***
Юнги — одиннадцать Чимин — девять Юнги выглядывает из-за проёма, когда в дверь звонят, и отец идёт открывать её, встречая темноволосого Чимина и его папу-омегу. Взрослые что-то бурно обсуждают, видимо, сегодняшний вечер, на который пойдут родители Чимина и Юнги, а также папа Хосока. Сокджин ставит взбудораженного сыночка на пол, предварительно сняв ботиночки и курточку с шапочкой, и смотрит на то, как Чимин шустро бежит в сторону чёрной макушки, которая тут же скрывается в гостиной с тихим шипением. — Хён! — радостно кричит Чимин, вбегая в комнату, и тут же хмурится, когда замечает незнакомого улыбающегося альфочку, но тут же улыбается и протягивает ладошку. — Привет, я Чимин. — Привет, Чимин-и, я Хосок, — Хосок с улыбкой приветствует омежку и пожимает ручонку, а другой тычет в пухлую чиминову щёку. — Твой хён и друг Юнги-хёна. — Хён, а где Юнги-хён? — спрашивает Пак, смущённо прикрывая ладошками свои щёки, и опускает взгляд в пол, смутившись. — Юнги? Он спрятался на диване, — пожимая плечами, отвечает Хосок, услышав после, как его лучший друг говорит, что он предатель. — Извини, мне нужно кое-что спросить. Папа! Когда Чон уходит из гостиной, ища своего папу, Чимин быстро бежит к дивану и хлопает по ноге Юнги, которую, как тот думал, спрятал. Альфочка шипит, выползая из диванных подушек, и хмурится, потому что совсем не хочет, чтобы родители оставили его и Хосока с маленьким Чимином, которому, вообще-то, только девять, и за ним нужно следить. Он обречённо вздыхает и утягивает омегу на диван, чтобы тот сидел здесь и не мешал двум альфам играть во что-то интересное. Чимин, словно прочитав мысли старшего, мгновенно запрыгивает на спину альфочки и обхватывает ручками минову шею. — Чимин, слезь с меня! — недовольно бухтит Юнги, пытаясь осторожно скинуть младшего с себя, но у него ничего не получается, и он зовёт на помощь своего друга или хотя бы родителей, чтобы те спасли его от объятий-удушений. — Спасите! Убивают! Чимин хохочет и чуть не падает назад, когда случайно ослабляет хватку, и взвизгивает, отчего Юнги пугается тому, что омежка может упасть на что-то острое или твёрдое, и обхватывает руками ноги младшего, чтобы тот не навернулся. Сокджин заходит в гостиную на визг своего сыночка и хлопает ресницами, когда замечает то, что Юнги держит омежку на своей спине и пытается пододвинуться ближе к дивану, чтобы тот слетел с него на что-нибудь мягкое. — Айгу, Чим-и, что ты делаешь на спине Юнги? — спрашивает Джин, забирая сыночка со спины альфочки, и усаживает его на диван, погладив по мягким прядям. — Юн-и, ты не поранился, когда он залезал на тебя? — Если Вы говорите о моей моральной ране, то да, — отвечает черноволосый и поправляет штаны, которые захотели слететь с его попы. — Папа Чимина, а когда вы уйдёте? — Через несколько минут, Юнги, — Ким улыбается и треплет того по волосам, а после что-то вспоминает и переводит свой взгляд на сыночка. — Юн-и, ты, как самый старший, должен проследить за Хосок-и и Чим-и, хорошо? — Хорошо, — уверенно кивает Юнги и шумно выдыхает, понимая, что сегодня повеселиться им не удастся. — Мы, получается, останемся одни? — Да, но, пожалуйста, давай без глупостей. Чим-и ещё маленький и может легко пораниться, — говорит Сокджин и усаживает Юнги на диван, где располагается Чимин со своей любимой игрушкой. — И не буяньте. Юнги медленно кивает, не заинтересовавшись, и делает вид, что засыпает от разговора, поэтому папа Чимина смеётся и уходит из гостиной, предварительно чмокнув своего сыночка в обе щёки. Альфочка переводит на него взгляд, замечая, что тот смотрит в ответ, и, улыбаясь, начинает теребить пухлую щёку Чимина, на что тот смеётся и пищит от смущения. Вообще-то, если бы его щёки трогала какая-нибудь омежка, было бы проще, а тут сидит альфочка, его хён, и теребит их. — Ну, хён, прекрати, — недовольно говорит Чимин, когда Юнги прекращает теребить его щёки и просто