Бессилие…
< — Не нужна…>
Забыться…
Безразличие — убивает; Монотонность — убивает; А расстегнутый ошейник не дает ничего. < — Ты знаешь, солнышко, сегодня я, поднимаясь на сцену, осознал что умер, споткнувшись о твой собственный труп…> Партия доиграна. Овации, цветы. Следующая мизансцена. Цветы. Они так красивы в первую декаду цветения. И так угнетающе мертвы, увядая в людских руках. Таких неумелых… « Ах, да! Он же ненавидит растения…» И именно поэтому от тебя и остались смятые, затоптанные лепестки. И с безучастной спины, ты чисто машинально перевела взгляд на сцену. Первый похищенный взгляд и первые ростки интереса, расцветшие вокруг колокольчиками. Видимые лишь нам обоим и неосязаемые для других. ← Я в архиве просмотрела все досье более иль менее связанные с тобой.> < — Весьма лестно, солнышко…> Мелькающий бежевый плащ в толпе и поиск отдельных нежных черт. Интерес… Роскошь доступная немногим, и так легко получаемая при небольшом усилии. Нужно лишь знать направление. Первые «случайные» встречи и вскрытые слои эпителия без ножа. < — Ты просто ищешь лишний повод меня увидеть… > Линии разреза геометрически безупречны. < — Я всего лишь хочу понять, чем ты его так привлекаешь! > Я будоражащая твое воображение тайна под семью замками. Яд, живительной панацеей ежедневно вливается раскаленным свинцом в уши. Собственное эго, растворяется в чужой энергетике. «Знаешь, солнышко, было весьма опрометчиво искать во мне свое спасение » Выбравшись из оркестровой ямы, ты так и не стала моим софитом. Ворон срывает маску. Ведет клювом мягко и влажно по контору твоего лица. Если «черное» лить в «черное» — то белого не будет. Тьма заливает нас обоих. У нее нет ни берега, ни дна. Не нужно искать начала. Пересчитанные минуты, поделенные на двоих. Раздражение — отторгает, бездействие — раздражает, безразличие — убивает. А интерес дает все. Глупый, глупый мальчишка, заклейменный не знанием, что постепенно теряет. Наши черти азартно наигрывают нам хастл. Молчание на двоих, вдох и выдох на двоих, одна бутылка на двоих, одна постель на двоих и немое согласие обоих. «Затянуть ошейник потуже все же лучше, чем пустить тебя по грязным чужим рукам» Он знает тебя лишь поверхностно, а я намного глубже. У тебя горячие стенки рта и охренительно сладкие губы. Еще совсем немного и я заменю тебе Бога. Мое имя каплями воска выведено на твоей коже… Кромешный мрак. Поднадоевший монолог. Уже довольно поздно, но я нисколько не волнуюсь. Стальной крючок надежно покоится меж органов. Не стоит даже тянуть Дверь возмущенно хлопает, а сумка падает. Плащ, раскинув рукава, расслабленно обнимает пол. Я вижу, этот день качественно и с большой фантазией тебя выебал. — Как насчет двойного самоубийства, солнышко? Хлопок и пуля входит в стену, точно та из пластилина. Я даже не моргнул. Мы оба знаем, что следующая прошила бы твой висок. Стакан, заполненный янтарем до краев, протянутый в псевдо заботливом жесте. Твой едкий смешок и приятная тяжесть на бедрах, а дуло пистолета направлено мне в лицо. Какой фарс, ты видишь я не капли не напуган. Губы насмешливо кривясь, обвивают ствол. Дразняще веду вдоль языком. Зрительный контакт ни в коем случае не разрывается. Воронка твоих зрачков расширяется, а пальцы разжимаются. Пистолет падает на пол. Твои глаза персонально для меня вырытая сырая могила. «Ты знаешь, солнышко, ожидая тебя, я внезапно осознал что умер, расслабленно обнимая твой теплый труп» Лукавый змеиный шепот в аккуратное ушко. — Для более большего удовольствия следует брать намного глубже. — Пошел к черту, ублюдок. — Я посмотрю в зеркало намного позже. Лучше выпьем еще немного. Перебираю, грубые кожаные полосы на твоих бедрах. Перекатываем терпкие капли с языка на язык. С петель вынимаются жемчужины пуговиц, а от шеи до бедер распускаются кровавые цветы. Безысходность замкнутым кругом вокруг ореолы. Немая зависимость длинными бордовыми полосами на спине. Очередное воспоминание засохшей кровью останется под твоими сломанными ногтями. Звонкие срывающиеся на крик, стоны и сильные резкие толчки. Соседи прижимают подушку к лицу, накрывшись одеялом, меж конвульсиями, умоляя нас прекратить. Удовольствие кровоизлиянием в мозг, моя власть увечьями на твоем теле. Ты закричишь громче, если во время экстаза вонзить ногти в темно-фиолетовые синяки. Удовольствие, разделенное на двоих, бессонная ночь на двоих и на двоих разделенный комфорт. Никто из нас не хочет уходить. Но знаешь солнышко, я уже заменил тебе Бога. Мы оба знаем, что если ты убьешь меня, то тут же следом спустишь курок, вгоняя пулю себе в висок. Тихий стук тревожит нас утром, и ты, накинув на тело мою рубашку, идешь открывать. Я, опираясь на косяк, лениво курю. Рубашка едва прикрывает отпечатки зубов на бедрах. — Ты за бумажками для Мори? Солнышко, они в тумбе. Принеси, будь любезна. Ты равнодушно пожимаешь плечами. Ты так возмутительно спокойна. — Уж извини, но на утренний чай не приглашаю. Ничего личного мальчик, всего лишь не люблю, когда трогают мое. Игра окончена. Актер кланяется. Mauvais Ton…