Немой Камминг

Человек привыкает к тому, что он одинок, но нарушьте это одиночество хотя бы на день, и вам придется привыкать к нему снова. Бах Р. Кэрол поставила пешку на шахматную доску и направила свой взгляд на лужайку, по которой ковром расстелилась разноцветная листва. Ей нравилась осень. Сначала солнечная и жаркая, затем – промозглая и дождливая. Дни, становившиеся короче, и ночи, делавшиеся длиннее… Плавно меняющие свой цвет листья… Небо, скованное плотными тучами, ветер, теребящий кроны деревьев. И особенный запах: свежий и сладкий. Запах прелых листьев, сырой земли и персиков. Осень пахла уютом. В это время Кэрол больше всего хотелось замотаться в теплый плюшевый плед, сесть в старое скрипучее кресло, положить на колени раскрытую книгу и пить крепкий несладкий кофе. И бесконечно смотреть в окно, наблюдая, как вступающая в свои права осень исчерчивает оконное стекло длинными полосами дождя. В такие моменты Кэрол чувствовала себя одинокой и от этого – безусловно счастливой. Ей не нужно было никуда бежать, выполняя просьбы матери, ей не нужно было постоянно оглядываться по сторонам, ловя оценивающие взгляды одноклассников. Тишина окутывала мягким успокаивающим облаком всё вокруг и позволяла девушке полностью расслабиться. - Ты когда подметешь веранду? – громко окликнула из кухни мисс Картер, - Кэрол, ты же знаешь, мне сейчас совсем некогда… - Скоро мам. Скоро… Кэрол устало опустила плечи. Сентябрь подходил к середине, а дела в новой школе шли по-прежнему неважно. Уже целых две недели Кэрол изо дня в день ходила на уроки и старалась хоть с кем-то заговорить, но язык словно немел, а слова застревали в горле комком смущения и стыда. Сил хватало только на ответы возле доски, и это лишь потому, что девочке позарез нужны были хорошие оценки. Иначе мать прибьет ее и даже слушать ничего не пожелает о врожденной скромности. Страшный стимул, если подумать; но перспектива необразованной дочери пугала Грэйс Картер до чертиков, и поэтому она ежедневно напоминала дочке о необходимости хороших оценок, о перспективах, которые расстелятся перед Кэрол радужными дорожками после окончания школы. О колледже и стипендии, которая, несомненно, была нужна их семье. Вернее ей – девочке, чьи родители не смогут позволить вкладывать уйму денег в образование ребенка. Отца Кэрол никогда не знала. Мать твердила, что он бросил её, когда узнал о беременности, и смылся покорять вершины звездного олимпа с гитарой наперевес. А Грэйс Картер всегда растила дочку одна, вкалывая на трех малооплачиваемых работах. Возможно, именно поэтому Кэрол так сильно влетало за каждую оплошность в школе. В чем-то она маму даже понимала. Ей тоже не хотелось бы такой судьбы для своей дочери. Но, если с учебой все было в порядке и времени на уроки у Кэрол было более чем достаточно, то в остальном жизнь проходила под громким лозунгом «ничтожество». У девушки не было друзей. И Кэрол очень хотелось думать, что дело было не в частой смене места жительства, не в худощавой фигуре, не в металлических скобках на зубах, не в копне рыжих непослушных волос на голове, не в одежде и не в голосе… Но на деле все оказывалось иначе. И, что бы ни говорили о том, что внешность – вовсе не главное, сменив четыре школы, Кэрол точно знала: это не так. Внешность – это визитная карточка каждого человека, и, если ты не будешь выглядеть подобающим образом, никто с тобой не заговорит. Людям абсолютно плевать на твой ум, чувство юмора и богатый внутренний мир. А внешность у Кэрол была, как уже упоминалось, посредственная, поведение – скромным донельзя, а нервное заикание стало просто-таки визитной карточкой. Надежда завести друзей постепенно скатилась на нет. В этой школе её уже приняли по-своему – не так радушно, как она рассчитывала в начале лета, но, по крайней мере, здесь девушка не стала посмешищем, как это произошло в средней школе Гамильтона. - Ты уроки-то сделала? – вытирая руки о цветастый передник, на крыльцо вышла мать. – Холодно сегодня… - Сделала. Кэрол вздохнула. - Знаешь, мам, я так ни с кем и не познакомилась в школе… - Перестань, прошло лишь две недели! – мисс Картер скрестила руки на груди и вновь огляделась вокруг. - Знаешь, милая, придется всю лужайку