Молитва к Святой Маргарет (The Invocation of Saint Margaret)

Джон не был в состоянии даже думать о том, чтобы скатиться с Шерлока, но хотя бы каким-то образом удержался и не рухнул на него. Зарывшись лицом в шею Шерлока он, стараясь восстановить дыхание, дышал глубоко, словно человек, которого только что вытащили из-под воды. Он чувствовал абсолютное блаженство. Всеобъемлющую негу. Шерлок, лежащий под ним, начал расслабляться, хватка вцепившихся в него до синяков пальцев ослабла. Шерлок пропустил сквозь пальцы короткие пряди его волос, помассировал, лаская, кожу головы. «Я мог бы умереть счастливым. А может, я уже мертв». Он получил всё. Всё, чего он так жаждал все эти пять лет. Всё, что хотел с тех пор, как зашел в Бартс. С тех пор, как Шерлок, едва взглянув на него, разложил по полочкам всю его жизнь. С тех пор, как он впервые увидел его. – Ты веришь в любовь с первого взгляда? Шерлоку понадобилось всего мгновение, чтобы ответить, но Джон мысленно поблагодарил всех святых, что не может умереть от разрыва сердца, раз уж уже мертв. Он шел ва-банк. Никаких больше пряток, никаких невысказанных слов. Если бы он мог, то утопил бы Шерлока в искреннейших признаниях о том, что чувствовал. А затем он почувствовал, как Шерлок улыбнулся. – Сейчас да. – Хорошо, – пробормотал Джон, губами касаясь его кожи и чувствуя его дрожь, что придало ему уверенности. Он провел кончиком носа по сонной артерии Шерлока и ткнулся затем в точку, где мог почувствовать его пульс. Частый, ритмичный пульс абсолютно здорового и живого человека. На мгновение вспомнилось, как он пытался нащупать пульс в лучевой артерии. Джон поморщился, прогоняя попытавшийся завладеть им приступ паники. Нет. Шерлок жив и здоров, и прямо сейчас он растянулся под ним, все еще плавая в посторгазменной дымке. И ничто не способно отнять у него это. Он смог бы пережить каждое мгновение из разбивающей на осколки душу картины того, как Шерлок падает, если бы только у него сохранилось воспоминание об этой ночи. Каждое мгновение. – Потому что я понял в тот самый момент, когда только вошел в ту лабораторию в Бартс, – Джон понял это в тот самый момент, когда Шерлок оторвался от микроскопа и поднял на него взгляд. Небрежно, словно его вырвали из глубоких размышлений, в которые он погрузится сразу, как только вернется к микроскопу. – Ты взглянул на меня, и я понял. Шерлок крепче обнял Джона за талию рукой. – Я понял, что ты невероятно удивительный и незаурядный. Понял, что ты каким-то непостижимым образом подходишь мне. Понял, что ты важен мне. Что ты нужен мне, – Шерлок длинно выдохнул, словно воздух удерживал в ловушке правду, которую он хотел до него донести. – За всю мою жизнь не было такого, чтобы кто-то был мне нужен, но я за какую-то долю секунды понял, что ты нужен мне. Сейчас Джон понял. Это не прошлое, не смерть, не ад. Он попал в рай. Неважно, что Шерлок знал Джона всего лишь несколько часов. Это была та правда, которую он всегда жаждал услышать. Она согрела его изнутри. Он чувствовал счастье каждой клеточкой своего организма. Опьяняющие и искристые счастье, блаженство и радость. Все те демоны, что терзали его душу так долго… сейчас он чувствовал покой и легкость. Он улыбался. Джон приподнялся на локтях, чтобы заглянуть Шерлоку в лицо, в котором с легкостью читались искренность и ни капли уязвимости. Джон хотел, признаваясь наконец-то, смотреть ему в глаза. – Клянусь, Шерлок, ты нужен мне так же сильно, – «Клянусь». Клятва была скреплена поцелуем. Коротким, но искренним. Блаженная дымка потихоньку растворялась, оставляя после собой необходимость действовать, так что Джон отстранился, чтобы избавиться от презерватива и по возможности наскоро вытереться. Это не заняло много времени. Джон вернулся на кровать, тут же переплетаясь с Шерлоком конечностями, в поисках максимально удобной