Компромисс

Джаред довольно выдохнул и, оставив свой мотоцикл на подъездной дорожке, поднялся по ступенькам в дом. Очередной заезд оказался более чем удачным: сорвал всю ставку, да еще и выиграл у своего заклятого друга — Майло Вентимилья. Они соперничали на протяжении долгих лет — с того самого времени, как Джаред еще был бездомным мальчишкой на улице и работал на Шеппарда. *** Как будто было вчера, Джаред вспомнил вальяжную красивую бету, сидевшую в кабинете Марка, от которой бежали мурашки по загривку. Смотрел во все глаза, как перед ней стелился его хитрый и всегда самоуверенный Шеппард. Ее представили как Женевьев Эклз-Кортез, супругу среднего сыночка того самого Алана Эклза, о котором в теневом бизнесе Далласа легенды ходили. Да и сама она не абы каких кровей была — Маркус Кортез был известным наемником, от успехов которого кровь стыла в жилах. На кой черт им понадобился безродный щенок вроде Джареда, не имевшего даже фамилии, так как попал он на улицу мальчишкой лет семи, не помнивший семьи из-за травмы головы, было непонятно. Да, пусть был альфой, пусть был молодым и зеленым, которого можно слепить под себя, но… проблемный же. Беспризорник, которого взял себе под крыло Марк, заметив страсть мальчишки к машинам и скорости. Женевьев оценивающе оглядела его с ног до головы и довольно кивнула, делая знак подручным. Джаред помнил свой шок из-за количества пачек банкнот, которые выложили перед Шеппардом на стол. Это все за него? Его покупает чета Эклз-Кортез как кого — игрушку, гонщика, механика, разнорабочего или любовника? Слишком много за безродного альфу с улиц из банды, иногда промышлявшей и разбоями. — Джаред, ты идешь с мисс Эклз-Кортез, поступая в ее полное распоряжение. Теперь она тобой владеет. И Джареду ничего не оставалось, как кивнуть да робко уточнить: — А вещи я могу забрать? Женевьев не обратила внимания, кивая к подручным: — Пусть заберет что хочет, потом отведите его к Моргану. Силу не применять и не бить. Узнаю, что нарушили приказ, — полетят головы. Нестройный хор голосов выразил общее согласие, и Женевьев, попрощавшись с Марком, покинула кабинет, заставляя проводить себя взглядом. *** У Моргана он пробыл недолго: вопреки уличному воспитанию Джаред умел вести себя в обществе, знал, когда надо молчать, а когда говорить, поэтому особого воспитания не требовалось. Хотя первое время на нем и был ошейник, бьющий током за непослушание, но его быстро сняли, поняв, что сюрпризов ждать от Джареда глупо. Поэтому знакомство с новыми его владельцами произошло очень споро, пусть и скомканно: Дженсену и Женевьев нужно было срочно ехать на встречу с испанскими родственниками Женевьев, но время до отъезда еще оставалось, и они решили провести его с пользой. Джаред стоял перед ним, глядя перед собой и заложив руки за спину — так его учил Морган, и ждал разрешения сесть. Перед тем как его в первый раз в жизни коснулся омега, Джаред успел услышать лишь восхищение: «Женевьев, неужели тебе удалось найти его?». Дженсен провел раскрытыми ладонями по плечам и груди Джареда, отчего тот едва не вздрогнул, чувствуя волну жара, прошившую от головы до кончиков пальцев на ногах. Сладкий запах и тепло омеги перед ним сводили с ума, но Джаред держался: дышал носом, стиснул челюсти и сжал пальцы в замок, удерживая себя от порыва прикоснуться. У него не было омег раньше, только беты, которые не удовлетворяли, а лишь распаляли желание. Женевьев звонко рассмеялась и захлопала в ладоши, поднимаясь на ноги. — Ну разве он не чудо? Жаль, что нам уже пора, могли бы поэкспериментировать с ним, посмотреть, что может, как реагирует. А вообще, ты молодец, Джаред. Держишься умницей. Дженсен, соберись