Аварийная ситуация

Вздохнув и вновь бросив взгляд на дверную ручку, еле удержался от мученического и совсем печального стона, буквально выворачивающего наизнанку — это же надо было пойти в клуб под долгими уговорами лучшего друга и застрять в туалетной кабинке. Ладно бы в самом конце так называемого отдыха, так нет же — если мне везет, то везет конкретно — в самом начале. А ведь просто решил поправить нижнее белье, чтобы не мучиться. Поправил. И застрял. Если честно, то иногда меня одолевает недоумение — я вроде тихий, спокойный, никого не обижаю, но в неприятности попадаю так часто, будто кто-то свыше проклинает меня за само мое существование. Словно я незапланированный ребенок в их списке рождаемости и теперь на мне за это отыгрываются, не щадя. Будто я виноват. Вчера, к примеру, у меня между цементными плитками застряла нога. Просто шел себе, шел и застрял. Это кому рассказать — засмеют, да еще и пальцами затыкают. Позавчера на меня вылили из окна воду, слава богу не очень грязную, однако это не меняло того факта, что одежду все равно нужно постирать. Поза-позавчера наступил в лужу, которая оказалась мне по колено. Великолепное погружение в воду превзошло все современные подлодки — на всю жизнь запомнил. А поза-поза-позавчера… Ладно. Уж лучше не вспоминать вообще ничего — и так тошно. Спасибо, Бог, если ты есть. Моя жизнь наверняка вышла вам забавным комедийным сериалом, и я бы тоже не отказался его посмотреть, если бы не был главным героем. Даже, черт возьми, обидно немного — я неудачник, коих стоит только поискать, а вот мой друг, мечтающий о приключениях, живет спокойно. Ну да. Побыл бы он на моем месте. В туалете пахло далеко не розами, заставляя постоянно морщиться, словно как от очень кислого лимона, насильно затолкнутого в рот, но терпеть — ибо выхода не было. Совершенно. Между дверью и потолком можно было как-то пролезть, но вот силой и ростом я не вышел, поэтому эта идея бы не очень актуальна, но, чего греха таить, все же рассматривалась. Не оставаться же мне тут до утра? Унитаз сзади издал подозрительное «бульк», хиба намекая, что пора бы мне и честь знать, отчего невольный вздох вырвался из груди очень громко и очень обреченно. Голова ужасно болела, отчего пришлось тяжело вздохнуть и буркнуть ответ: — Не ты один хочешь свалить. Дожили. Отлично. Скоро с лампочкой буду разговаривать. Не зря же она висит прямо надо мной. Но, главное, чтобы не упала. Не хватало еще одного счастья. А зная свою удачливость… — Тимка, ты скоро? — голос лучшего друга неожиданно громко раздался по всему помещению, эхом отражаясь от облицованных блестящей плиткой стен, и отчего я, вздрогнув, чуть было не хлопнулся от благодарности в обморок. Наконец-то! Да-да! Я спасен! Лёвка, люблю тебя! Ты бесподобен! Я знал, знал, что не все потеряно! — Тут я! — громко крикнул я в ответ, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда от счастья деть руки. Только бы выбраться…! — Я конечно извиняюсь за столь идиотский вопрос, особенно в таком месте, но что ты там делаешь? — друг весело хохотнул, слегка постучав по деревянной двери кабинки, в которой находился я. Вот же черт. Издевается, гаденыш. Я тихий, но злобный, а он — не бессмертный. Пусть молится, чтобы отсюда я вышел в более-менее нормальном настроении. Закусив до боли губу и нахмурив брови, произнес слегка дрогнувшим, наверняка от нервов, голосом: — Я. Тут. Застрял. Молчание, послужившее мне ответом, раздражало. Словно Лёве кто-то отключил звук и его присутствие здесь выдавал тихий шорох одежды — прекрасно! Замечательно! Не дай бог… не дай бог этот идиот сделает то, о чем я думаю — убью нахрен! Да и вообще… я просто хочу в кроватку… Но слушать меня не стали ни судьба, ни друг. Я все так же оставался на месте… … и громкий смех оглушил. Зло ударив ногой по деревянной поверхности, чуть ли не заплакал от бессилия и безысходности — вот именно так всегда. Лёва только и делает, что хохочет, а я злюсь и пытаюсь выкрутиться. Просто отлично, не так ли? Хреново иметь лучшего друга — идиота. О, Господи, дай ты мне наконец заветного спокойствия и минимум контакта с внешним миром. Умоляю, иначе я точно когда-нибудь застрелюсь. И почему всегда я? Смех стал еще громче. — Лёв, харе ржать! — тут же психанул я, — Вытаскивай меня! Мне тут не нравится! Но отвечать, видимо, друг был не в состоянии. За дверью уже было слышно хрюканье. Я вздохнул. Идиот. *** — Что это вы тут делаете? — послышалось где-то по ту сторону двери. Я лишь тяжело вздохнул, подперев рукой деревянную стенку кабинки. Я бы сказал, что мы делаем, но, увы, был культурным омегой. Отсмеявшийся друг напоследок даже несколько раз икнул, перед тем как окончательно замолчать. Неужели. На его месте я давно бы умер от недостатка кислорода в легких — он ржал без остановки все это время, словно словил безумную смешинку, и ведь бы не замолчал, если бы нас не потревожили. Как же. Все. Бесит. — Мой друг застрял в кабинке, — а ты поехал головой. Причем с детства. Да, Лёва? — Ох! — ну конечно, да, давайте, поддержите меня своими многострадальными вздохами, — Надо срочно что-то сделать! Да вы что? А то я не знал! Может давайте чайку попьем? Поговорим о жизни рядом с унитазами, пожалуемся на судьбу и заедим горе шоколадным тортиком? Нет, серьезно? — Мы пытались! — Лева ответил не менее громко. Я приложился головой об дверь. Это в каком месте, ущербный? У тебя в мыслях? Великолепно. Меня окружают одни идиоты. Господи, если это и есть Ад, то дай хотя бы сдохнуть спокойно. Голова внезапно сильно закружилась, а на глаза напала темнота, заставляя пошатнуться — черт. Черт, черт, черт. Приоткрыв рот и с жадностью начав хватать воздух, еле держался на ногах, проклиная весь белый свет. За что…? — Эй… — слегка подал голос я, пытаясь прийти в себя, но с каждой секундой становилось все хуже — мне не хватало воздуха, — Мне очень плохо… Ответом вновь послужило молчание, и не успел я подумать, что совершенно не хочу откинуть коньки в столь ужасном месте, как испуганный крик незваного гостя чуть не оглушил: — Солнышко, держись! Я сейчас кого-нибудь позову! Супергероя, что ли? Упершись лбом в прохладную поверхность, постарался не думать об этом зловонном месте. И так внутри не бабочки. — Тим, — я вздохнул, слыша взволнованные нотки в голосе друга. Он наконец-таки соизволил обратить на меня внимание, — Тебе очень хреново? Тяжелый вздох вновь вырвался, как бы не пытался удержать его внутри себя. — А ты сам подумай… — Тим, ну ты превзошел даже самого себя! — совсем не весело отозвался Лёва в ответ. Как будто бы это зависит от меня. Все очень сильно достало. С такой везучестью из дома мне выходить противопоказано. — Ну я же не виноват, что эта дверь против меня, — и это была чистая правда. Да и вообще, по сути, весь мир против меня. Однако об этом говорить хотелось в последнюю очередь. Как и признавать. — И вчерашние плитки тоже? — как-то невзначай тихо промямлил Лёва. Как бы мне не было горестно, но признать правду пришлось. Все-таки я и на самом деле простой невезучий омега. — Я так хочу домой… *** Дверь громко