позы, при которой между их телами практически не останется свободного пространства. Джон запустил руку в разметавшиеся в беспорядке волосы Шерлока, который устроил голову у него на плече. Прикрыв глаза, он пропускал шелковистые волосы сквозь пальцы. Так спокойно. Он с легкостью мог бы уснуть в таком положении. Черт, и Шерлок мог бы заснуть так же, ведь так? Но только он не спал. Джон легонько потянул за одну из прядей. – Ты слишком много думаешь. Я уже почти могу тебя слышать. – Прости, – на автопилоте пробормотал извинения Шерлок. Джон едва ли не услышал шквал вопросов наяву в наступившей затем тишине. Он снова потянул Шерлока за волосы. – Ты все еще думаешь, – «Не думай об этом. Никаких сомнений. Мне это было нужно. Нам это было нужно. Все произошло так, как должно было быть на самом деле. Всё». – Беспокоишься даже, я бы сказал, – единственное, в чем Джон был уверен наверняка: прямо сейчас все было правильно. Джон подцепил подбородок Шерлока пальцем и мягко приподнял его голову, чтобы заглянуть в глаза. Шерлок моргнул, и Джон лишь убедился в собственном решении. Сейчас у них было всё, что нужно и он костьми ляжет, но заставит Шерлока увидеть это. – Тебе совершенно не о чем беспокоиться, любовь моя. – Что, если с наступлением утра всё исчезнет? Я не смог… Исчезнет? Джон не смог удержаться и расплылся в улыбке. Ничего не исчезнет. Ни за что и никогда. Его чувства к Шерлоку никогда не угаснут, ничто во всем мире не способно их изменить. Даже когда сам мир начнет угасать, чувства Джона будут пылать факелом, как и прежде. Черт, они не изменились и не угасли даже после его смерти, даже не смотря на вероятность того, что Шерлок в его объятиях был подделкой. – Не исчезнет. – Откуда ты знаешь? Потому что всё было по-настоящему. Всё это. Джон провел рукой по волосам Шерлока – как так вышло, что он никогда не делал так прежде в их прошлой жизни? Затем прочертил линую вдоль его шеи, спины. – Потому что жизнь сурова и жестока,– предельно честно ответил Джон. «И я видел, насколько в действительности она может быть жестокой. Я прожил такую жизнь, и выжил, и ни за что не вернусь назад. Я больше ни за что не откажусь от тебя». – Но каждый мой шаг был сделан, чтобы найти тебя. Нет ничего, что способно разделить нас, не после того, как я тебя нашел. Я буду здесь, – Это было решено. Джон принял решение не только умом, но и сердцем, душой. – Прямо здесь. – Прямо здесь? Джон провел кончиками пальцев по плечам Шерлока, по его спине и затем по затылку. Все те места, где пятью годами позже появились бы шрамы – карта издержек професии Шерлока, результат работы людей, которые пытались причинить ему вред, времени, которое они провели порознь. Джон не допустит, чтобы они появились снова. – Прямо здесь, – сейчас они вместе, в таком смысле, как им было суждено. И с этого момента они и дальше будут вместе. И пусть физика, наука и расчеты летят ко всем чертям. – Все прекрасно, – это станет их новой реальностью. Это уже их реальность. Это – всё, что нужно. – Более чем прекрасно. Шерлок тяжело вздохнул. Он цеплялся за Джона так, что тот снова почувствовал, что его сердце вот-вот готово разорваться. Джон никогда не оставит этого человека. Шерлок уткнулся носом в шею Джона и пробормотал: – Намного более чем прекрасно. Все идеально. Джон оставил на лбу Шерлока невесомый поцелуй. Идеально. В голове крутились слова молитвы к Святой Маргарет. Джон закрыл глаза и погрузился в сон, чувствуя тепло и вес тела Шерлока, придавливающего его к кровати, к их кровати. Все было идеально. * * * Джон фыркнул и сморщил нос. Льющаяся из окна полоса яркого солнечного света падала ему прямо на лицо. Было тепло, но свет был слишком резким. Утро, ему бы уже час как быть на работе. Он поежился, зарылся лицом в подушку и глубоко вздохнул, мечтая о нескольких дополнительных минутах сна. Подушка