Репутация

В газете на первой полосе снова была кричащая запись о Ключнике; Изуку лениво пробежался глазами по статье и, скомкав бумагу, швырнул её в мусорное ведро. Тодороки, сидящий напротив него в кресле, вопросительно поднял глаза. — Ничего нового, — сказал Изуку. — Просто сообщили о вчерашнем. Кто у них работает в отделе расследований? Я оставляю достаточно зацепок, чтобы можно было установить личность, но они просто кричат: «Ключник продолжает освобождать опасных преступников! Сохраняйте спокойствие, полиция работает!» Жалкое зрелище. Тодороки плавно поднялся, в два шага пересек разделяющее их пространство и лёг животом на стол, закрывая своим телом бумаги. — Но ведь так даже лучше, — сказал он мягко. — К тому моменту, когда их недалекие умы дойдут до истины, ваша репутация будет на пике. Уже сейчас Ключник — пусть и пока без вашего лица — во всех новостях. А когда станет известно ваше имя, сработают сразу две бомбы — информационная и ещё одна, по имени Бакуго Кацуки. Его больше не смогут удерживать в стороне, и мы его наконец накроем. Изуку хмыкнул и погладил Тодороки по скуле, пробежался пальцами по грубому шраму; Тодороки прижался щекой к ладони, прикрыв глаза. Изуку уже потянулся его поцеловать — за способность успокоить парой фраз надо награждать — как грудь сдавило, прострелила виски острая боль, и Изуку торопливо отъехал на стуле назад, закашлялся в платок; когда он отнял его ото рта, на ткани остались красные пятна. Тодороки тут же вскочил, подбежал к нему, на ходу вытаскивая из кармана коробочку. Опустился перед стулом на колени: — Вы принимали сегодня таблетки? — и, не дожидаясь отрицательного ответа, вытряхнул на ладонь три пилюли. — Вам же врач сказал, нельзя пропускать приём, разве вы хотите снова слечь, сейчас, когда у нас все получается? Изуку поморщился и дрожащей от слабости рукой взял у него пилюли, проглотил, не запивая; тяжело оперся на Тодороки, позволяя тому довести себя до дивана и уложить. Перед глазами плыло, в кабинете откуда-то взялась ещё Урарака, и пока она носилась где-то по комнате, Тодороки положил ему на лоб руку, активировал причуду — и от прохлады сразу стало легче. Как только слегка отпустило, Изуку сел, слегка качнувшись. — Я в порядке, — остановил он взмахом ладони кинувшуюся к нему Урараку. — Что ты здесь делаешь? Подготовка к операции уже завершена? — Так точно, всё готово, Босс, — она стала его так называть, когда они только начинали, только отказались от разочаровавшего геройского пути, и теперь Изуку не мог переучить ни её, ни остальных, подхвативших следом. — Я как раз хотела доложить. — Хорошо, — выдохнул Изуку и потянул Тодороки за руку, вернул прохладу на лоб. — Скажи Каминари, что он может слить героям ещё немного информации, пусть сам решит, что именно. И я буду очень доволен, если эта информация заставит героев выставить на защиту следующей тюрьмы Каччана. Изуку снова закашлялся. Болезнь, доставшаяся ему вместе с причудой от Все за одного, убивала медленно, постепенно разрушая внутренние органы; врач после каждого осмотра разводил руками, а Тодороки рядом сжимал кулаки и просил не волноваться. «Мы непременно найдём ту причуду, что излечит вас, — говорил он, заглядывая в глаза, а Изуку воротило от непрошенного «вас» и этой звериной преданности во взгляде. Изуку всего лишь показал им иной путь и повел за собой, и он легко обошелся бы без лишнего подчеркивания своего нового статуса. Но нет, нет, им так самим нравилось, «Босс», «вы» и «умрем за вас, убьем за вас». Урарака дернула головой. — Его временно лишили лицензии после нашего предыдущего нападения, так что он вряд ли появится, — она неосознанно потянулась