распахнулась, заставив меня вздрогнуть, но никак не раскрыть закрытые в усталости глаза — бесполезно же. Сквозь предметы видеть не умею. Да и теперь сильно подташнивало, а голова трещала так, будто вчера в одиночестве выпил несколько литров вина. Почему. Мне. Так. Везет? — Егор Николаевич, помогите мальчишке! — знакомый голос резал по ушам и я лишь прижал пальцы к вискам, желая лишь поскорее заснуть и проснуться в собственной кровати с чашечкой горячего мятного чая. Разве я о многом прошу? — Да, помогите пожалуйста! — тут же вступил в разговор Лёва, — Но как нам открыть дверь? Для этого существуют ключи и ручка, капитан Очевидность. И, если честно, я совсем не против, если вы вдруг решите снести ее. Да хоть вместе со зданием. Главное — вытащите. — Бедный мальчик!.. Как он там? А я ведь просто пришел убраться, а тут такое…! Уборщик значит. Супергерой-уборщик. А притащил хоть кого? Сантехника с вантузом? В голову почему-то пришел образ пузатого и очень бородатого дяденьки, который с разбегу катится в сторону двери, и это отчасти позабавило. Хотя перспектива быть раздавленным тоже не очень радовала. Да и к черту. Вытащите меня! — Дело-то не особо сложное, — басистый голос забрался прямо за шиворот, вызывая целый табун мурашек. Однозначно: не сантехник. Слишком… Слишком? Да и вообще, что за бред? Какая мне разница на это«слишком»? Мне тут плохо — и это факт, а остальное может и подождать. — Что? — недоуменность Лёвы слышалась даже через голос. Вот идиот, серьезно. Неужели не дошло, что… — Не особо сложно выбить дверь, — все-таки пояснил мужчина, — Но, во-первых, мальчишку внутри она может и задеть, а, во-вторых, начальство за порчу имущества за головку не погладит. Ой, какие мы правильные. И как мне теперь выбраться-то?! — Тим! — я вздрогнул от внезапного окрика почти рядом, чуть не упав прямо в чертов унитаз. Недовольно нахмурившись, обреченно стукнулся головой об дверь, еле сдерживая непрошеные и ненужные в такой момент слезы: — Лёв… Я хочу домой. Вы скоро, а? А еще хочу кушать и хочу на воздух, потому что мне становится тут плохо. Отчаянье прямо билось во мне. Невыносимо. Лучше бы дома сидел. А ведь не хотел же никуда идти! Вот прямо жопой чувствовал! Чтоб вас… чтоб всех… — Все будет хорошо! — да ничего хорошего не будет! Это я вам как Король неудачников говорю! Завтра стопудово на меня танк упадет, а потом проедутся несколько асфальтоукладчиков. А еще я, погруженный в свои мысли, совсем не понял, кто эту ересь сказал. Наверно-таки уборщик. Слишком он впечатлительный паникер и идеалист всего хорошего с верой в лучшее. Завертел, так завертел. Нечего сказать. Да и я откуда мог это знать? — Сейчас я к вам приду, — а вот этот голос я ни с кем не спутаю. Таинственный-хренов-спаситель-которого-позвал-уборщик. Стоп. В каком это смысле придет? Но не успел я нормально осмыслить ситуацию, как в дверь что-то ударило, а затем на самом верху показалась макушка стремившегося меня спасти мужчины. Проем для него был узковат, но это не мешало с ярой страстью щемиться ко мне, словно тут находился не унитаз, а сундук с сокровищами, и я нервно хихикнул. Обалдеть. Где-то послышался ржачь Лёвы и я бы с радостью присоединился, если бы не замер в ступоре от того, что видел. Хотя, если честно, не отказался бы быть наблюдателем со стороны — наверняка торчащая между потолком и дверью задница альфы выглядит до слез смешно. И я вновь хихикнул. Теперь уже истерично. Твою мать… почему мне так везет? — Это же надо! Как так? Что делать? А если и вы застрянете? Может