Далеко

Робб не может точно сказать, когда его неправильная влюбленность в Джона пустила первые корни, но он помнит тот момент, когда она дала о себе знать. Это случилось в борделе. Сноу закрылся в комнате с рыжей пышногрудой девицей, а Старк почувствовал, как его изнутри начинает съедать ревность. Робб напился в тот вечер до чертиков, и Джону пришлось тащить его на себе домой. Утром Старк долго не мог подняться с кровати, и виной тому было не похмелье и головная боль. Осознание и понимание того, что Сноу для него намного больше, чем просто брат, обрушилось на Робба точно волна на песчаный берег. Он не мог и не хотел верить в это, но чувства плевали на все его «не». Ревновать Джона буквально к каждому столбу вошло в привычку. Старка даже начала смущать дружба Сноу с Теоном. Грейджой, однозначно, имел традиционную ориентацию, но влюбленному разуму это объяснить было невозможно. Робба изводило все происходящее не на шутку, и он начал по-крупному пить. Пил Старк всегда под присмотром Сноу, которому не нравилось пристрастие брата к алкоголю, но бросить его в плену горячительного Джон не мог. Каждый раз, таща домой, он ругался на Старка самыми грязными словами, а на утро брал с него слово, что подобного больше не повторится. Робб всегда давал это обещание Джону, а вскоре предавал его веру в себя и исчезал без следа. Сноу знал, где его искать. И находил. Находил в сигаретном дыму, алкогольном бреду. А Старку каждый раз хотелось кричать брату прямо в лицо, чтобы он оставил его. Убрался из его жизни и забрал с собой все те чувства, что не давали Роббу быть прежним. Старку хотелось кричать на Джона до изнеможения, но он молчал. Становился тряпичной куклой в его руках и позволял делать с собой все, что тому вздумается. Но Сноу лишь приводил брата домой и следил, чтобы с ним ничего не случилось. А вскоре Джон сообщил Роббу, что собирается стать братом Ночного Дозора. В тот день мир Старка рухнул, просто развалился подобно карточному домику. Он снова сбежал в свою страну чудес, а брат снова вернул его домой. — Прощай, Сноу, — сказал Робб на прощание Джону. — Прощай, Старк, — отозвался тот в ответ. После они обнялись. И тогда Робб понял, что отдаст и сделает все, что угодно, лишь бы Джон остался. Но он не посмел даже предложить это Сноу, не попытался отговорить его. Джон уехал, а Старк исчез. Он снова пьет, и за ним никто не придет. С момента отъезда Сноу прошло всего ничего, но Робб уже застревает между жизнью и смертью. Он отчаянно кидается с тела на тело, но ничто не притупляет его боль. Вены кажутся слишком хрупкими для столь мощной дозы наркотика. И невидимая петля точно затягивается на шее. Рядом с братом дышать было сложно, а не рядом оказалось почти невозможно. Старк неизбежно зациклен на вызывающей ярчайшие вспышки боли мысли — «Джон далеко». И иногда Серый Ветер становится невольным и единственным свидетелем безумного крика хозяина: — Вернись. И его тихого шепота: — Вернись домой. Лютоволк всегда воет с Роббом в унисон.