Танцуй, Маркус!

— Вуд, ты труп, — констатировал Марк и с силой сжал древко метлы, рассматривая её так пристально, будто первый раз в жизни увидел. — Я убью тебя, слышишь? Оливер, развалившийся на диване перед ним, легкомысленно подмигнул. — Обязательно, — кивнул он, — но позже, — и ободряюще отсалютовал ополовиненной бутылкой виски. Сегодня им было что праздновать: их команда выиграла полуфинал чемпионата, и отмечать начали ещё с обеда, изрядно накидавшись с парнями из сборной в баре. Оливер сделал солидный глоток, поморщился на секунду и вновь вскинул выжидающий взгляд. — А пока давай, поработай, детка! Верни должок — и так уже неделю тянешь. — Захлопнись, придурок, — Марк беззлобно фыркнул и переступил с ноги на ногу, опуская голову и пряча смущение. Смущение, сука! Раньше он вообще не знал, что это значит, никакому мудаку — никогда! — не удавалось довести его до такого. Смущение? Не, не слышали. Что это за херня такая — «сму-ще-ние»? А теперь!.. Марк почувствовал, как у него — блядь, не может быть! — горят уши. И щёки. И... — Сучоныш, убью тебя, — в полном бессилии повторил он и тихо застонал. * * * Всё случилось неделю назад, на вечеринке в честь юбилея национального героя, любимца девушек, детей и одного язвительного белобрысого Хорька — Гарри, мать его, Поттера. После войны Оливер общался с Поттером не просто хорошо — отлично, сблизившись на почве общей беды, битвы за Хогвартс и неожиданно пробудившейся любви к неким слизеринцам — у каждого к своему, но у обоих своего же пола. И, разумеется, при таком раскладе Оливер не мог быть не приглашён на праздник. А поскольку у него с некоторых пор имелся в наличии ещё и любимый человек в виде Марка, то и приглашены были оба. Как, впрочем, и всегда — на протяжении пяти лет, которые они встречаются. Компания подобралась шумная, но, что уж там, тёплая и своя в доску. Предыдущий месяц на работе выдался очень напряжённым — оба состава «Паддлмир» тренировались в поте лица, готовясь к полуфиналу. Марк с Оливером пахали как проклятые, приходя домой только для того, чтобы вырубиться — иногда прямо на пороге. И расслабиться хоть на один вечер показалось отличной идеей. Марк и расслабился. Но чутка не рассчитал сил и к середине гулянки уже почти лыка не вязал. И всё бы ничего, но как раз этот момент выбрал Рональд Уизли, чтобы удариться в воспоминания о детстве и любимых играх, в которые они с юбиляром-Поттером резались «ещё во-от такими». С безобидных плюй-камней и взрыв-карт разговор плавно перетёк на шахматы, и, слово за слово, разгорелся нешуточный спор. Результатом стало явление на свет запылившейся доски с набором фигурок — дабы провести серию любительских игр среди присутствующих интеллектуалов и выявить сильнейшего. И не полез бы Марк в эти дебри ни за что, если бы не чёртов Рон: тоже изрядно нагрузившись Огденским, тот, тяпнув ещё рюмку, с умным видом изрёк, что, мол, шахматы — это вам не «что-то там-то», игра не для каждого, «тут мозги нужны». А Марк и брякнул ему в ответ что-то вроде «квиддич — сила, остальные — дрочилы». Рон предсказуемо завёлся, забулькал что-то возмущённо-матерное, потом успокоился, ещё выпил и, ехидно хмыкая, предложил блиц-игру. На желание. Если только Флинт не боится, конечно. — Да хоть Непреложный Обет! — разошёлся в запале Марк, еле ворочая языком и не обращая внимания на Оливера, который вот уже несколько минут предупреждающе тыкал его локтем в бок. Дёрнулся, отмахиваясь от надоеды, и бесшабашно махнул рукой: — Давай, расставляй свои дурацкие фигурки, Уизли! Я тебя уделаю. А если нет — станцую стриптиз с метлой