Personal nightmare

Дазаю Осаму часто снились сны. Сны, в которых были мирные картины, где покой был также осязаем, как любой другой реальный объект, как стул, автомобиль или дерево. В покое можно было купаться, можно было пинать его словно мяч и отбрасывать, подобно ненужной вещи, с которой наигрался избалованный ребенок. Только умиротворенность лунного пейзажа надоедала Дазаю также быстро, как и кровопролитные будние дни реальности. Мягкий ночной покой улиц, зябкий покой темной парковой аллеи, шумный покой морского побережья… Всякий раз сон был разный, но ночное время действия и огромное небесное светило были его верными товарищами в каждой попытке оказаться в мире фантазий. Луна оказывалась молчаливым наблюдателем и с укором следовала за новыми шагами мрачного героя, отбросившего свою нелепую парадную маску и оставшегося совершенно нагим и неприкрытым перед миром, отображавшим его мысли и чувства. Осаму мог бродить по пустынным дорогам. Он мог наслаждаться природой. Он мог войти в любой бар и в любой магазин и делать там все, что ему захочется. Он мог гулять/танцевать/петь/сходить с ума… Но каждую ночь его побег от настоящего заканчивался тем, что ему приходилось искать в этом огромном городе то место, где есть кто-то живой. А живых в том городе не было… И когда его лихорадочный поиск подходил к концу, парень в исступлении, лишившись сил, садился прямо на тротуар. Он тяжело дышал, продолжая рвать голосовые связки бессильным криком, уходящим в хрип. Но никто не являлся на его зов, и тогда город рассыпался прахом, превращаясь в пепельно-серую пустыню. Мафиози был заблудшим путником, сбившимся с пути и уже потерявшим всякую надежду на спасение. Как не искал он выход, пустынный пейзаж казался безграничным, и летящие ему в лицо хлопья угольных крошек были неизменны. Слышался горький смех богини Дианы, но его обладательница была также недвижима и продолжала дарить унылому миру свои яркие лучи. Лунный свет бил в лицо Дазая, словно луч прожектора. Единственный актер стоял на сцене мира. Легкое заученное движение — выуживание револьвера из-за пояса, полная бодрости, наигранная усмешка, приставленный к виску ствол и… — Раз я один, то… — …выстрел. То был личный кошмар Дазая Осаму, прекрасно понимающего, что для него не может быть покоя ни в стране снов, ни в мире живых.