и пошли. Сейчас же. Дженсен что-то нечленораздельно промычал, прижимаясь щекой к груди Джареда и втягивая его запах. Джаред заметил, как Женевьев закатила глаза и, вцепившись в локоть омеги, оттащила его, утягивая за собой. Уходя, она крикнула оставшемуся стоять столбом Джареду: — Мы вернемся как можно скорее, осваивайся здесь, не стесняйся! Теперь это и твой дом тоже. За четой Эклз-Кортез закрылись массивные двери, и Джаред обессиленно плюхнулся на диван, стирая со лба выступивший пот. Это будет сложно, подумал он, прикрывая глаза и сползая ниже. *** Большую часть времени Джаред провел в огромном гараже особняка, проверяя каждый автомобиль и мотоцикл. Его успокаивало это, тем более что работавший механиком Брэди составил ему неплохую компанию, травя байки и рассказывая о хозяевах. Джаред узнал многое из того, о чем понятия не имел, составил собственное мнение о Дженсене и Женевьев и пришел к выводу, что пусть за пределами дома они и слыли той еще парочкой сумасшедших, но без посторонних они были относительно нормальными людьми. Правда, на практике его выводы претерпели некоторые изменения. Например, когда Женевьев была в ярости, она брала в руки свой любимый арбалет и меняла интерьер гостиной по собственному желанию. Дженсен, будучи расстроен, мог отправить на растерзание охотничьим псам провинившихся и с блаженным выражением лица следить за расправой. Это пугало и в некоторой степени угнетало, но… если вспомнить, в каких они выросли семьях, все становилось на свои места. С Джаредом, кстати, они общались практически на равных, что удивляло, но приятно радовало. Причина выяснилась спустя несколько месяцев совместной жизни и первой проведенной вместе с Дженсеном течки. В детстве Дженсен имел друга альфу, которого звали Джей Ти и который внезапно исчез. Женевьев сумела поднять архивы Алана, выяснила, что тот отдал дружественный клан Падалеки в качестве залога долгих и крепких отношений с Марком Пеллегрино. Естественно, что семью, возглавлявшую клан, быстро уничтожили, но кто-то из приближенных сумел спасти младшего сына-альфу, выкрав его из дома и оставив на его месте труп другого мальчишки. Всю эту душещипательную историю Джаред выслушал от Женевьев, которая предложила ему в качестве последней проверки перед заключением брака провести захват и зачистку территорий Пеллегрино. Она протянула пухлую папку бумаг и заглянула в глаза: — Ты можешь отомстить за семью и возглавить клан почившего Алана Эклза. Сейчас с делами едва справляется брат Дженсена, Джош, но насколько его еще хватит — очень большой вопрос. Сам понимаешь, Дженсен или я не можем стать во главе — нас сожрут при первой возможности. Нам нужен сильный альфа. Нам нужен ты, Джаред. И для этого докажи нам свою силу, с усмешкой подумал Джаред, беря документы и отходя к окну. Что ж, судьба дает ему шанс стать тем, кем он был на самом деле, и не воспользоваться шансом было бы очень и очень глупо. Джаред, может быть, и был простым парнем, но отказываться от того, что ему предлагали взять вместе с омегой и бетой в придачу? Нет, настолько простым он не был. *** Джаред смотрел на поверженного Пеллегрино, лежащего с перерезанным горлом у его ног, и брезгливо пнул безжизненное тело. Во всём доме стоял вой гарема и семейной части, в которой были жены, родившие Марку детей. Приехавшая Женевьев нашла Джареда в кабинете Пеллегрино рассматривающим раскрытый сейф и перебирающим многочисленные бумажки. Подняв голову на звук шагов, Джаред оскалился, бросая на стол листы: — Это по твоей части, — он отошел к дверям, оборачиваясь, — я в этом ничего не смыслю. Лучше пойду к ребятам из группы захвата, они хотели взять себе трофеи из гарема, не