казалась мягче, чем обычно. И, если подумать, пахла по-другому. В поисках часов, Джон приоткрыл один глаз. Но вместо них наткнулся взглядом на сноп темных вьющихся волос, разметавшихся на дорогом белом постельном белье. Джон проснулся мгновенно. Он поспешно сел и оглядел комнату. Комнату Шерлока. Постель Шерлока. Самого Шерлока спящего в своей собственной кровати. Спящего рядом с ним, Джоном. Достаточно близко, чтобы прикоснуться к нему, поцеловать. Сваленную прошлой ночью на пол кучу одежды. Прошлой ночью… Джон провел рукой по лицу и снова огляделся. Прошлая ночь… ночь прошла. Сейчас уже утро. Утро после той ночи. Джон все еще здесь. Он все еще в этом времени. И они явно не мертвы. И… не прошлое? На лице Джона расцвела широкая улыбка. Они не мертвы. Не в прошлом. Они живы. Живы. Джон подавил волну смеха. Вполне возможно, что за всю жизнь он не сделал ничего, чтобы заслужить то, что обрел сейчас, но он сделает все, что в его силах, чтобы это сохранить. Однако разбудить спящего Шерлока Холмса – работенка не из легких. Джон поднялся с постели, невесомо поцеловал Шерлока в макушку и проскользнул в ванную. Как он умудрился принять душ и отрыть чистую одежду в одном из чемоданов, которые так и стояли неразобранными в комнате этажом выше, и при этом не разбудить Шерлока навсегда останется для него загадкой, но благодаря этому в голову Джона пришла идея принести мужчине завтрак в постель. Джону хватило беглого осмотра холодильника, чтобы тут же накинуть пальто и отправиться до ближайшего супермаркета за продуктами. Он как-то забыл о пристрастии Шерлока к экспериментам и привычке пренебрегать нормальным питанием. Джон без долгих раздумий запасся едой для завтрака и ужина, купил чай, молоко, кофе и печенье, а так же прихватил кое-что из средств для чистки – те, вряд ли имелись в квартире. К тому времени, когда он вернулся на Бейкер Стрит, в желудке уже урчало, но Шерлок все еще спал. Неважно. Джон мычал что-то под нос, готовя на кухне завтрак, готовя на своей кухне. Он чувствовал себя так, как будто он дома. Яйца, сосиски, тосты, фасоль и горячие блинчики – Джон несколько увлекся. Он пожарил уже около семидесяти пяти процентов заготовки, когда, переворачивая порцию блинчиков одной рукой, задел сковороду, и она с лопаткой с грохотом упали на пол. – Черт! – громко выругался он. У них уже было достаточно еды, но самолюбию и чувству собственной полноценности был нанесен удар – у него еще осталось сырое тесто, но сковорода больше не была пригодна для готовки. Бормоча под нос ругательства, Джон оттер с пола грязное пятно. Подняв сковородку и лопатку и выпрямившись, Джон услышал, как шлепают по деревянному полу босые ступни Шерлока. Бросая сковороду в раковину, Джон одарил его счастливый улыбкой. – Прости. Я встал, чтобы что-нибудь приготовить, – ему было жаль, что он оставил Шерлока одного в постели, вместо того, чтобы разбудить его поцелуями и ласками, картинки которых подкинуло ему воображение, когда он уже зашел в магазин. Но ему точно не было жаль, что из-за грохнувшейся на пол сковороды Шерлок ворвался в кухню в одних трусах и халате – это было еще то зрелище. – Но в холодильнике кроме человеческих пальцев ничего не оказалось. Не сказать, что этого достаточно для сытного завтрака. Джон вытер руки кухонным полотенцем и, подойдя к Шерлоку вплотную, урвал с его губ поцелуй, наслаждаясь тем, как он, еще разгоряченный после сна, прильнул к нему. Это с легкостью могло стать его тайным увлечением. Джон жестом указал на стол: – Я не разбудил тебя? Шерлок плюхнулся на один из стульев. Он не ответил, и Джон мельком взглянул на него поверх плеча, чтобы тут же покрыться румянцем – на лице Шерлока блуждала ошеломленная улыбка. Он сохранил эту картинку в самом потаенном уголке сердца, чтобы у него осталось то, что может согреть его в такие времена, когда