подмести, листвы нанесло… Наверное, нужно будет срубить этот дуб. Слишком много от него грязи. - Угу, - выдавила из себя девушка, понимая, что мать просто переводит тему. Не любила она говорить о беспокоящих дочку вещах или действительно не считала это важным, Кэрол не знала, но разговор по душам никогда не складывался. Уже ставший привычным сумасшедший ритм жизни не позволял мисс Картер держать в голове такие пустяки. Наверное, где-то она была права. По крайней мере, Кэрол хотелось думать, что мать не просто так закрывает глаза на все ее робкие попытки заговорить о проблемах. Видимо, они действительно не так важны, как девушке сейчас кажется, и лет через десять она думать забудет обо всей этой ненужной суете, и тяжелые мысли о положении в школьном обществе ее наконец-то покинут. Кэрол честно признавалась самой себе, что затворничество – не самый лучший выход… Но не она его выбрала! Одиночество пришло само собой, вместе с природной скромностью и жуткой стеснительностью. Впрочем, принципы мамы сыграли свою роль: шкафов, наполненных доверху одеждой, в доме не водилось, так же, как и косметики. Три футболки, пара джинсов, юбка и тушь по праздникам – с таким набором невозможно покорить элиту старшей школы. Разглядывая ярких, эффектных старшеклассниц, Кэрол запомнила это твердо. - Кэрол, я прошу тебя: будь серьезнее. Третий день до тебя достучаться не могу, все просьбы мимо ушей! Да, ещё занеси миссис Даун доллар за молоко. - Хорошо, мам, - Кэрол встала со стула и поправила ремень на талии. - Что-то ещё? - Лужайка, Кэрол, лужайка! – мать пригрозила пальцем дочери и указала на сарай: - Где метла, ты знаешь. И еще, сегодня вечером мне будет нужна твоя помощь, у мистера Дагли банкет, он попросил напечь ему кексов. Поможешь с украшением. - Да, мама, конечно. Пробормотав ставшие уже такими привычными слова, Кэрол, тихонько шаркая кедами, зашла в дом. Закинула зерна в кормушку вечно чирикающим канарейкам, немного понаблюдала за скачущими птицами и направилась к себе в комнату. Наверное, её жизнь была бы совсем ужасной, если бы не книги. Толстые тома аккуратными стопками стояли в ящиках и делали жизнь по-настоящему насыщенной. Все, чем не обладала Кэрол, было там – в историях выдуманных людей, в судьбах незнакомых ей персонажей, в ярких мирах, которые создавали авторы… Такими историями Кэрол зачитывалась, тратя на любимое занятие больше всего свободного времени. - Милая, миссис Даун не будет ждать вечно! Выбранная книга полетела на кровать, а Кэрол, тяжело вздохнув, накинула на плечи шелестящую куртку и вышла из комнаты, попутно нащупывая в кармане доллар. Осень в Камминге была холодной. Деревья уже неделю назад сбросили вмиг пожелтевшую листву на асфальт, и сейчас ее щедро поливал, казалось, вообще не прекращающийся дождь. Небо, затянутое свинцовыми тучами, грозилось вот-вот сбросить на землю месячную норму осадков, потопив крошечный городок в потоках воды, которые и сейчас тонкими ручьями неслись по стокам. - Кэрол, мама дома? – раздался у девушки за спиной скрипучий старушечий голосок, - У Питера юбилей на этой неделе, нужны услуги кондитера высшего класса! Кэрол как можно незаметнее закатила глаза, но вежливо остановилась: - Да, миссис Симмонс, можете приходить в любое время, мы рады вас видеть! Кэрол врала. Эту наглую старушку она ненавидела, впрочем, как и большая часть их Богом забытого городка. Сплетница, склочница, старая маразматичка – вот, пожалуй, все слова, которые подходили к этой только на первый взгляд милой старушке. - Тогда передай матери, что я зайду после шести. Питер сейчас в больнице лежит… Представляешь, кто-то повадился мусорные баки переворачивать! Питер решил проследить и вышел ночью с фонариком, а в баках какое-то чудовище мелкое шерстит… Питеру с сердцем плохо и стало! Голос старушки сорвался, и она шмыгнула носом, а Кэрол не стала говорить, что чудовище, скорее всего, было всего лишь наглым енотом, который повадился лазить в мусорные баки лишь потому, что миссис Симонс выкидывала огромное количество еды. Естественно, лесное животное сразу же нащупало «золотую жилу» в одном из мусорных контейнеров и, как только солнце уплывало за горизонт, вылезало из своей норы, прямиком направляясь