Ланиты от любовного стыда Не вспыхивали, рот прикушен строго. И белоснежна шейка-недотрога, Но мрамор оживает иногда.
***
Когда я впервые оказался в этом здании, мне было около 15 лет. Я тогда был очень буйным подростком. Помнится, мать с отцом пытались усмирить мой юношеский максимализм, но, как оказалось это было слишком трудной задачей. Я кричал, вырывался, обвинял во всех грехах своих родных. Но успокоится мне пришлось. Во всяком случае я понял это сам, без помощи нотаций матери и упреков отца. Я смирился и принял всё. И вот сейчас. Когда мне уже далеко за 15, когда за спиной у меня уже прожитый опытом десяток лет - я стоял в белоснежном холле и ждал, когда меня позовут в кабинет.***
- Эвен, ты сегодня пришел раньше на час. У тебя нет занятий? - мистер Донви выглядел как обычно спокойным. Темно-оливкового цвета блейзер подчеркивал его ровно выстриженную бороду, доктор сидел в своем кожаном кресле подле окна и спустив очки на переносицу, внимательно изучал Нэсхайма.***
Каждый раз, когда я приходил сюда, меня радушно встречала миссис Донви, жена доктора, что служила ему на работе секретарем. Лет до 18, каждый сеанс я просиживал в кресле у доктора и жевал какой-то свежеиспеченный кекс, торт или подобную выпечку, приготовленную заботливой женой мистера Донви. Отчасти из-за этого я прибавил в весе, и еще таблетки. Да. Их-то я ненавидел больше, чем вкусные булочки секретарши. А что было после 18? Его жена уволилась, сослав все на то, что она не успевает справится с домашними делами. Первое время после этого булочки приносил доктор, но и это длилось не долго. Булочки закончились, остались одни таблетки - вес упал до начального. Без спорта и регистрации, похудеть от приема психотропных средств - done.***
- У тебя есть какие то новости? - учитель выглядел заинтересованным. Наверное потому, что хотел слышать не натворил ли ничего лишнего Нэсхайм. - Я же рассказывал Вам в прошлый раз, что решил сделать театральную постановку? - после того, как доктор кивнул в знак согласия, Эвен продолжил: - Я выбрал на роль главного актера замечательного ученика. Его зовут Исак Вальтерсен. Он не по годам умен, очень находчив и в предыдущем классе получал достойные комментарии по моему предмету, - Эвен удобнее раскинул ноги, сидя в глубоком, такого же цвета как у доктора кресле. - Что по-твоему замечательного в этом ученике? - мистер Донви, до этого внимательно изучавший Нэсхайма, отвернулся к окну. Эвен знал, что значит этот жест - он не хочет смущать блондина, Нэсхайм должен открыться ему. - Повторюсь, он умен не по годам. Разве это не может стать главной причиной тому, что он может быть замечательным? - молодой мужчина вскинул брови в возмущении, но не дождавшись ответа от доктора, продолжил: - Я вижу, что он не такой как его одноклассники. Он не интересуется тем же, что его друзья. Он не был замечен в шумных компаниях, не знаю, может этого не видел только я, но, как мне кажется, он похож на юного меня,- пожав плечами Нэсхайм отвернулся к окну.***
Каждый раз, когда у меня случался приступ, родители старались меня отвлекать. Их попытки, постоянно, числились тщетными. Помню, когда на окнах пришли ставить решетки, я первое время не понимал зачем они в нашем доме. Мы находились далеко за городом, наш район не числился криминальным, соседи были дружелюбными, по крайней мере они не выглядели странными или пугающими. В тот первый раз, когда я выпрыгнул из окна, я не помнил почти ничего. Помню только как утром мать плакала, а отец нарезал круги по дому и вызванивал кого-то по телефону. Я помнил то, что очень хотел это сделать. Ни аргументов, ни каких-либо других оправданий своему поступку я не находил. Вбрело в голову , а там будь что будет.***