будет совсем паршиво. – Только не говори, что не голоден, – «Порыв, он скажет, что это всего лишь сиюминутный порыв», подумал Джон. – Прошлым вечером ты ничего не ел, а я теперь, хоть это и вышло случайно, точно знаю, что ты все-таки человек, – Те пять лет стоили того, чтобы это узнать. Он – человек. Потрясающий. Настоящий. Живой. Желанный. Просто до безумия желанный. Джон поставил перед Шерлоком тарелку с едой и чашку чая с двумя ложками сахара. – Так что ешь. Поставив на стол тарелку с завтраком для себя и придвинув к столу стул, Джон уселся по левую руку от Шерлока. Когда Шерлок начал есть, он отпил глоток чая. Глядя на то, как Шерлок ест, не высказывая и толики недовольства, Джон расплылся в улыбке. Он откусил большой кусок тоста, чтобы спрятать улыбку, и задел его бедро коленом. Шерлок застыл и взглянул на Джона, однако взгляд его был слегка затуманен и расфокусирован. – Невкусно? – приподняв бровь, спросил Джон. Шерлок никогда не отличался страстью к еде. И, возможно, Джону придется переубедить его. Раздраженные замечания о том, что надо есть, спать и убираться в квартире – основа тех отношений, которые были у них раньше. Наверное, просить удержаться от занудного нытья – это уж слишком. Но он может это сделать, мириться с необходимостью обращать внимание Шерлока на человеческие потребности, если это означает, что ему можно будет остаться. Если это означает, что в его жизни будет еще много таких мгновений. Мгновений, когда Шерлок тянется к нему, чтобы поцеловать. Сознание Джона замерло, когда по его губам мягко мазнули чужие. Шерлок целовал его очень нежно, нерешительно, словно ждал разрешения. Джон подался вперед, позволяя Шерлоку делать все, чего ему хочется, позволяя языку Шерлока скользить внутрь, поддразнивая его собственный, позволяя ему пробовать себя на вкус и мягко пощипывать губы. Затем Шерлок отстранился. Джон издал низкий горловой звук. Как же он его хотел. Открывая глаза, он чувствовал, как разливается по скулам краска. – Просто потрясающе, – усмехнулся Шерлок. Джон расплылся в широченной глупейшей улыбке, но он был настолько доволен собой, Шерлоком, едой, квартирой и их судьбой, что ему не хотелось ее сдерживать. Улыбка исчезла с губ только потому, что еда быстро остывала, и надо было ее съесть, но из глаз она никуда не ушла. Хотя, по правде говоря, к тому времени, как Джон доел, еда уже безнадежно остыла – Шерлок нашел куда более интересный способ занять его рот. * * * Джон обнаружил, что бросает взгляды на Шерлока украдкой, чтобы застать его улыбку, а также просто наслаждается его присутствием. Впитывая каждое мгновение, словно оно могло стать последним. Словно у него снова могли отнять все. Словно он все еще был в прошлом, или был мертв, или лежал в коме, или у него были галлюцинации. Думать о возвращении в настоящее было слишком болезненно. Однако казалось, ничего необычного произойти не должно. Они поели, и Джон действительно умудрился наесться. Они нацеловались всласть – Шерлок, казалось, увлекся идеей найти самые благоприятные моменты, чтобы отвлечь внимание Джона от всего, что не было связано с поцелуями. Затем Джон попытался помыть посуду. Что ему, впрочем, не удалось – Шерлок настоял на том, чтобы понежиться в душе… Вместе… Все возражения Джона тот пропустил мимо ушей. В ответ Джон заставил Шерлока одеться и помочь ему перенести свои вещи из комнаты наверху. Этот день ничем не отличался от нормального дня. Джон приподнял бровь в ответ на очередное пиликанье телефона Шерлока, тот же лишь отмахнулся, буркнув лишь одно слово: «Лестрейд». Так что больше Джон не обращал на телефон внимания. Миссис Хадсон настояла на том, что принесет чай с печеньем, как только они распакуют вещи Джона. Точнее, как только Джон распакует, приберет и разложит все по местам, поскольку сидящий на полу в центре комнаты Шерлок все