смотрит на то, какие они пухленькие и мягкие. Альфочка отвлекается от «увлекательного рассматривания щёк» и переводит взгляд на лучшего друга, что ехидно улыбается и натягивает на свою голову шапку. — Юнги-хён, я ухожу, — говорит Хосок и забирает курточку из рук своего папы, который, заметив сидящих ребятишек, приветливо улыбается им. — Я решил, что пойду вместе с папой. — Что? Папа! — кричит Юнги, подрываясь с места, и убегает из гостиной, чтобы заприметить одетого отца, что, видимо, уже собирается уходить. — Пап, можно с вами? — Нет, Юн-и, ты должен следить за Чимином, — уверенно отвечает альфа и треплет сынишку по волосам, на что он дуется и собирается настоять на своём присутствии на вечере. — Позаботься о Чимине, хорошо? Он же всё-таки омежка, поаккуратнее. — Хорошо, пап, — хмурится Юнги и натыкается на свою маму, что целует его в обе щёки и говорит насчёт еды в холодильнике и хорошего поведения, заботе о маленьком Чимине. — Ладно, мам, идите уже. — Не скучай, Юн-и, — мама посылает ему воздушный поцелуй и уходит вслед за папой Хосока, закрывая за собой дверь. Юнги, шумно выдыхая, обратно идёт в гостиную и натыкается на Чимина, что заинтересованно смотрел на ту ситуацию. Он надувает пухлые щёки и складывает руки на груди, хмуря бровки и недовольно глядя на своего хёна, что безучастно пожимает плечами и присаживается на диван, переключая каналы телевизора. — Почему ты хотел уйти, Юнги-хён? — спрашивает Чимин, присаживаясь на пол возле кресла и перебирая в руках своего любимого мишку. Он переводит взгляд на телевизор, где мелькают каналы с мультиками, музыкальными шоу и новостями. — Ты же маленький, вот и хотел уйти, — отвечает Мин, не смотря на младшего, который хлопает ресницами и не понимает, почему он «маленький», ведь ему уже, вообще-то, девять лет. — Хён, ты тоже маленький, если сравнивать тебя и моего папу, — фыркает Чимин и отворачивается от старшего, когда тот удивлённо на него смотрит, и прижимает мишку к себе, залезая в кресло. — Давай просто поспим, — погодя, предлагает Юнги, взбивает подушку, чтобы было помягче, и переводит взгляд на Чимина, что смотрит на него отстранённо и задумчиво. — Ты в порядке? — Хён, — начинает Чимин, чувствуя, что его щёки заливаются лёгким румянцем, отчего старший приподнимает брови и ждёт продолжения, — можно лечь с тобой? Юнги отвечает не сразу, обдумывая сие предложение, а после кивает и встаёт с дивана, чтобы принести плед, которым всегда укрывается, когда ложится спать в гостиной. Он замечает, как Чимин радостно перебирается на диван и укладывает голову на подушку, оставляя немного пространства позади себя, видимо, для него. Улыбаясь уголком губ, Юнги расправляет плед и буквально заворачивает в него младшего, оставляя открытой только голову, и перебирается на своё законное место — за Чимином. — Хён, а тебе не холодно? — спрашивает Пак, когда Юнги прекращает двигаться и шумно выдыхает. — Нет, Чимин, — отвечает альфочка и закрывает глаза, чтобы, наконец-то, поспать и дождаться возвращения родителей. — Спи. Через несколько часов Намджун заходит в гостиную, чтобы забрать своего сынишку домой, и останавливается в проёме. Спящий Юнги прижимает к себе Чимина, что, приоткрыв рот, сопит в обе дырочки, и Намджун хмыкает, осознавая, что этот парнишка явно будет чем-то большим, а не просто другом. Он решает с родителями Юнги, что они оставят Чимина на одну ночь, чтобы не будить такую сладенькую парочку.***