перед всеми! Слово Маркуса Флинта! — и шарахнул ладонью по столу так, что перепуганные шахматные фигурки сбились на клетчатой доске в сиротливую кучку. — Гар-р-е, дружище, иди сюда, — воззвал к другу пьяный вдрызг Рон и с убийственно-сосредоточенным лицом протянул руку Марку. Тот с не менее серьёзной физиономией вцепился в неё, пожимая. Рон кивнул и забарахтался в словах, пытаясь донести свою мысль: — Гар-р-ре, сфрм... сфрм’лируй обет, пжалста... — Э-э... — глубокомысленно протянул тот и попытался сфокусировать взгляд, который с готовностью фокусировался почему-то только на стоящем рядом Малфое. Гарри в который раз отвёл глаза от белобрысого и неуверенно вскинул палочку. — Ну... — Погоди-ка, Гарри, дай лучше я, — гораздо более трезвый Оливер перехватил его за запястье и, мягко отодвинув именинника в сторону, хитро посмотрел на спорщиков: — Вы уверены? Не передумаете? — Нет! — прозвучало в ответ на удивление слаженным дуэтом, и далее для Марка всё слилось в хоровод заинтересованных лиц, азартных возгласов и побоища шахматных фигурок на доске. К середине партии ему совсем поплохело, и под грохот, с которым вражеский ферзь победно дубасил его короля копьём, Марк тихо вырубился, сполз под стол и мирно захрапел там, довольный жизнью. * * * Он мотнул головой, отгоняя воспоминания. Застонал сквозь зубы. — Я был не в себе. — Да, я помню, — Оливер хихикнул и снова отхлебнул виски. — Пить надо меньше, олух. Это ж надо было так налакаться! Скажи спасибо, что Обет формулировал именно я и догадался под шумок заменить «всех» на одного себя, — он довольно подмигнул. — А то пришлось бы тебе перед всеми яйцами о метлу тереться, и никуда не делся бы. Ну, давай уже. Вот метла, вот я... Танцуй, Маркус! — Твою мать, — Марк тяжко вздохнул напоследок и перехватил блядскую метлу поудобнее двумя руками. Посмотрел в ухмыляющееся лицо паршивца-Вуда, расставил ноги пошире и чуть прогнулся в спине назад, прижимаясь пахом к черенку. В ответ раздался одобрительный свист и громкие хлопки: изображая благодарную публику, Оливер вовсю веселился, подбадривая и поощряя изо всех сил. И невооружённым глазом было видно, что мерзавец получает от всего происходящего неимоверное удовольствие. Извращенец. — Давай-давай, Маркус! — возбуждённо вопил он и облизывал губы, жадно наблюдая, как Марк неловко топчется вокруг метлы, выписывая драккл знает какие кренделя, одновременно пытаясь сладить со шнуровкой на форменной мантии. — Давай! Эротичнее! Ты огонь, малыш! Марк, хоть и был раздосадован ситуацией, но помимо воли заржал на такие горячие слова поддержки от пошедшего вразнос пьяного Оливера. У самого него в голове тоже поплыл лёгкий туман, хотя пил он, наученный горьким опытом, в этот раз гораздо меньше. — Эротичнее, говоришь? — он посмотрел в упор на своего «зрителя»: раскрасневшийся, взъерошенный, тот, не отрывая от него затуманенного взгляда, чуть приспустил свои штаны и со стоном обхватил стоящий член. Марк в ответ двинул плечами, сбрасывая, наконец, мантию на пол, зарабатывая очередную порцию одобрительных криков и улюлюканья. — Свитер долой, Маркус! — дурачась, скандировал Оливер, ритмично водя рукой по члену. — И футболку тоже! Хочу тебя, о да! Голым! Давай, Марки, ты уже разогрел метлу, теперь трахни эту малышку, покажи мне секс! «Совсем ёбнулся», — возникла мысль, но как-то совсем уж мимоходом, и Марк почувствовал, что от этих похабных криков и вида развратного негодяя, в открытую дрочащего на диване, заводится всерьёз. В горле пересохло, губы тоже стянуло сухостью, словно обветрило. Марк сглотнул и посмотрел тяжёлым, мутным