это время лишь щедро раздавал комментарии о свитерах Джона. В конце концов, Джон настоял, чтобы Шерлок оставил его одного, чтобы он мог спокойно переложить в шкаф трусы без каких бы то ни было замечаний. Вот только через несколько минут тишина, царящая в гостиной, приобрела какой-то настораживающий оттенок. Джон спустился и обнаружил там еще один повод для тревоги в лице Майкрофта Холмса, молча разглядывающего своего брата. Джон провел рукой по волосам Шерлока и, прихватив книгу, уселся на диван, предоставив этим двоим возможность поговорить. От него не укрылись ни самодовольная улыбка Шерлока, ни приподнятая бровь Майкрофта. С другой стороны, он понял, что его это особо не волнует. Вечером Джон снова обосновался на кухне, чтобы приготовить вкуснейший стирфрай, Шерлок же в это время играл на скрипке – похоже, что-то из нового. Джон узнал песню, Шерлок сочинил ее за несколько месяцев до их знакомства. Они провели приятный спокойный вечер. После ужина они уселись перед телевизором. Джон смирился с тем, что смотреть передачу можно было только вкупе с разглагольствованиями Шерлока о происходящем на экране, но затем тот вспомнил, что его рот предназначен так же и для более интересных занятий. Поцелуи на диване оказались одной из самых лучших частей вечера, однако, когда Джон обнаружил, что Шерлок боится щекотки сильнее, чем Джон предполагал, все закончилось тем, что оба, переплетясь конечностями, рухнули на пол. Так что, да, с этой точки зрения, кровать была куда предпочтительнее. Какими бы ни были планы Джона, едва закрылась дверь спальни, все они были забыты – на лице Шерлока застыло непоколебимое желание заставить Джона полностью потерять голову от страсти. Джон не мог припомнить, когда еще он позволял кому-то брать над собой контроль на столь продолжительное время. Он испытал сильнейший оргазм в жизни, а подобного секса у него не было ни разу. Сейчас он бы мог умереть счастливым. Счастливым. Весь мир благодаря Шерлоку разлетелся перед глазами на осколки, и Джон с радостью готов был собрать его вновь только для того, чтобы Шерлок разбил его снова. На следующее утро, а так же на утро после него всегда было еще одно следующее утро. Жизнь вошла в определенный режим. Джон частенько вставал раньше Шерлока, если Шерлок вообще ложился в кровать. Если Джон вылезал из кровати, то или шел готовить завтрак, или отправлялся на работу, или же в уборную, твердо намереваясь вернуться в постель до того, как Шерлок успеет начать скучать по нему. Иногда Джон применял на практике некоторые из придуманных им способов разбудить Шерлока, что оба находили весьма приятным. Но самым лучшим утром для Джона было, когда Шерлок решал разбудить его медленно, применяя все свои умения, в таких случаях они оставались в кровати еще на несколько часов. Джон находил комфортным режим, балансирующий между работой хирургом и погонями по ночным улицам с Шерлоком. Жизнь продолжалась, и дела медицинские плотно переплелись с делами уголовными. В доме 221Б царил полный покой. Джон думал, что так и было бы в тот раз, если бы он с самого начала относится к Шерлоку более внимательно, более терпимо, гордясь им, принимая его таким, какой он есть, прощая разные мелочи. Он высоко ценил каждый день, проведенный с Шерлоком, и тот, в свою очередь, казалось, сердился на него реже, по крайней мере, не так часто, как Джон помнил. Они меньше ругались, в холодильнике было меньше частей тел, да и самолюбие страдало куда реже. Время продолжало свой бег, и Джон начался беспокоиться. Он волновался, был раздражен и боялся того, что неминуемо, раз уж случилось однажды, снова произойдет в будущем. Неизбежная боль, испытать которую, им было предрешено. Это всего лишь отсрочка неизбежного. Однако осторожность и внимательность подчас приводили к неожиданным результатам. Джон не убил в этот раз