Юнги — шестнадцать Чимин — четырнадцать Юнги хмурится, когда учительница приводит Чимина к нему в класс и что-то говорит о плохом поведении младшего, отчего альфе, конечно же, становится почему-то стыдно. Он хоть и был другом детства, но не приписывался и в родственники, чтобы следить за ним и в школе. — Простите, но я же не его брат, — вмешивается Юнги, перебивая женщину, которая теперь смотрит на него, как на тугодума, и после переводит взгляд с Мина на Хосока, что сидит рядом и смеётся в ладонь, пытаясь не заржать в голос. — Твой отец, Юнги, говорил, что ты будешь следить за Чимином, — говорит учительница, о чём-то умалчивая, и добродушно улыбается, подпихивая Пака, чтобы тот уселся на подоконник вместе со старшим. — Ты освобождаешься от двух последних уроков, как и Чимин, и вы можете уйти из школы. Вы, мистер Чон, не освобождаетесь и должны присутствовать на уроке. Хосок обратно закрывает рот, шумно выдыхая и поворачиваясь к Юнги после того, как женщина разворачивается и скрывается из виду. — Ты заделался нянькой, хён? — смеётся Хосок и хлопает рукой по коленке, задыхаясь от своей шутки, а после спрыгивает с подоконника. — Чимин-а, не скучай! Развесели хёна, хорошо? — Блять, серьёзно? Чимин, — хмурясь, начинает Юнги, когда лучший друг заходит в кабинет, и переводит взгляд на омегу, настроившись быть злым, но он тушуется, когда замечает зарумяненные щёки и вину в глазах. — Третий раз за неделю! — Прости, хён, — тихо добавляет Чимин в бурчание альфы и сжимает пальцами колени, выглядя настолько виновато, что Юнги перехотелось ругать его и выглядеть более взрослым, ведь сам ввязывается в драки два раза на дню. — Чимин-а, ты когда-нибудь доведёшь меня до сердечного приступа, серьёзно, — говорит Мин и спрыгивает с подоконника, забирая свой рюкзак с пола и переводя взгляд на омегу. — Пошли, прогуляемся, пока они не передумали и не затащили нас на уроки. Чимин кивает и улыбается, а Юнги подмечает в глазах омеги разгоревшиеся огоньки счастья. Он забирает чиминов рюкзак с подоконника и кивает ему, чтобы тот следовал за ним и не отставал, ведь вообще ещё перемена и ученики толпятся в коридоре, словно одичалые. Младший следует за ним, не отставая, и осознаёт, что его хён очень добрый и милый, когда злится. Он давно подметил, что Юнги не умеет сердиться на него, вероятно, из-за того, что Пак слишком милая булочка, но, может быть, есть и ещё какой-нибудь вариант. Всё возможно. Никто, кроме самого омеги, не знает, что Чимин специально ведёт себя плохо, чтобы побыть вместе с хёном. Смотря на то, как Чимин натягивает на себя куртку и шапку, Юнги улыбается в чёрный вязаный шарф и думает о том, что, вероятно, он не будет рассказывать родителям Чимина о его плохом поведении, ведь, честно говоря, кто не будет счастлив уйти из школы гораздо раньше. Но у него есть ещё одна причина, которая всегда пересиливает некие «весы» и не даёт сказать, что это только из-за школы. Он видит, как омега возится с маленькими пуговками на куртке, и закатывает глаза, спеша на помощь. — Почему ты такой неуклюжий, Чимин? — спрашивает Юнги, помогая застегнуть пуговицы, и замечает, как омега заливается румянцем и обиженно выпячивает губу. — Ладно, не обижайся. Неуклюжий, но очень милый. Ты, случаем, рукожопостью отца не заразился? — Хён, почему ты такой вредный? — фыркает Чимин, незаметно вдыхая мятный запах любимых конфет, и хлопает ресницами, понимая, что нужно попросить папу купить ему сладости. Юнги застёгивает последнюю пуговку на куртке и поправляет сбитый оранжевый шарф, чтобы омеге было удобно, и он смог хотя бы дышать. Он улыбается уголком губ проделанной работе и кивает, помогая надеть Чимину рюкзак, а после они шустро исчезают из холла, где слышится голос учительницы. Юнги приводит его в парк, где они в первый раз встретились, потому что он находился недалеко от школы и дома Мина. Альфа присаживается на лавочку, пряча замёрзшие руки в карманы куртки, и замечает, что омега стоит рядом и глядит на играющих ребятишек. — Смотри, там есть такой же нытик, как и ты, — смеётся Юнги, кивая в сторону плачущего мальчика-омегу, и уклоняется от ладони Чимина, что принимается колотить его, словно грушу, и смеяться вместе с ним. — Я же правду говорю! Хён всегда прав! — Идиот никогда не может быть прав, — выдаёт Пак и высовывает язык, прямо как маленький ребёнок, присаживается рядом, надуваясь. — Как