Paint in white

Прошло уже несколько дюжин дней со дня смерти Тотохатты. Шурф большую часть времени проводил в своем кабинете за работой, а способность колдовать к нему так и не вернулась. Единственное, чего ему не хватало - это Тотохатты. Сэр Шурф стоял посреди своего черно-оранжевого кабинета. Черная ткань на стенах, оранжевый шимарский ковер, черное дерево стола и стула, оранжевая обивка кресла Тотохатты... Шурф не мог смотреть на это. Щелчок пальцами, и на их кончиках появлявился маленький зеленоватый огонек. Щелчок другой рукой - огоньков стало два. Шурф соединил пальцы и закрыл глаза. Огонек превратился в пламя, лежащее на белоснежных ладонях. Смерть осторожно подула на него, и оно будто впиталось в кожу и засветилось сквозь руны на ногтях. Легкое, едва заметное прикосновение к столу. Черное дерево загорелось мгновенно, обдав Шурфа жаром, и превратилось в пепел. Его было совсем немного, и он лежал небольшой белесой кучкой посреди ковра. "Как Тотохатта", - пронеслась у Шурфа мысль. Было столько же пепла, маленькая аккуратная кучка, сейчас уже надежно спрятанная. Стул сгорел также быстро, оставив рядом со столом еще одну кучку. А вот кресло Тотохатты Шурф уничтожить не мог. Что-то останавливало его. Возможно, то, что на ручке кресла небрежно висело оранжевое лоохи с черным узором, брошенное Тотохаттой здесь пару дюжин дней назад. Или уже лет? Шурф осторожно, чтобы ненароком не поджечь эту важную вещь, спрятал кресло и лоохи между большим и указательным пальцем. И только после этого, забравшись на подоконник, коснулся ковра Ковер вспыхнул мгновенно по всей площади, радуя глаз зелеными всполохами огня. Шурф долго наблюдал за этим, пока пол не покрылся серебристым пеплом. Смерть коснулась стены. Черная ткань, которой была она обита, закоптилась и тоже опала пеплом. Комната была абсолютно пуста, если не считать Шурфа и окружаещего его пепла. Лонли-Локли осторожно пересек комнату, не потревожив пепел и вышел. - Перекрасьте в белый цвет, - бросил он младшим служащим, быстро уходя по коридору. На следующий день Джуффин потребовал, чтоб Шурф присутствовал при поимке очередного мятежного магистра из ордена Стола на Пустоши. Он, конечно, не преминул отметить, что пользы от него в деле ровным счетом никакой, но Джуффин настоял на том, чтобы Шурф не просто взял с собой Перчатки, но и надел их. Сэр Халли пошел по следу, а Шурф за ним — не отставая ни на шаг, как когда-то, точнее, совсем недавно, ходил за Тотохаттой. Разница была только в том, что на своём конце следа он больше не мог воспользоваться Перчатками. В тот день Шурф сменил свой цвет с черного на белый, на цвет Истины. Кабинет Шурфа сильно изменился: стены, пол и потолок были идеально-белыми, а на полу лежал ковер цвета парного молока. Он почти улыбнулся, увидев в этом особую заботу сэра Халли. Шурф сел за стол и принялся за свои записи. То, что кабинет соответствовал цвету его лоохи, внушало ему чувство глубочайшего удовлетворения. Через некоторое время дверь кабинета приоткрылась и внутрь заглянул любопытный нос сэра Халли: - Ну как тебе? - Благодарю вас, это идеальный вариант.