в сторону крохотного дворика, к баку, доверху забитому пищевым «мусором». Попрощавшись со старушкой, девушка бодро зашагала в молочный магазин, надеясь поскорее отдать долг, а затем, возможно, купить шоколадного мороженого… или прямиком направиться домой и засесть в комнате с новой книжкой. Нашумевший роман был куплен, но то ли из-за учебы, то ли из-за отсутствия нужного настроения, Кэрол пока так и не приступила к чтению, несмотря на то, что рецензиями пестрели многие журналы и газеты, восхваляя автора и его произведение. Так или иначе, сегодня девушка точно решила погрузиться в мир Викторианской эпохи и жгучей любви сэра Джорджа и гувернантки Бетти. Подойдя к магазину, Кэрол заглянула в идеально чистое окно и, удостоверившись, что возле прилавка практически пусто, не считая пары человек, открыла дверь. И тут же шарахнулась в сторону от громкого возгласа и неразборчивых слов, шквалом обрушившихся на неё. Чья-то ладонь слегка толкнула в плечо, словно напоминая о том, что нужно быть осторожнее и хоть иногда смотреть по сторонам. Часто моргая, Кэрол уставилась на молодого человека, потирающего ушибленный дверью лоб, а потом вдруг сообразила, что взгляды немногочисленных покупателей в магазине обращены сейчас на неё. - Из… из… Горло сковало смущение и страх, и Кэрол просто открывала рот, пытаясь выдавить из себя хотя бы какие-то слова извинения. - Немая, что ли? – парень криво ухмыльнулся и махнул рукой, - Ладно, забей. На инвалидов не обижаюсь. - Как тебе не стыдно! – подбежавшая к парню женщина ухватила его за плечо. – Ты же видишь, что она не специально! - Ма… - протянул паренек и посмотрел на Кэрол из-под длинной рваной челки, - ну это типа шутка такая… - Глупая шутка! Не позорь меня, пожалуйста! - Извини, - наконец-то выдавила Кэрол, чувствуя, как по лицу и шее ползет яркий румянец, - я… пр… я правда не хотела. Юноша хохотнул: - О, смотри. Не немая! Ладно, ничего страшного. Мне не больно. Я, кстати, Шейн Уолш, мы вчера в эту дыру переехали. - Шейн, перестань! – миссис Уолш широко распахнула глаза. – Я все отцу расскажу. Парень громко чавкнул жвачкой и почему-то счел нужным пояснить Кэрол: - Из-за моего папани мы сюда и перебрались. Типа, новый шериф. - Понятно, - Кэрол кивнула головой, во все глаза рассматривая парня, - мы и сами сюда… недавно… Город и правда маленький. - Дыра! – выплюнул Шейн, оглядываясь на мать, которая уже отошла к прилавкам. – Тебя как зовут? - Кэрол. Эээ… Кэрол Картер. - Кэрол, значит… - он смерил девушку взглядом. – А мы из Атланты. Там папаня на кого-то пахал. А потом ему повышение предложили. Согласны были все, кроме меня, но выбора, как ты понимаешь, не было… Кэрол, понимая, что собеседник из неё отвратительный, а поддерживать разговор только невнятным мычанием – не дело, молча кивнула. - Есть тут у вас куда сходить? - Я… честно говоря, я… ничего на ум не приходит. Есть парк, кинотеатр, библиотека… - Блин, точно, библиотека! Это как раз то, что я хотел услышать! Кэрол закусила губу, морщась от собственной тупости. Неудивительно, что все обходят её стороной… Кому захочется иметь подругу, которая опозорит при первой возможности? - Ну, увидимся, что ли! – Шейн подмигнул девушке. – В школе, наверное! Хлопнув новую знакомую по плечу, он вышел из магазина. Опомнившись от ступора, Кэрол подошла к прилавку и положила на него мамин доллар за молоко. Попытка обрести хоть какого-то знакомого провалилась с треском… Кэрол, конечно, не рассчитывала на многое, но если бы кто-то мог с ней просто здороваться по утрам возле шкафчиков, было бы здорово. А завтра этот Шейн пойдет в школу и обязательно начнет общаться с другими старшеклассниками. Конечно же, с самыми-самыми крутыми. Ведь он сын шерифа… А про неё он, наверное, забыл, как только вышел из магазина, и это Кэрол совсем не удивляло и не обижало. Такие, как она, не запоминаются… Такие, как она, остаются в прошлом у людей в лучшем случае серым пятном, а чаще всего – просто пустотой. …уже перед сном вспоминая прошедший день, девушка еле слышно пробормотала себе под нос: - Ты, Кэрол, пешка… Одна из большинства. Одна из великого множества. Не заметная никому, порой даже собственной матери. Даже сама для себя ничего не значащая.