рукой к животу. От Бакуго ей остался огромный шрам на всю грудь и живот, и она сама мечтала о публичной казни героя номер один не меньше самого Изуку. — Но я передам ваше пожелание. — Хорошо. Раз все готово, начнем продумывать и наперед. Пусть Токоями с Тенью сравнят южную и западную тюрьмы, в следующий раз мы нападем на ту, которая больше охраняется. Можешь идти. Урарака поклонилась и через мгновение испарилась. Изуку вздохнул: её присутствие каждый раз заставляло чувствовать себя виноватым. Если бы в тот день он не слег, если бы не отправил её на то задание, если бы Бакуго не объявился так внезапно, Урараке сейчас не приходилось бы носить закрытую одежду с высоким горлом. Ей ещё повезло, что тогда они как раз усовершенствовали маски, и лицо не затронуло. «Повезло»… Боже, они будут убивать Каччана так долго, что тот забудет собственное имя. Тодороки подсел ближе, быстро отнял ладонь ото лба, устраивая голову Изуку на своих коленях, и тут же вернул на место. — Мне уже гораздо лучше, — слабо улыбнулся ему Изуку, и Тодороки поймал эту улыбку губами, щекотно процеловал дорожку до уха. Звякнул телефон в кармане пиджака, Изуку вытянул его, глянул на дисплей — и показал надпись замершему Тодороки. Урарака писала: «Новости! Срочно включите новости!» Изуку стрельнул из пальца электрическим импульсом в телевизор, и экран зажегся, показал лицо журналиста и фотографию Тодороки. — …гласно новым данным, известным злодеем по кличке Ключник является бывший студент академии U.A. Тодороки Шото. Так же из неизвестного источника было передано, что Ключник держит в заложниках ещё несколько студентов, считающихся пропавшими без вести. Полиция уже готовится начать переговоры. Изуку приглушил звук новым импульсом, перевел взгляд на изумленного Тодороки и расхохотался. — Это не та бомба, про которую ты говорил, но ни капли не хуже. Пожалуй, даже выгодней, как главный злодей перед лицом общественности ты будешь выглядеть представительней. Хаха, как думаешь, твоё лицо вытащит Каччана так же успешно, как это сделало бы моё? Но как бы удачно всё не сложилось, не смеяться было невозможно. Вот же придурки в совете героев и полиции. Молодцы, конечно, что правильно угадали одного, но Изуку ожидал от них большего — зря он, что ли, через Каминари понемногу сливал им информацию? Да, зачастую лживую, но отдел расследований на то так и называется, чтобы уметь отделять вымысел от правды. — Так ты, значит, держишь меня в заложниках? — повторил вслух Изуку, хитро ухмыльнулся. — Должен сказать, тюремщик ты так себе. Многовато свободы у твоих заключенных. Взгляд Тодороки, прежде растерянный, быстро потемнел; Изуку затылком почувствовал чужой стояк и нарочно потянулся, проехался головой по ширинке. — Вы желаете, чтобы я исправился и стал примерным тюремщиком? — уточнил Тодороки, расстегивая одну за другой пуговицы на его рубашке. Изуку поднял вверх руки, подтверил: — Желаю. И Тодороки исправился — на целый вечер, пока свежие новости не сообщили о возвращении Каччану лицензии, и он не появился лицом на весь экран с обещанием «Схватить» и «Освободить». Вся команда Изуку смотрела этот выпуск — сам Изуку сидел позади и потирал почти незаметную полоску на запястье от наручников, где Тодороки их только взял — и хохотала, не останавливаясь. — Я рад, что вам весело, — сказал Изуку, ухмыляясь. — Но не расслабляемся. Ничего не отменяем, ничего не меняем, все планы остаются в силе, проверим себя в действии. Готовы? Все грохнули дружное: «Да!» и Изуку рассмеялся. — Тогда возвращайтесь к делам. А я подумаю, как максимально эффектно обставить появление нашего нового злодея номер один — и как не упустить героя того же номера.