ты с хёном разговариваешь? — возмущается Мин, переводя взгляд на надувшегося младшего, и смеётся снова, ведь он правда выглядит, как тот плачущий омежка. — Твой хён не может быть идиотом, он гений! — Хосок-хён, да, гений, а ты, хён, нет! — Я же твой любимый хён! Это предательство? — продолжает наигранно возмущаться альфа, отворачиваясь от Пака, что обращает на него внимание с улыбкой на лице. — Я хотел угостить тебя твоими любимыми конфетками, а ты поступаешь так отстойно. — Конфетки? Хён, пожалуйста, — Чимин делает глазки, как у маленького щеночка, и складывает руки в «молитвенном жесте». — Ну, хёёён! — Какой же ты засранец, — фыркает Юнги, но достаёт из кармана куртки несколько конфеток с мятным вкусом, укладывая их в ладонь Чимина, что сразу же отправляет распакованную конфету в рот. — Хомяк. Чимин бьёт свободной рукой по плечу альфы и убирает оставшуюся сладость в карман, блаженно улыбаясь от давно забытого вкуса мятных конфеток. Он хлопает ресницами, когда на ум приходит то, что его хён пахнет точно так же, как и его любимые конфеты. — Ну что, вкусно? — спрашивает Юнги, смотря на играющих ребятишек, и понимает, что эти дети всё равно раздражают его. — Вкусно, — кивает омега, улыбаясь, и поворачивается к старшему. — Такие же сладкие и мятные, как хён. Поперхнувшись конфетой, Юнги сдавленно кашляет и ошарашенно хлопает ресницами, потому что такого, честно говоря, он не ожидал.***
Юнги — восемнадцать Чимин — шестнадцать Перелистывая страницу книги, Чимин шумно выдыхает и морщится от скуки. Он, конечно, любил читать, но сегодня ему стало до ужаса скучно, потому что прочитывал стопки книг каждый день, и это жутко надоедало. Да и любимые конфетки кончились, отчего желание читать книги пропало и теперь хотелось чего-нибудь другого, а не эти книжки, которые он «обнимал» каждую ночь перед сном, хотя его папа запрещал читать на ночь, ведь мог испортить зрение и умереть очкариком. Чимин смирился с этим «титулом», потому что уже носил очки, чтобы не испортить зрение ещё больше, ведь очкариком умереть, правда, не хотелось. Омега откладывает книгу на прикроватную тумбочку и снимает очки, убирая их туда же, и хлопает ресницами, чтобы привыкнуть, потому что просидел в этих очках несколько часов. Он встаёт с кровати, поправляя слетевшие светло-синие носки, и решает, что ему нужно готовиться ко сну, ведь вообще-то будильник прозвенит очень скоро. Чимин смотрит в незашторенное окно и хмурится, замечая знакомое лицо, освещённое приглушённым светом, и подходит ближе, чтобы открыть окно. — Ты рехнулся, хён? Сейчас же два часа ночи, — тихо шипит Чимин, пытаясь не разбудить своих родителей, и хлопает ресницами, когда понимает, что его словесный понос затыкают лёгким чмоком. — Эй! Может скажешь, почему залез на второй этаж? — О, я хотел подарить тебе свой поцелуй перед сном, — просто отвечает Юнги и улыбается, отодвигая омегу и пролезая внутрь. Он чуть покачивается на подоконнике и чуть не падает назад. — Что ты здесь делал, пока я лез к тебе? — Книгу читал, что ещё? — фыркает Чимин, заливаясь румянцем, потому что, вообще-то, в его комнате находится альфа, а это, как минимум, странно и неправильно. Всё же, это его личное пространство, куда он даже родителей не пускает. — Если серьёзно, хён, почему ты пришёл? — Я же сказал, — пожимает плечами Юнги и падает на кровать, предварительно сняв кроссовки, и хмыкает, когда замечает возмущённый взгляд младшего. — Ладно, я пришёл, потому что твой отец не пустил меня этим вечером. — Ты приходил? Папа сказал, что это был его старый друг, — удивляется Чимин, а после тихо хохочет, припоминая, что его отец говорит так: «люблю свою кровиночку и, вообще, я буду единственным альфой в его жизни». — Да, я его старый друг. Мне сорок с лишним лет, и я чертовски сексуален, — серьёзно говорит альфа, следя за меняющимися эмоциями Чимина и его расцветающей улыбкой, и откидывается на