хватало еще, чтобы они глотки друг другу перегрызли из-за шлюх. Женевьев не ответила, лишь с жадностью рассматривала лежащие повсюду документы. Покачав головой, Джаред ушел, надеясь, что сумеет развлечься представлением разбора наложников Пеллегрино. *** Ритуал бракосочетания был лишь формальностью — весь клан был уже в курсе, что теперь у них новый вожак. Пусть не из рода Эклзов, но способный вести за собой. Дженсен и Женевьев были довольны по всем-всем пунктам — Джаред пусть и был в некотором смысле им подвластен, но в то же время он имел свою точку зрения и отстаивал ее, если был уверен в своей правоте. Джаред смотрел на многочисленных гостей, улыбался всем без разбора и размышлял о том, как все будет происходить дальше. То, что ему не дадут управлять самостоятельно кланом, — факт, пусть этого и не особо хотелось; основной контроль возьмет практичная и умная Женевьев, решающая все и вся; Дженсен будет воспитывать детей, которые — Джаред был уверен — появятся очень и очень скоро. Что будет делать он большую часть времени, пока каждый из его супругов будет занят делом? Это угнетало и расстраивало, а решения все не было. Джаред признавал, что для Дженсена и Женевьев он был идеальным вариантом — не претендующим на власть и не интересующимся перспективами собственного будущего. О чем могла идти речь, если Джаред прекрасно помнил, как легко его купили у Шеппарда? Заметившая его раздумья Женевьев прошипела на ухо: — Сделай лицо попроще, иначе все подумают, что ты устроишь кровавую бойню на свадьбе. — Я же должен делать себе имя, — осклабился Джаред и поцеловал жену в щеку, — ведь тогда созданная тобой легенда пойдет псу под хвост. — Оба умолкните, — с широкой улыбкой проговорил Дженсен и сделал глоток шампанского. — Сейчас не время. Джаред, улыбайся. Женевьев, душа моя, хотя бы на вечер расслабься, прошу тебя. К Дженсену стоило прислушаться, иначе дома бури не избежать, так как он жуть как не любил скандалы на публике, зато без свидетелей ими вовсю наслаждался. Джаред и Женевьев послушно расслабились, натягивая на лица безмятежные выражения. *** Джаред потер шею, сбрасывая куртку на вешалку, и прошел в пустую гостиную, надеясь провести вечер перед телевизором. Но его планы нарушил мягкий мурлыкающий голос Женевьев и ее же нежные руки, опустившиеся на плечи и начавшие их уверенно разминать: — Милый, давай поиграем? — Джаред поплыл практически мгновенно от еще бушующего в крови адреналина и запаха беременного омеги, заполнявшего весь дом уже как неделю, и согласился. Он был обязан заметить подвох и заподозрить неладное, но… не сумел, поэтому сейчас и лежал голый и обездвиженный на кровати. — Вот так, дорогой, — проверив прочность веревок на его руках, улыбнулась Женевьев, а уже через мгновение улыбка сползла с ее миловидного лица, оставляя после себя лишь холодную маску. — Я же предупреждала тебя, чтобы ты перестал участвовать в гонках. Не запрещаю же я тебе ездить на мотоцикле и не устанавливаю скоростной режим, Джаред. Я лишь прошу, чтобы ты перестал рисковать собой. — Ну, Же-е-ен… — протянул Джаред, пытаясь освободиться. — Гонки — моя жизнь! Я с пятнадцати за рулем, это уже даже больше, чем хобби. Это часть меня! — Дженсен! — громко позвала Женевьев, не сводя с Джареда холодного взгляда. — Да, дорогая? — Дженсен появился на пороге спальни и прислонился плечом к дверному косяку. — Тебя устраивает тот факт, что наш с тобой альфа каждый раз рискует разбиться или покалечиться, участвуя в гонках? — Не-а, — хмыкнул Дженсен и сложил руки на груди. — Тем более сейчас, когда я забеременел. Очень мило с его стороны заставлять меня волноваться и переживать. — Вот видишь, Джаред, — Женевьев