- Эвен, сколько ему лет? - интересует мистер Донви. В его взгляде Нэсхайм прочел тревогу. - Это второй курс, не знаю, могу предположить, что ему 17, - пожав плечами, Эвен внимательно посмотрел на доктора. - Ты же понимаешь, что он еще слишком юн? - спокойным голос спросил мужчина. - Что Вы думаете, доктор? Я пришел преподавать для того, чтобы заниматься растлением малолетних? - Нэсхайм раздраженно сверкнул глазами. - Ты знаешь, что я имел ввиду, Эвен, - все так же спокойно продолжал доктор.***
Я встретил её в университете. Когда я поступил на литературный факультет, она была студентом-ассистентом на журналистском и часто приходила на мои занятия, чтобы разрекламировать свое направление. Каждый раз, когда я встречался с ней взглядом, она смущенно отводила глаза. Улыбалась. Скорее всего она хотела кокетничать со мной, но из-за смущения просто пропадала из реальности. Я подошел к ней первый. Она тогда сидела со своими подругами в университетском кафетерии и смеялась. Так звонко, что я не смог просто пройти мимо. У нас так все быстро закрутилось. Сначала мы стали просто встречаться. Общались в свободное от учебы время, на выходных я возил ее по разным местам, у нас было много свиданий. После второго курса мы съехались и именно тогда, когда мы стали жить вместе, она узнала, что у меня расстройство. Я думал, что она уйдет от меня. Но она оказалась сильнее, чем я мог подумать. После всего, что она для меня сделала, я думал только о том, как я мог заслужить такую прекрасную девушку, как моя Соня. Но эти мысли надолго у меня не задержались. Она стала опекать меня точно так же, как моя мать. Ни шага в сторону, когда все усложнялось - она точно так же запирала меня в доме. Все стало сложнее. Я стал сложнее. И я видел изменения в Соне. Я видел, как ей становилось тяжело со мной. Но она не уходила. Наверное из-за того, что чувствовала ко мне жалость. Но она на это отвечала "люблю". Вот так просто "люблю". Человека у которого биполярное расстройство возможно вообще любить?***
Игнорировать доктора было проще, чем отвечать на его компрометирующие вопросы. - Эвен, где Соня? - наконец ушел от предыдущей темы мистер Донви. Но и эта тема щекотала сознание Нэсхайма так, что его будто дернуло от проходящего внутри него разряда током. -Вы же знаете, где она. Я говорил Вам в предыдущий раз, - безразлично бросил блондин. - А ты помнишь, что ты мне конкретно говорил? - доктор внимательно посмотрел на Эвена. - Она уехала в Амстердам на практику от работы, - все тоже самое, что и на прошлом сеансе. - Как давно? - все так же с интересом расспрашивает доктор. - Полгода назад, - стараясь как можно безразличней, бросил в ответ Нэсхайм. - Она вернется? - не успокаивался бородатый мужчина. - Она всегда возвращается, - теперь тревога чувствовалась в голосе Эвена, - Доктор, к чему Вы все это ведете? Намекаете на то, что Соня меня бросила? - наконец не сдержавшись, блондин устремил раздраженный взгляд прямо на мистера Донви. - А что, если в этот раз не вернется? - доктор снял очки и потер переносицу. А Эвен сжал пальцы в кулак и спрятал их в карманы брюк. - Она всегда возвращается, и этот раз не будет исключением, - фыркнул блондин и зачесал выбившуюся челку назад в прическу. Эвен поднялся на ноги и кивнув доктору, двинулся в сторону двери, чтобы выйти и самому окончить этот сеанс. И только когда Нэсхайм уже стоял у двери и взял уверенно ручку, чтобы опустить ту вниз и выйти из кабинета, доктор его остановил. Ручку Эвен все же не отпустил, а наоборот дернул вниз и приоткрыл чуть дверь. - Пожалуйста, не навреди Исаку, - спокойно и достаточно тихо проговорил мистер Донви, так, чтобы их никто не услышал. Нэсхайм услышал это стоя спиной к мужчине и не повернувшись, чтобы дать ответ, удалился прочь из кабинета.Я читаю твои глаза, разговоры про их невнимание, Как ты ждёшь, что похвалят тебя, и оценят твоё обаяние. Как горишь ты, когда вдруг смогла, донести им своё состояние, Но хочу я найти в них себя, среди звёзд бесконечных мерцания.