взглядом. — Ну всё, Вуд, пошутили и хватит, — произнёс он отчётливо и резко выпрямился, снова ставя чёртову метлу перед собой. Поднял руку, гася уже готовые было прозвучать возражения и ухмыльнулся. — Я тебя водил за нос, чтобы подразнить. А сейчас ты получишь по-настоящему. Он взмахнул палочкой, активируя музыкальную шкатулку с заранее заготовленной музыкой — резкой, ритмичной и немного тягучей. Он специально выбирал в магазинчике Джорджа Уизли именно такую. Кучу всякой сопливой херни пришлось прослушать, между прочим, пока не нашёл подходящую! Хохотнув на оторопелую рожу замершего от неожиданности Оливера, Марк произнёс ещё одно заклинание, удлиняя злосчастную метлу и крепко зафиксировав её. Потом завёл руки за голову и, вцепившись в получившийся импровизированный «шест», с кривой наглой улыбкой прогнулся, откидывая голову — и сразу резко развернулся, бесстыдно выставляя зад. — Ох, ё-о-о... — донеслось от дивана. Не обращая внимания, Марк сжал в кулак ворот своей футболки и ловко снял её через голову, швыряя в Оливера. Тот с совершенно обалдевшим видом сидел уже молча, смотря на него во все глаза и со свистом дыша через рот. Протянул руку, на автомате ловя брошенную ему деталь одежды, покрутил на пальце над головой, восхищённо прицокнув языком. Марк застыл на секунду, зажмурился, настраиваясь на нужную волну, и вдруг задвигался в такт, уже ничего не замечая вокруг. Возможно, неумело и нелепо, но ему было все равно. Оливеру, видимо, тоже — судя по громким и всё нарастающим совершенно бесстыдным стонам с дивана. Не зря же Марк всю неделю тайком репетировал в сарайчике за домом: наколдовав на одной стене огромное зеркало, он тренировался, пытаясь уловить ритм и понять, как вообще это выглядит со стороны. Поначалу выглядело откровенно хреново. Было очень стыдно и неловко, и он чуть не скончался от того самого ебучего смущения, но когда начало получаться лучше, ему даже почти понравилось. И это и вправду выглядело... так... Не открывая глаз, Марк усмехнулся, вспоминая: на самом деле, это выглядело так, что иногда он бросал всё нахер, мчал в дом и буквально набрасывался на недоумевающего Оливера, трахаясь с ним до полного изнеможения. — Маркус, я больше не могу, — раздался вдруг стон у самого уха. Марк вздрогнул, приходя в себя. Сзади на него, ломая танец, навалилось горячее тело, с силой вжимаясь стояком в его задницу. Их мотнуло вперёд, и оба рухнули на колени, чуть не распластавшись по полу. Марк инстинктивно выбросил перед собой руки, упираясь ладонями в подвернувшийся диван, ткнулся в сиденье носом. — Больше не могу, — как одержимый шептал Оливер, прижимаясь всё крепче и судорожно вздыхая ему в затылок. — Я не знал, что ты так умеешь... Охрененно умеешь! Хочу тебя... хочу... Давай, м-м... — он неразборчиво пробормотал ещё что-то и настойчиво надавил рукой Марку на поясницу, заставляя наклониться ниже. — Не против, да? — выдохнул он и, не дожидаясь ответа, решительно раздвинул рукой ягодицы, осторожно ввинчивая мокрые пальцы один за другим. Марк не сопротивлялся. Ему хотелось — до судорог, до ёбаных точек перед глазами. Ему было совершенно похрен, как он получит оргазм, но если срочно не получит — сдохнет на месте. Зарычав, он развёл колени шире, отставляя зад: — Давай уже, хули мнёшься! — и в следующую секунду удовлетворённо сопел, подхватывая совсем другой ритм совсем другого «танца». Член напрягся почти до боли, и Марк прикусил кулак, чтобы совсем уж не разораться, как девка. Зажмурил глаза, чувствуя скорую развязку. — Танцуй, блядь, Маркус, — прохрипел себе под нос. — Танцуй...