вызвать… — Дмитрий Николаевич, — мужчина хмыкнул, вися прямо надо мной… как лампочка, — Ей богу, уймитесь! А не свалится? Сглазил. Однозначно сглазил! Лампочка-таки начала падать! На меня!.. От страха зажмурив глаза со всей своей омежьей силой, я сжался, ожидая мучительной боли. Знал же! Знал! Думал! Видел! Почему, черт возьми, я?! Но, как ни странно, ничего на меня не упало и я лишь, немного неуверенный в своих ощущениях — мало ли умер и не понял — приоткрыл глаза: альфа стоял рядом со мной, непонятным образом как-то выбравшись из маленькой для его габаритов щели и смотрел на меня. Стало как-то трудно дышать. Какие красивые нынче охранники. — Все хорошо? — уборщик в панике постучал по двери, выведя меня тем самым из себя и приведя в более-менее сознательное состояние. — Да, — мужчина улыбнулся, — Все нормально! Скоро выберемся! Я посмотрел вверх. Ага, сейчас. Я не полезу… Я же убьюсь! Но не успел я и слова сказать, как меня перебили: — Не бойся, выберемся через дверь. Я снова посмотрел, но теперь уже в глаза альфе. — Это каким таким Макаром? И вновь молчание. Замечательно. Ну, хоть не один — и то радует. *** Прошло уже больше тридцати минут. Недоспаситель восседал на крышке унитаза как на троне, войдя в какую-то свою прострацию, а я пытался не свалиться на пол, желая если не попасть домой, то хотя бы поскорее умереть — стопы болели невыносимо сильно. По ту сторону был только Лёва, который наверняка или рубится в телефоне, или спит уставший от упоительно долгого смеха. Где можно спать Тут я не знал, но это же Лёва, а поэтому невозможное всегда становится возможным. Кинув еще один взгляд на альфу, я сменил ногу для опоры и тяжело вздохнул. Нет, так дело не пойдет. — Эй… — тихо, почти шепотом, сказал я, слегка нагибаясь для пущего эффекта, — Вы что-нибудь придумали? Мужчина поднял на меня взгляд. — Я бы мог ее выбить, но… — он слегка замялся, — Черт-с-два, мне придется выплачивать! Я вновь вздохнул. Понимаю. Я бы тоже не хотел. — Извините… Но не успел договорить, как меня наглым образом перебили: — Точно! — я вздрогнул от слишком громкого вскрика, — Стул! Что? Стул…? — Вы сильно ударились, да? — сорвалось с языка. Отойти от этого альфы не было возможным, поэтому я старался слиться вместе с дверью, боясь получить смачной оплеухи по голове. Однако, реакция не оправдала опасений. — Ты не сможешь нормально выбраться, — я сглотнул… ну не так же прямо, — Если я тебя подсажу, то ты наверняка что-нибудь сломаешь, когда будешь спрыгивать, а без меня забраться не сможешь, поэтому сейчас поставлю тут стул, выберусь сам, а потом последуешь и ты за мной, а там я тебя словлю. Гениально, мать его! *** — Как ты себя чувствуешь, солнце? — охранник слегка улыбнулся, отчего щеки запылали хуже даже чем от сильного пламени. Такое нежное обращение смущало, однако возмутиться не было не то что сил, но и желания. И, кстати говоря, мы ожидаем стул. — Нормально, — для пущей уверенности я поднял голову, пытаясь выглядеть самоуверенней. Да и доля правды в этом была — к боли я уже привык, поэтому немного потерпеть до воздуха не составляло особого труда. — И как же тебя угораздило? — я вздрогнул, моментально опуская голову. Потому что я неудачник. Хотя, сказать честно, сидеть на сильных ногах не менее сильного альфы доставляло удовольствие — именно поэтому все внутри металось точно от безумия. Но, тем не менее, возражать не хотел. И в этом есть свой плюс. Когда еще я так посижу? — Я не знаю. Со мной постоянно что-то такое случается, — честно признался я, не