются, а по коже ползут мурашки. Нет, как-то не походило это на обычную помывку в бане с друзьями. Слишком жарко, слишком расслабляюще. Слишком хорошо. Киносита медленно, осторожно провел тряпицей по груди Сабуро, и тот наконец взглянул ему прямо в глаза. Сабуро не увидел там ответа на мучающий его вопрос — только серьезность. — Что-то не так, господин? Вам больно? Нет, ему не кажется. Не может же Киносита не знать, что его голос звучит так... хрипло? Так неподобающе? Да что это такое, черт возьми? Сабуро сразу же вспомнился Токугава Иэясу со своими тревожащими — если не сказать противоестественными — вкусами. Но наставить Иэясу-куна на путь истинный оказалось довольно легко, всего-то пришлось пожертвовать журналом с голыми девочками. Хотя журнала, между прочим, жаль до сих пор, сиськи там были что надо. А что прикажете делать в данной ситуации? Кто кого здесь должен наставлять на истинный путь? Кто вообще виноват в том, что член Сабуро напряжен и требует к себе внимания, а яйца поджались и, кажется, вот-вот лопнут? Киносита с этим его почтительным шепотом, от которого по коже бегут мурашки, или он сам, Сабуро, который в обычном желании помочь, услужить господину видит что-то извращенное? Хотя постойте, почему извращенное? Ну ладно, для него, Сабуро, это неестественно, он не такой. А вот мартышка... Сабуро искоса взглянул на его серьезное лицо с опущенными ресницами, закушенную от усердия губу и едва заметно помотал головой. Нет, ему показалось. Киносита не делал ничего такого, просто помогал своему господину мыться. Все нормально, правда? Любой вассал сделал бы тоже самое, ведь так? Проклятье, ну почему он не читал эту дурацкую мангу про любовь самураев, которой зачитывались его одноклассницы? Хотя если уж на то пошло, вряд ли хоть какая-нибудь манга помогла ему в ситуации, когда член стоит колом, а чьи-то руки медленно, почти ласкающе проводят по спине, рукам, груди. Сабуро откинул голову назад, пытаясь сдержать рвущийся наружу стон, и поклялся, что завтра же пошлет к Токугаве за журналом. Пусть привезет, хотя бы на время, похоже, что эти неестественные склонности носятся в воздухе, как зараза. Изо всех сил пытаясь вести себя как обычно, Сабуро чрезвычайно ровным голосом обратился к Киносите: — Достаточно, мартышка, дальше я сам. Рука, гладившая его тело, замерла. — Слушаюсь, господин. — И эээ... Не принесешь мне чистую одежду? А то я и ее забыл, кажется. — Конечно. Минутку, господин, я туда и обратно. — Нет! Не надо, не торопись. Я тут... эээ, посижу, подумаю о... о делах. — Слушаюсь. Сабуро был слишком рад тому, что у него наконец получилось отослать чересчур услужливого вассала, чтобы заметить довольную улыбку на его губах. Киносита послушно распрямился, положил тряпицу на край бочки и, взяв со скамейки кимоно Сабуро-Нобунаги, неторопливо ушел. Сабуро облегченно застонал. Наконец-то! Наконец-то он остался один и может спокойно подрочить! Он раздвинул ноги так широко, как только позволяла тесная бочка, и, откинув голову на ее край, стал водить рукой по напряженному члену. Интересно, что сказал бы мартышка, если бы понял, насколько его прикосновения возбудили Сабуро? Оскорбился бы? Или наоборот, серьезно и заботливо предложил помочь и с этим? Сабуро закрыл глаза и тихо, чтобы не перепугать весь замок, застонал, быстро-быстро двигая рукой и доводя себя до долгожданного оргазма. Он не знал, что полускрытый за углом дома Киносита стоял и с довольной усмешкой наблюдал за ним. Его глаза, такие серьезные и преданные всего пару минут назад, горели мрачным торжеством — ведь он стал еще на шаг ближе к исполнению своего плана, сулившего смерть человеку, чью одежду он сжимал в руках.