оперлась о резную спинку кровати и качнула головой, — наш омега недоволен, тогда как мы оба должны заботиться о нем в равной степени. Поэтому, дорогой мой, я хочу, чтобы ты кое-что осознал и принял. Закончив говорить, Женевьев ловко спрыгнула на пол, покидая комнату и оставляя Джареда наедине с Дженсеном. — Я очень сильно влип, да? — вздохнул Джаред, закрывая глаза и потираясь щекой о плечо. Попытки освободиться он прекратил, понимая, что это бесполезное занятие, ведь если узлы вязала Женевьев… хоть ты наизнанку вывернись — не развяжешь. — Очень, — согласился Дженсен, подходя к постели и присаживаясь на край. — Сам же знаешь, если ей что-то не нравится, она примет любые меры, которые только возможны, чтобы изменить ситуацию. — Но ведь и не так часто я гоняю, — тоскливо вздохнул Джаред. — Разве пара раз в неделю это много? — Для тебя — мало, для нас с Жен — много, — проговорил Дженсен, усмехаясь. — Все в этом мире относительно, Джей. И чтобы ты ни думал о нас, мы действительно волнуемся за тебя. Н-да, как-то об этом Джаред не задумывался. Продолжал по старой памяти вести удобный для себя образ жизни, не особо оглядываясь на желания супругов. На самом деле зря, конечно, он думал только себе, потому что после всего что сделали для него Дженсен и Женевьев, самое малое что он мог сделать — перестать делать то, что их по-настоящему волновало и заставляло переживать. — Я не особо задумывался, — честно признался Джаред, открывая глаза и встречаясь взглядом с серьезными глазами Дженсена. — Мне жаль, честно. — Рады, что ты это понял, Джаред, — проговорила вернувшаяся Женевьев, от которой Джаред не мог отвести глаз, ведь она была в тугом даже на вид цветастом корсете, кружевных трусиках и чулках. Сглотнув вязкую слюну, он едва не пропустил ее следующие слова. — Но наказать тебя за непослушание все же стоит. — Что?... Как… Каким образом? — голос Джареда сорвался и дал позорного петуха, пока сам Джаред следил, как Дженсен протянул руку и помог Женевьев взобраться на постель. — Не волнуйся, милый, — Женевьев облизнула губы и провела стеком по щеке Джареда, — ничего сверх того, что ты можешь, мы не потребуем. — Н-но… — он попытался возразить, за что получил весьма ощутимую пощечину. Джаред будучи альфой получил пощечину. — Заткнись, Джаред, — холодно бросила она. — Сейчас мы с Дженсеном развлекаемся. И ты — наша игрушка. — Да, — улыбнулся Дженсен, стягивая с себя серую футболку, оставаясь лишь в спортивных брюках. — Хотя бы раз ты побудешь в нашей власти. И будь уверен, тебе понравится, мой альфа. Он взобрался следом на постель и приобнял Женевьев, целуя ее за ухом. Его ладонь скользнула по ее руке и обхватила кулак, в котором был зажат стек. Другая рука, удобно расположилась на животе Женевьев, поддерживая их двоих на упруго пружинящем матрасе. Они стояли, широко расставив ноги, поставив их с двух сторон от бедер Джареда. Теперь они вдвоем проводили по его ключицам и груди, иногда несильно ударяя. Джаред облизнул пересохшие губы и с обреченной фатальностью понял, что у него стоит. И возбуждение сейчас разливается по телу вместе с легкой болью от ударов, искрами оседая внизу живота. — Вот видишь, тебе уже нравится, — улыбнулась Женевьев. — Но ведь весь смысл наказания в наказании, а значит, быстро ты сегодня не кончишь. После этих слов Дженсен опустился на бедра Джареда и осторожно закрепил на его члене кольцо. Ох, вот же черт! Джаред, пожалуй, только в этот самый момент действительно осознал, что его будут наказывать. И… почему он не испугался этого? Может быть, потому, что доверял супругам, несмотря на все сложности и определенные моменты общего прошлого? Скорее всего, именно