Страх

(Ну а теперь проигрываем в голове одно известное произведение композитора Эдварда Грига — «Утро» — прим. автора)       Чарующий рассвет окрашивал небосвод в нежные пастельные тона, заставляя природу сонно вдохнуть свежий утренний ветерок.       Белый солнечный шар только-только потянулся к ещё не растаявшим звёздам, окрашивая в золото тёплый песок и огромные скалы.       Один яркий лучик пробудившегося светила ловко юркнул через полупрозрачный тюль, колыхаемый несильным ветром, и решил поиграть на рыжих локонах одной особы, что сладко спала, отвернувшись от окна. Девушку, что впала в мертвые объятия Морфея, даже не потревожил скрип тормозов за окном.       Казалось бы, что ничего не сможет вернуть рыжеволосую из страны грёз обратно, но не тут-то было. Вскоре окрестность дремлющего Джаспера и небольшую часть пустыни разразил громкий протяжный звук клаксона, что доносился от алого спорткара, припарковавшегося под окнами спящей девушки.       — Долбанный идиот! Да чтоб тебя… — выругалась Ада после экстремального пробуждения, во время которого её нос встретился с напольным покрытием.       Она кое-как выпуталась из пушистого одеяла, которое, запутавшись, помешало сгруппироваться во время полета с кровати.       С недовольным лицом рыжеволосая глянула на часы, что показывали пятый час утра, а затем, жутко матерясь, ринулась к окну, из которого до сих пор доносился оглушающий звук.       — Ты чего разорался, придурок? — крикнула девушка, пытаясь перекричать сигналку автомобиля.       — И тебе доброе утро, крошка… — засмеялся десептикон, отключив сигналку.       — Какой хрен припер тебя в такую рань?       — Не поверишь, мы этого «хрена» Лордом называем. И он оторвёт бошки нам обоим, если через час не найдёт твою тушку на корабле. Но для начала тебе следовало бы помыть с мылом свой рот, желательно ещё и белизной для дезинфекции, а то слишком уж разговорчивая стала, — донесся смех из салона автомобиля. — Так что поторопись.       — Да пошёл ты! — крикнула разъярённая девушка, но ее перебили.       — Если через пять минут не выйдешь, то ПОЙДЁШЬ ТЫ… на своих двоих до Немезиды. *** POV Ада ***       Отойдя от окна, чтобы десептиконский медик меня не увидел, я показала фак в его сторону и поперлась собираться, прихватив с собой немного вещей, что нужны будут для выживания в компании десептиконов… если выживу, конечно.        Через несколько минут я уже сидела внутри десептикона, который, дождавшись, пока я пристегнусь, рванул вперёд.       — Соскучилась по мне за ночь? — усмехнулся Нокаут, прибавляя ходу.       — Ну конечно… Вот прям всю ночь думала, как же там мой Нокаут поживает? — усмехнулась я.       — Я тоже всю ночь думал о тебе, — ухмыльнулся десептикон.       — Правда?       — Ага. Мы с Шоквейвом всю ночь не уходили в оффлайн. Сотый раз все просчитывали.       — И что насчитали? Давай, Нокаут, обрадуй меня тем, что я подохну во время вашего проекта.       Нокаут задумался.       — Ну, у меня две новости. Плохая — это то, что процент «счастливого конца» все же остаётся ничтожным. А хорошая: я очень рад, что смерть для тебя — радостное известие, — засмеялся десептикон.       — Очень смешно, Нокаут… Твоя поддержка бесценна.       — Обращайся, — фыркнул десептикон.       Остальную часть пути мы проехали, просто разговаривая ни о чем. В какой-то момент Нокаут вызвал земной мост, и мы благополучно оказались во владении мрака десептиконского корабля.       — Ну наконец-то, я уже думал, что не дождусь! — высказался Шоквейв, что встретил нас у входа в свою лабораторию.       — Извини, просто кое-кто долго спит, — фыркнул Нокаут, оглянувшись на меня.       — Хах, а не ты ли предложил ехать по длинному пути, ссылаясь на то, что там асфальт приятнее?        Когда мы перешли порог обители десептиконского учёного, мне в глаза бросился какой-то предмет, стоявший на столе Шоквейва и закрытый плотной темной тканью, но даже она не смогла скрыть фиолетового свечения.       — Что это? — Что-то внутри меня знало, что этот предмет очень важен. Мне почему-то неистово захотелось узнать о нем как можно больше.       — Твоя искра, — коротко и без лишних объяснений ответил Шоквейв, возясь с каким-то оборудованием.       Терпеть не могу, когда отвечают, будто обьясняют элементарные вещи… Подумаешь, моя искра… В этом нет ничего необычного…       — А почему она фиолетовая? — снова спросила я, отобрав самый тупой вопрос, надеясь, что он взбесит Шоквейва и тот все мне объяснит.       — Потому что была выращена искусственным путём, питаемая темным энергоном, — не отвлекаясь, ответил учёный.       Я, поняв, что не вытяну из него ничего путного, перевела взгляд на Нокаута.       — Оптимус говорил мне, что искра — это ваша душа. Разве можно искусственно вырастить душу? Доктор задумался.       — Вырастить — нет. А вот воссоздать ее с помощью твоего мозга вполне доступно для кибертронской науки. С самого детства она связанна с твоим сознанием невидимой «сетью». То есть в ней находятся все твои воспоминания, чувства и даже твоё собственное «я».       — Я даже не хочу думать о том, как вам это удалось… — прервала его я, чтобы мои мозги окончательно не поплыли.       — Вот и хорошо. Ты бы все равно ничего не поняла, — улыбнулся Нокаут.       — Это намёк на то, что я тупая?       — Да нет… что ты… даже и мысли такой не было, — засмеялся десептикон.       — Нокаут, если я выживу, первое, что я сделаю, встав с койки — прибью тебя!       — Ключевое слово «если», не так ли?       — А если она не выживет, тогда тебя прибью Я, — буркнул Мегатрон, зайдя вместе с Саундвейвом в лабораторию.       Нокаут мгновенно сменился в лице, и попытался улыбнуться лорду.       — Все прошло без происшествий? — спросил лидер десептиконов, посмотрев на меня.       — Да. Все нормально, — ответила я как можно увереннее, метнув взгляд на связиста.       Лорд вроде бы поверил.       Остальные несколько часов меня опять тщательно обследовали и кололи какими-то препаратами. Мне уже было все равно, что со мной делают. Я понимала, что жизнь моя сейчас висит на волоске и успела смириться с этим. Единственное, что радовало, это то, что мне удалось поговорить с Оптимусом в последний раз. Надеюсь, он достойно перенесёт это событие.       Когда десептиконы опробовали на мне все свои методы экзекуции, Нокаут отвёл меня в медотсек и разрешил немного отдохнуть перед началом операции. Возможно мне показалось, но сам медик тоже выглядел каким-то обеспокоенным. Он не смотрел мне в глаза и пытался обходить темы о летальном исходе сего проекта. Вот только интересно, за кого из нас больше волнуется десептикон. ***В лаборатории***       Шоквейв мирно перебирал анализы и заключения, пытаясь сосредоточиться на каждой мелочи. Учёный понимал, что если проект окажется положительным, то это открытие станет величайшим в истории Кибертронской науки и поэтому осознавал, что ни в коем случае не имеет права на ошибку.       Между делом он иногда поглядывал на своего ассистента. Нокаут странно себя вёл. Он метался по лаборатории, пытался заставить себя работать, но все буквально валилось из его манипуляторов. Это и отвлекало Шоквейва от работы.       После третьей разбитой мензурки, что буквально сама улизнула на пол от доктора, Шоквейв не выдержал и решил спросить, что же происходит с алым десептиконом, которого никогда и ничего не могло довести до такого стресса.       — Нокаут, ты чего мечешься туда-сюда? Что происходит?       — Все в порядке, — быстро ответил доктор и потянулся за новой мензуркой, что тоже предательски выскользнула у него из манипуляторов и со звоном разлетелась на мелкие осколки.       — Я вижу… — подметил учёный, отложив монопад.       Шоквейв был достаточно опытен в своей деятельности и понимал, что благополучие проекта зависит и от Нокаута тоже. А если тот будет не в духе, мало ли что может произойти во время операции.       — Я не знаю, — грустно выдавил красный бот, сев на операционную платформу и обхватив шлем манипуляторами. — Не знаю… — затем он поднял кроваво-красный взгляд на учёного, что терпеливо ждал пояснений.       — Тебе не кажется, что мы делаем что-то неправильное? Шоквейва удивил столь странный вопрос.       — Успокойся, мы уже тысячу раз все перепроверили. Подсчёты верны, в них нет ошибок.       — Да причём тут твои подсчеты?! — перебил его мех. — Неужели ты не понимаешь, что мы убьём её?       — Нокаут, мы с самого начала знали, что это рано или поздно случится. Было не логично привязываться к подопытному кролику, — возразил ученый.       — Не логично? — переспросил доктор. — А не ты ли 19 лет назад просиял от счастья, когда человеческий спарк назвал тебя «мама»? Не ты ли всегда заступался за неё? Не на твоих ли манипуляторах она засыпала? Или может быть не ты часами напролёт пытался вселить в неё любовь к науке, решая с ней задачки по физике? Не говори мне, что она для тебя просто       подопытный кролик! — сорвался Нокаут.       Наступила тишина. Оба десептикона глубоко ушли в свои мысли.       — Да… ты прав, — согласился Шоквейв. — Эва действительно была дорога для меня… для любого из нас, но той шустрой девчонки теперь не существует. Она теперь другая. Ада и Эва — это два разных человека! И ты должен понимать это!       — Я тоже так думал… — грустно проговорил медик, закрыв лицо. — Думал, пока не вгляделся в ее глаза, в которых все так же горит тот задорный огонёк. И только сейчас я начал понимать, что не смогу его потушить.       — Значит мы должны сделать все, чтобы не дать ему затухнуть! Мы должны завершить проект или успешно, или никак.       — Ты ведь сам составлял статистику, видел ничтожный процент. Мы только зря потеряем время и загубим жизнь девчонке.       — У нас нет другого пути. Соберись, Нокаут, нам нужно выложиться по полной. — Шоквейв подошёл к алому десептикону, — Помоги мне спасти Эву.       Оба ученых сидели на платформе и каждый думал о своём.       — Пора начинать, — произнес Шоквейв. *** POV Ада***       Ещё никогда в своей жизни я не спала так сладко, как сейчас. И хоть мой последний сон длился не так уж и долго, мне удалось неплохо отдохнуть. Разбудил меня Нокаут, что тихо оповестил о начале операции.       — Для начала я должен тебе кое-что вколоть. — Медбот достал шприц и наполнил его жидкостью из ампулы. — Это подготовит твой организм к анестезии и поможет успокоиться. — Кон кольнул иглой мою руку и вогнал содержимое в вену. — Не бойся, сейчас тебе станет лучше… просто представь, что это все сон…       Окончание фразы я уже слышала как будто через толщу воды. Все вокруг начало кружиться в разные стороны, заставляя здравый смысл покинуть тело.       Я смутно понимала, где я и куда меня ведут. Ещё через некоторое время я забыла, кто я такая, и остались только холод и темнота. Я чувствовала, что меня куда-то несут, слышала голос, вот только не понимала значения таких знакомых мне слов.       Меня занесли в холодное и светлое помещение. Усадили на металлический белый пол, что будто магнитом притянул мое тело к себе.       Слова, крик или хотя бы скудный стон… ничего не могло вырваться из моей утробы наружу. Это будто гноение изнутри… Некроз души и мозга…       Струя ледяной воды разбивалась о мое тело, мешая сделать глоток воздуха. Но именно холодная вода помогла мне немного прийти в себя. *** В лаборатории ***       — Долго ещё он там с ней возиться будет? Вы давно уже должны были начать, — нервно буркнул Мегатрон, который больше всего на свете ненавидел ждать.       — В этом деле лучше не торопиться, — ответил Брейкдаун, что проверял исправность аппаратуры.       — Вы уверены, Лорд Мегатрон, что хотите присутствовать во время операции? — спокойно спросил Шоквейв, рассматривая выращенное кибертронское тело, плавающее в специальном составе.       — Я слишком долго ждал этого… Разумеется, я уверен, — спокойно ответил лорд, постукивая когтями по поверхности стола.       — Простите, что заставил ждать. — В помещение вошёл Нокаут, держа на манипуляторах дрожащее от холода обнаженное тело. — Я похоже немного переборщил с успокоительным, но это не страшно, возможно, даже наоборот.       Медбот осторожно пристегнул девушку к хирургическому столу.       Зеленые глаза были уставлены в одну точку. Девушке было безразлично, что происходит вокруг. Лицо выглядело уставшим, без какой-либо эмоции, и излучало мертвенную бледность.       — Она в сознании? — спросил лидер десептиконов, внимательно наблюдая за процессом. Он был не ярым фанатиком медицины, поэтому эта операция была для него первой.       — В сознании, но практически ничего не понимает, — объяснил Брейкдаун, который тоже был пока что только наблюдателем.       Нокаут тем временем подсоединил девушку к медицинской аппаратуре и ловко поставил капельницу с плазмозамещающим составом.       Доктор взял в манипулятор кислородную маску и поднёс ее к измученному лицу человека, но неожиданно заметил слезу, что быстро скатывалась по щеке.       — Мне страшно, Нокаут, — тихо прошептала Ада, встретившись мутными глазами с алой оптикой доктора.       Десептикон замялся и опустил взгляд. Впервые за свой долгий актив, кон испытывал такую ненависть к себе.       — Тише, все будет хорошо. — Он аккуратно вытер мокрый след с лица девушки. — Прости меня, Эва…       Она печально улыбнулась, дотронувшись до его манипулятора, а робот вздрогнул, пытаясь подавить в себе чувство вины, что сжигало сейчас его искру.       — Прощай, Нокаут. — Девушка закрыла усталые глаза и так и не увидела набегающий омыватель на алой оптике…       В последний раз оглядев ее лицо, Нокаут собрал всю волю в кулак и надел на пациентку маску с поступающим потоком кислорода.       Далее доктор погрузил девушку в медикаментозный сон, специально разработанным им же препаратом, который обеспечивал анестезию до трёх земных суток.       После ещё нескольких не менее важных манипуляций доктор все же объявил, что приборы показывают удовлетворительное состояние оперируемой и можно приступать к реализации проекта.       Следующие 10 часов подряд Мегатрон устало наблюдал за ювелирной работой Нокаута и Шоквейва. Двое ученых, казалось бы, не обращали внимания ни на какие посторонние проблемы. Они продолжили бы работать, даже если бы Юникрон и Праймус танцевали перед ними танго. Для десептиконов существовала лишь девушка, хотя после столь долгих манипуляций ее вообще сложно было назвать человеком. Вся изрезанная, со страшными открытыми ранами и темным энергоносителем вместо крови. Иногда даже в оптике темного лорда проскальзывала еле уловимая печаль, но это было столь скудное чувство, что Мегатрон легко отгонял его из своего процессора.       Часовая стрелка медленно наворачивала двенадцатый круг, когда оба ученых объявили, что можно приступать к завершающему этапу.       — То есть, можно считать, что все прошло удачно? — спросил Мегатрон, мысленно уже празднующий победу.       — Не совсем, — устало провентилировал Шоквейв. — Все это было лишь началом. Дальнейший этап будет самым важным. С помощью симбиотического соединения, нам нужно будет соединить два тела с одной искрой.       — Значит, кибертронское тело будет для неё альтернативной формой?       — Логичнее считать наоборот. Хотя в данном случае, я не уверен, что будет какая-то разница. Пока что рано спорить на эту тему. Я думаю, девушка не переживет столь сложный процесс трансформации. Мы зря теряем время…       — Хорошо, Шоквейв, — устало провентилировал Мегатрон. — продолжайте до последнего. Я буду в главном зале. Доложишь мне о завершении.       — Обязательно, Лорд Мегатрон.       Лидер десептиконов вышел из лаборатории и поплёлся в главный зал, где устало повалился на трон и прикрыл оптику. Он бы так и ушёл в глубокий оффлайн, если бы через некоторое время в зал не вошёл Шоквейв.       — Ну что? — подскочил с трона лидер десептиконов, проедая учёного фиолетовыми окулярами.       — Ничего, — разочарованно ответил десептикон. — Проект потерпел поражение. Человек не выдержал нагрузки. Нам удалось слить две формы в единое целое, но искра оказалась слишком слаба…       Мегатрон опустил окуляры, пытаясь понять, что делать дальше.       А на другой стороне планеты на базе автоботов лидер другой фракции тоже не мог найти себе место.       Оптимус Прайм пытался понять, почему ему так больно в области искры. Он ощущал, что произошло что-то страшное, как будто бы у него опять отняли что-то родное. Такую же боль он испытывал, когда раздался последний вздох его родной планеты…       И он оказался прав, потому как в эти самые минуты раздался последний вздох девушки, что глубоко засела в искре Прайма…