Наказание.

      Он меня выбесил, внутри кипела злость на этого несносного мальчишку. Целый день тот только и делал, что ныл. Так, успокойся, Оуэн, сейчас ты найдёшь его и объяснишь, как себя нужно вести, он, как-никак, всего лишь ординатор, но чертовски привлекательный ординатор. И с первого дня появления здесь он испытывал его терпение.       Долго искать не пришлось: он спокойно шёл к лифтам, уже переодевшись. Размечтался, так просто ты не уйдёшь.       — Эйвери! Ты не имеешь права просто так взять и уйти. Я пытаюсь научить вас действовать в чрезвычайных ситуациях.       — Я не буду в этом участвовать, я потерял двоих друзей и не собираюсь ходить на эти курсы.       Он начал обходить меня, только вот кто ему позволит так легко уйти. Я втолкнул его в какой-то кабинет.       — Эй, вы чего творите?       Не обращая внимания на его возмущения, я запер дверь и закрыл жалюзи. Повернулся к нему, он с вызовом смотрел мне прямо в глаза. Я медленно начал подходить к нему.       — Я здесь главный, ты всего лишь ординатор, и ты будешь делать то, что я говорю. Я потерял десятки в Ираке, но не оправдываюсь этим.       Пока я говорил, продолжал подходить, Эйвери же начал отступать, и к концу моей речи он был прижат к стене. Мы были одного роста, так что я хорошо видел его глаза. Опёрся руками по обе стороны от его головы. Он глубоко дышал.       — Ты меня понял?       — А что, если я не согласен с некоторыми вашими приказами?       Он бросил мне вызов, чёртов мальчишка. Я прижался к нему всем телом, наклонил голову к его уху и, почти касаясь губами, прошептал:       — Решил поиграть со мной? Я ведь могу просто отшлёпать тебя.       Чувствую, какой он горячий, дрожит всем телом. Чуть кусаю его мочку уха, сразу отпускаю и дую. Джексон выгибается и шипит сквозь зубы.       — Чёрт!       Поворачиваю его лицом к стене и прижимаюсь к нему бёдрами, трусь. Рукой поворачиваю его голову вбок, другой отодвигаю воротник куртки, открывая обзор на шею. Наклоняюсь и кусаю его достаточно сильно, чтобы завтра появился синяк. Джексон стонет, я разворачиваю его лицом к себе и целую, страстно, горячо и быстро. Стягиваю с него куртку и пробираюсь руками под футболку, провожу по кубикам пресса. Глажу выпуклость в районе ширинки, ловя ртом его стоны. Разрываю поцелуй и отодвигаюсь.       — Раздевайся.       Пока он пытается осмыслить сказанное, я стягиваю с себя верх костюма и начинаю расстёгивать ему ремень. До него, наконец, доходит, он снимает футболку и джинсы.       — Повернись к стене и обопрись на неё.       Через пару секунд Эйвери уже стоял передо мной, выпятив свою прекрасную пятую точку. Я подошёл, погладил по спине, провёл по попке и резко шлёпнул, не сильно, но ощутимо. Джексон дёрнулся, но я не дал ему отодвинуться.       — Ты что делаешь?! Больно же!       — Ш-ш-ш, я ведь предупреждал, что отшлёпаю.       — Я думал, ты пошутил.       На этот раз шлепок пришёлся на другую сторону. После трёх шлепков на каждую половину его попка стала розовой, а он сам начал молить перестать и дать ему нечто большее. Но я и не собирался продолжать, так как сам был на пределе. Быстро стянув штаны, я вошёл в него, сначала медленно, а через пару секунд ускорил темп. Я вбивался в него, прижав к стене, пока нас обоих не накрыло. Через пару минут я уже натягивал рубашку, Джексон же трясущимися руками пытался застегнуть ремень.       — Я надеюсь, ты понял меня и впредь будешь хорошо себя вести.       С этими словами я вышел из кабинета, только что-то подсказывало мне, что он меня не послушает.