поэтому. Развернувшись, Женевьев утянула вновь поднявшегося на ноги Дженсена в поцелуй и провела кончиками пальцев по его груди, остановившись на пока еще плоском и рельефном животе. До острого слуха Джареда донесся ее горячий шепот: — Поверить не могу, Джен. Внутри тебя новая жизнь. Дженсен улыбнулся, приподнимая ее подбородок. — Сам до сих пор в шоке, что этому альфе удалось сделать нам ребенка. Они рассмеялись и вновь начали целоваться. Вот знают же, что выглядят до безобразия сексуально и Джареду крышу сносят, когда проделывают нечто подобное! Джаред глубоко вздохнул и расслабился, насколько это было возможно в его положении, понимая, что только ему и остается наслаждаться этим наказанием, полностью подчинившись своим бете и омеге. Не то чтобы это было так легко… хотя кого Джаред обманывал? Он по большому счету только и делал, что подчинялся им. Отвлекшись от мыслей, Джаред заметил, как длинные пальцы Дженсена легко прошлись по голой пояснице Женевьев и погладили кружевную ткань трусиков. — Ты не заскучал, милый? — обратилась к нему Женевьев, легко выпутываясь из объятий омеги и наклоняясь к лицу Джареда ближе. — Тебе же нравится наблюдать за своими любимыми бетой и омегой? Нравится, как мы ласкаем друг друга, касаемся, заставляем стонать… — Боже! Да… — Джаред застонал, почувствовав, как Женевьев крепко сжимает его нижнюю челюсть пальцами. — Это хорошо, очень хорошо, — подхватил Дженсен, — и нам с Жен нравится. Вот она, к примеру, уже потекла. И ее трусики стали влажными, — накрывая ладонью ее лобок и проводя пальцами между ног. — Я чувствую это. А вот ты, увы, нет. — Дай! Дай мне! — Джаред даже приподнялся на кровати, насколько позволяли скованные руки, пытаясь хотя бы немного приблизиться к Женевьев, чтобы учуять запах ее возбуждения. — Дай! — Любовь моя, что скажешь? — Дженсен уткнулся подбородком в плечо Женевьев и кончиком носа коснулся ее щеки. — Пусть возьмет мои трусики. Мне они уже начинают мешать. — Ты слышал, Джаред? — Дженсен улыбнулся и, поддев кончиками пальцев резинку, спустил кружевную ткань ниже. — Давай, возьми их. Джаред снова попытался приподняться и прихватить зубами ластовицу, чтобы стащить жалкую тряпицу вниз. Но… слишком высоко. Невозможно дотянуться без посторонней помощи, и это вызвало у супругов улыбки на лицах. Дженсен стянул трусики еще ниже, и когда Джареду удалось схватить их зубами, поддерживал Женевьев, чтобы она не потеряла равновесие и не упала. Осознание, что Дженсен не соврал и Женевьев действительно возбудилась, потому что ластовица ее трусиков влажная и пахнет одуряюще сексуально, сводит с ума, заставляя гортанно рычать и с новой силой рвать сковывающие веревки. — Держи их, Джаред, — мурлыкала Женевьев, улыбаясь и накрывая ладони Дженсена на своем животе ладонями, — не выпускай их изо рта. — Дорогой, ты так классно выглядишь с трусиками Жен во рту, — Дженсен облизнул губы и чуть прикусил кожу на шее Женевьев, — я даже сильнее потек от этого зрелища. — М-м-м, хорошая новость, — Женевьев сжала ладони Дженсена и прикрыла глаза, — я хочу заняться любовью. — А как же наш альфа? — Дженсен улыбнулся, искоса поглядывая на Джареда своим хитрым зеленым взглядом. — Мы оставим его одного? — Отчего же? — правая рука Женевьев вместе с ладонью Дженсена скользнула ниже по тазовой косточке, туда, где уже влажно. — Эта кровать просто огромна, и места нам всем хватит. Ох… да… Дженсен улыбнулся и, легко подхватив Женевьев на руки, осторожно уложил на постель. Совсем рядом с Джаредом, всего в нескольких дюймах, так что он чувствовал исходящий от их тел жар. Липкая испарина на щеках заставила его ерзать на подушке, вытирая пот об уже затекшее плечо. Возбуждение Джареда