подушку, словно у себя дома. — Я думал, что у шестнадцатилетних омег по всей комнате развешаны плакаты полуголых качков. — Айгу, почему ты такой? — Чимин морщится и, замешкавшись, ложится рядом со старшим, что сгребает его в охапку, и затихает, прислушиваясь к такой уютной тишине в чиминовой комнате. Чимин укладывает свою голову на грудь альфы, слушая его спокойное сердцебиение, и не сдерживает широкую улыбку, потому что, честно говоря, ему незачем скрывать настоящие эмоции, когда он наедине со своим альфой. Он сжимает по-детски пухлыми пальцами белоснежную рубашку старшего и вдыхает запах его любимых мятных конфеток. Да, повзрослев, омега не перестал любить эти сладости, постоянно напоминая папе о покупке излюбленных вкусностей, и даже не делился с Юнги. Зачем отдавать конфеты, если старший сам пахнет ими и может довольствоваться запахом, а не самими сладостями. — Хён, — тихо зовёт Чимин, боясь нарушить такую идиллию, и приподнимает голову, чтобы заглянуть в глаза Юнги, что смотрят на него с прищуром и лёгкой усталостью, — может, ты скажешь, как я пахну? — Тебе родители не говорили? — Юнги пытается уклониться от вопроса и задать свой, чтобы омега не заинтересовался этим ещё больше. Альфа пытается избежать этого вопроса с двенадцати лет всё время, сваливая куда-нибудь «по делам». — Юнги-хён, почему ты не отвечаешь на вопрос? Я что, пахну чем-то отвратительным? — хмурится Чимин, поднимаясь и недовольно смотря на Мина, что закатил глаза и поднялся следом, чтобы быть наравне с омегой. — Ты пахнешь книгами, — спокойно отвечает Юнги и улыбается, когда Чимин хлопает ресницами и переводит взгляд на стопку книг, что разместилась на прикроватной тумбочке. — Да, именно. — Почему ты раньше не сказал, хён? Я мучился, ломал голову, родителей доставал, а они мне не говорили! — Они не говорили, потому что твой запах ещё формировался, — фыркает Юнги и укладывается обратно, притягивая младшего к себе и прижимаясь носом к смуглой шее, отчего Чимин заливается лёгким румянцем. — Я, если честно, очень люблю запах книг, потому что целыми днями сижу и клюю в них носом. — Айгу, почему ты такой вредный? — спрашивает Чимин, отстраняясь от альфы, и вспоминает то, что, вообще-то, уже два часа ночи и нужно спать. — Если ты заснёшь в моей комнате, то папа увидит и нам будет плохо. — Я уйду тогда, когда ты заснёшь, — кивает Юнги, понимая, что отец не будет рад такой встрече со своим будущим зятем, и улыбается, когда Чимин утыкается носом ему в шею, радуясь тому, что у него такой запах, мятный и вкусный. Юнги, если честно, не понимает отца омеги, Намджуна, который с особой подозрительностью относится к нему, даже наотрез отказывается от его частых посещений этого дома. Он понимает, что этот парнишка не станет делать что-нибудь опасное для его кровиночки, но всё равно относится к нему с недоверчивостью. Его супруг, Сокджин, постоянно смеётся с мужа, когда тот соскакивает с дивана, заприметив в окне своего маленького сыночка и этого «подозрительного альфу», что решил проводить его до дома. Юнги, конечно, понимает эту реакцию на ещё одного альфу в жизни Чимина, но, вообще-то, он присутствует в жизни омеги чуть ли не с пелёнок. Это, как минимум, очень раздражает, но Мин Юнги является очень терпеливым человеком, выдерживая закидоны своего лучшего друга, которые перетекали из нормального дурачества в ненормальное. Если бы в жизни младшего появился другой альфа, то он бы сбежал в первую же встречу с отцом Чимина, но на этом месте Юнги, что очень настойчив в выборе. Всё же, куда деться от судьбы, которая кратко намекнула, что они истинные?***