убийцу-таксиста, это сделал Мориарти. Джон не ходил на свидание с Сарой, так что и похищения не было. И Су Лин не пришлось испытывать на себе последствия произошедшего в ее детстве. Дедуктивные способности Шерлока оказались как никогда точны, быстры и просто блестящи. Небольшие дела расследовались мгновенно и без лишней шумихи. Мориарти, как и всегда, вел себя совершенно непредсказуемым образом, так что Джону снова довелось примерить жилет со взрывчаткой. Но Шерлок был в форме. Временная шкала, скрипя и лязгая, обернулась чем-то совершенно новым, ослабляя страх Джона. В течение года все совершенно поменялось, время продолжило свой бег в этой новой плоскости, и предсказать что-либо стало не возможно, так же как это было до того случая со спичечным коробком. Джон цеплялся за один важный факт: Шерлок никогда не уходил на дело без него. Шерлок не спрыгнул с крыши. А Мориарти умер от собственной руки. Шерлок, чтобы сделать предложение, практически встал на колено в оставшееся пятно крови. Джон был настолько взволнован, что согнулся вдвое, смеясь над выбранным Шерлоком моментом. Кровь, мозги, предложение – никакой романтики... Кроме того, что было между ними. Это, определенно, не та история, которую можно будет рассказывать внукам. Джон согласился. Джон видел кошмары – пули, взрывы, кровь, песок. Он делился ими с Шерлоком, если тот просыпался. Но он никогда не рассказывал ему о тех, где Шерлок лежал мертвым на тротуаре, или где Джон оставался один, без него. Он просто не мог этого вынести. Но он не мог и заставить себя забыть весь тот ужас, который, казалось, передался Шерлоку и привел к тому, что мужчина начал видеть кошмары, отражавшие то, что могло бы произойти с ними, если бы они не обрели друг друга. Шерлок рассказал Джону о своих кошмарах. Джон выслушал его, еле сдерживая воспоминания, которые нахлынули, грозя накрыть его с головой – настолько достоверными оказались сны Шерлока. Когда-нибудь, если они решатся на этот разговор Джон сможет рассказать ему обо всем. Или он будет молчать до конца своих дней. Джон пропустил тот день, когда он догнал настоящее. В этом не было ничего удивительного, впрочем – все так сильно изменилось. Он был женат, что Шерлоку нравилось. Он не покладая рук трудился в хирургии, что Шерлок терпеть не мог. И он, точнее они, ждали ребенка. И Джон уже заранее беспокоился о будущем, беспокоился об образовании ребенка, его здоровье, выборе профессии, темпераменте, ругани из-за поздних возвращений домой, татуировок, курении и университете. Шерлок признался, что боится, что уронит ребенка в тот же момент, когда его привезут, будь то от нервов или из ревности, что Джон будет любить своего ребенка больше, чем Шерлока. Но когда Уильяма Хэмиша Уотсон-Холмса привезли, Джон осознал, что пропал. Он не думал, что способен любить еще сильнее. Но теперь у него был сын. У них с Шерлоком был сын. Шерлок не мог пропустить тот факт, что Уильям был точной, только миниатюрной, копией Джона, что несколько смутило самого Джона, однако Шерлок настаивал на том, что малыш – само совершенство. Прошли годы. За всей чехардой дней, наполненных пеленками и болезнями, расследованиями и погонями, объятиями и хаосом, Джон потерял нить событий прошлого. Их сын вырос и поступил в университет. Джон и Шерлок в конечном итоге были вынуждены отойти от активной работы над текущими расследованиями, впрочем, Джон не мог заставить Шерлока не заниматься старыми нераскрытыми делами. Точнее, возможно и смог бы, но никак не решался. Несмотря ни на что, Джон никогда не забывал о том чуде, которое снова вернуло его к жизни. Он каждое утро зажигал свечу, благодаря Святую Маргарет за эту надежду, за любовь, за обретенное счастье. Они с Шерлоком обрели друг друга. Он во второй раз обрел дом. И, вполне вероятно, Джон Уотсон благословлен святым покровителем вторых шансов.