не яркое и ослепляющее, застилающее рассудок, а мягкое, словно сочетание шелка и ваты. Оно продолжало тлеть в его теле, как забытая на столе свечка. Стон, сплетенный из двух голосов, хриплый и звонкий одновременно, вырвал Джареда из лихорадочных мыслей, заставляя смотреть на супругов. Они красивы, красивы в своем единстве, плавных глубоких движениях, медленных и проникновенных поцелуях. И да, это действительно было занятием любовью, а не сексом — невозможно перепутать два абсолютно разных действа. Дженсен не отрывал глаз от лица Женевьев, отмечая каждую деталь, каждое изменение, чтобы тут же подстроиться: сменить темп, приласкать груди или погладить клитор, поймать её сладкие стоны. — Да… господи, Дже-е-ен, — застонала Женевьев, легко царапая его спину, — еще… как хорошо… мой сладкий омега… — Ох, да… твой… черт, ты идеальна… Это было самой настоящей пыткой, самой. Потому что Джареду нестерпимо хотелось прикоснуться к ним обоим, запечатлеть поцелуй на каждой клетке тела, заклеймить собой, держать их обоих в своих руках, когда тела прошьет вспышка наслаждения… Громкий вскрик Женевьев заставил Джареда сделать еще одну бесплодную попытку освободиться — к ней хочется прикоснуться до боли, до воя и белых звезд перед глазами. Но кто ему только позволит? Через несколько долгих минут, которые показались Джареду вечностью, Женевьев открыла свои прелестные глаза и с легкой удовлетворенной улыбкой посмотрела на него. — Тебе понравилось? — проведя пальцами по его щеке и подцепив тесьму трусиков, Женевьев вытянула их изо рта Джареда. — Да, — его голос груб, как будто по горлу прошлись наждаком. — Очень. — Это радует, — из-за плеча Женевьев появилась лицо Дженсена, довольно облизывающегося. — Но… это только начало, альфа. И он был чертовски прав в том, что это только начало. Потому что то, что происходило дальше, было похоже на самую извращенную пытку и благодать небесную одновременно. Сначала Дженсен решил свести Джареда с ума своей задницей, которая так правильно, так туго обхватывала его член, что он бы кончил только от пары движений, но гребанное кольцо не оставляло никаких шансов. И это было только началом. Потому что потом была Женевьев, которая легко и непринужденно приказала: «Вылижи меня, мой альфа». И Джаред вылизывал, с трудом дыша, потому что она опиралась ладонями на грудную клетку, но он продолжал лизать и сходить с ума от ее стонов. Но до оргазма не довел — она сама остановила, аккуратно перемещаясь на член. Джареда использовали как чертову игрушку для секса, но это было прекрасно. Влажный жар и упругие мышцы, обхватывающие член, дарили жаркую волну удовольствия и разливающуюся по телу приятную дрожь. А дальше все смешалось как в калейдоскопе, потому что от настолько отложенного оргазма все мышцы болезненно выворачивались в агонии неудовлетворения. Зверь внутри метался, требуя немедленного удовольствия и освобождения. Джаред выпустил клыки и протяжно взвыл, выворачивая запястья и отчаянно жмурясь. Последнее, что он запомнил перед тем, как провалиться в сладкое посторгазменное забытье, так это стальной шепот Женевьев: «Прислушайся к нам, Джаред. Иначе то, что было сегодня, покажется тебе легкой, незамысловатой игрой». *** Джаред с тоской наблюдал за тем, как его приятели дрифтовали, и выжимал из своих мотоциклов все. Да, все-таки пришлось пойти на уступки и отказаться от большинства заездов, хотя пару раз в месяц он продолжал гонять. Все дело в компромиссах, подумал Джаред, глядя, как все тот же Майло, который водил не хуже самого Джареда, не вписывается в поворот и влетает в стену. Подняв воротник куртки, Джаред качнул головой и направился в сторону дома, где его всегда ждали.