кривя душой. Как бы стыдно за такую правду не было. — Значит, тебе нужен кто-то, кто смог бы от этого уберечь, — мягко заметил он. Да я, в принципе, не против. Но этот «кто-то» явно не настроен это делать. Ведь раз его раньше не было, то с какого перепуга он появится сейчас? С неба свалится? С неба… … я бросил незаметный взгляд на охранника. А может…? — Кто захочет? — как-то отстраненно пробормотал я, не в силах перевести взгляд. Мысль о любви грела, но почему-то разум не мог во что-то такое поверить. Уж слишком долго был один. — Ну, к примеру, я. И я замер, перед этим чуть не навернувшись. Прямой как рельса, мать его за ногу! *** Нерешительно смотря прямо в глаза альфе, я совершенно не мог отлипнуть от края двери, с ужасом ощущая, как сильно бьется в груди сердце. Идея со стулом была еще раз истолкована, а поэтому пришлось еще раз согласиться. Но вот проблемка. Я застрял. Теперь в своем страхе. И где-то на втором плане заливисто ржал Лёва. Чтоб ему пусто было. — Тим, солнце, я тебя обязательно поймаю, — голос охранника был мягок и очень близко. Со всем своим ростом тот мог спокойно дотронуться до моей руки, однако стоял и ждал от меня… хотя бы чего-нибудь! Тряслись даже поджилки. «А если» — крутилось в голове, поэтому я вцепился в дверь еще сильнее, не смея смотреть куда-либо еще, кроме глаз напротив. — Хочешь, я тебя потом покатаю на руках? Или куплю мороженого? Да мне что, десять лет? Да ни в жизнь за такое не прыгну! — Ну, а что тогда? Может все вместе? Или хочешь печенья? У меня есть заначка для особых случаев. Вот и оставь себе! Я не продамся за сладости! Хотя, если учесть вес и количество, то не исключаю такой возможности. — Нет? Может тогда сам скажешь? Ага, конечно. А хотя… черт с ними, с этими последствиями. — Сходишь со мной на свидание? — Егор был очень близко. Я только приподнял бровь, перед тем как свалиться от неожиданности. Слава богу, что не назад… И не успел отсчитать удары сердца, как оказался в теплых руках. А ведь сам же хотел спросить то же самое! — Ну что, птичка, дождешься меня со смены? Я слегка заторможено кивнул, вцепившись руками в шею альфы. Он же серьезно? Моя рельса и лампочка говорит серьезно? О-ля-ля… Да с тобой хоть на край света! — А ты мне дашь печеньку? — Лёва где-то нервно икнул, порываясь опять сорваться на смех. Но я был бы не я, если бы не спросил. — Для тебя — хоть десять. — Тогда вперед!

***

— Вот так мы с твоим отцом и познакомились, — я улыбнулся, расчесывая мягкие волосы своего непоседы-альфы. Взбудораженный историей, он даже несколько раз подпрыгнул на месте, постоянно заливисто хохоча. Все-таки большую часть он взял от своего отца. — Папа! Папа! — сын вырвался из рук, заставив меня от неожиданности выронить расческу, — А сейчас ты тоже такой? Я довольно хмыкнул, щелкая непоседу по курносому носу: — Конечно... нет. Его брови нахмурились. Как я тебя обожаю, мое ты любимое чудо. — Тогда как ты объяснишь то, что, входя на кухню, постоянно спотыкаешься? — сердце пустилось в пляс от столь потрясающего голоса моего альфы сзади. — Егор! — я мигом развернулся, утыкаясь носом в теплую грудь. Как же я соскучился! — Отец! — тут же среагировал наш сын, пускаясь в объятия, — А папа мне рассказал, как вы познакомились! Я улыбнулся. Наконец-то мы все вместе. — Да? А он рассказал, как схомячил всю мою заначку? И потом сидел под столом, потому что упал со стула, а... — Егор! — я возмущенно отстранился, уперев руки в бока. Вот это заявочки. — Папа? Вот это да! А еще, еще что? О, Господи... Началось...