Юнги — двадцать пять Чимин — двадцать три Открывая дверь, Юнги закрывает за собой и расстёгивает пуговицы на чёрном пальто, которое полностью промокло под несильным дождём. Альфа думает, что нужно покупать не только любимые пальто, но и куртки, чтобы те не промокали под лёгким дождиком. Он убирает пальто в гардеробный шкаф, предварительно повесив на вешалку, и снимает ботинки, надевая тапочки, которые его супруг заботливо оставляет в прихожей после ухода Юнги на работу. — Чимин-а, я дома, — говорит Мин, заходя в гостиную и ставя сумку с документами на кресло, и замечает, что его маленький ангел лежит на диване, посапывая в обе дырочки, и плотно завёрнут в светло-розовый плед, будто к ним в гости заявлялся папа Чимина, Сокджин. Юнги нежно улыбается, обходя журнальный столик, где располагаются стопки разнообразных книг, которые, видимо, Чимин читал на протяжении всего утра и дня. Он присаживается на корточки возле своего омеги и проводит ладонью по тёмным волосам, что только недавно были рыжими, видит, как Чимин морщит свой носик. Альфа, честно говоря, хотел прийти раньше с работы, чтобы застать своего маленького ангелочка в ещё не спящем виде, но ему пришлось остаться на работе дольше, чем он этого хотел. Юнги, заметив, что на часах уже за полночь, заторопился домой, потому что оставаться в собственном кабинете, когда есть свои дом и семья, совершенно не хочется. Он проводит большим пальцем по щеке мужа и встаёт, чтобы принять душ и переодеться в свободную одежду, ведь ему ещё нужно прочесть некоторые документы, которые пришлось взять с собой. Когда Юнги скрывается в ванной комнате, раскидав по пути чёрные пиджак и галстук, Чимин сонно хлопает ресницами и присаживается на диване, поправляя плед, чтобы тот оставался на месте. Он тянется за телефоном, что лежит между стопками книг, и удивляется, когда видит, что уже за полночь. Омега обратно убирает телефон и встаёт, отбрасывая светло-розовый плед в другой конец дивана, а после шлёпает голыми ногами по паркету, скрываясь в спальне и залезая под тёплое одеяло, которое не может согреть так, как объятия его альфы, но оно хотя бы есть. Юнги не всегда приходит домой в то время, когда нужно самому омеге. Прислушиваясь к шорохам за дверью, Чимин шумно выдыхает и натягивает белоснежное воздушное одеяло до носа, чтобы было ещё теплее, ведь, видимо, Юнги задержится и в своём кабинете, который омега не против превратить в груду мусора, потому что альфа просиживает в нём даже выходные дни. Он обиженно поджимает пухлые губы, понимая, что Юнги будет сидеть там очень долго и не порадует своего омегу тёплыми объятиями перед сном. Это, вообще-то, обижает и раздражает. Чимин откидывает одеяло в сторону, вставая с кровати и снова шлёпая босыми пятками по паркету, выходит из комнаты, сразу же направляясь в сторону кабинета, дверь которого слегка приоткрыта и выпускает из комнаты приглушённый свет. Он аккуратно заходит в помещение и замечает, что волосы Юнги ещё влажные, а полотенце валяется в углу на диванчике. — Юнги-я, когда ты пойдёшь спать? — тихо спрашивает Чимин, кладя голову на плечо альфы и вдыхая запах мятных конфет, хлопает ресницами, пытаясь вглядеться в какие-то бумаги, которые рассматривает старший. — А почему ты не спишь, Чимин-а? — Юнги отвлекается от бумаги и поворачивает голову так, чтобы можно было прижаться губами в омежьи и легко чмокнуть, как бы приветствуя после долгого отсутствия. — Как я могу заснуть, если моего альфы почти нет дома? — Чимин улыбается, чмокая своего мужа в уголок губ, и вытаскивает бумагу из рук Юнги, что, вообще-то, уже и не сопротивляется. — Такое ощущение, что я живу один, а не со своим мужем. — Не преувеличивай, — фыркает Юнги, но улыбается, потому что Чимин отодвигается и тянет на себя, чтобы старший поднял свою задницу с кресла и пошёл спать вместе с омегой, который не помнит, когда последний раз засыпал в тёплых объятиях альфы. — Мне нужно… — Тебе ничего не нужно, — уверенно прерывает Чимин, тыча указательным пальцем в спину Юнги, отчего тот недовольно хмурится, но позволяет вытолкнуть себя из кабинета и увести в спальню. Юнги, если честно, собирался взять отпуск и свалить всю ответственность на своего друга, который тоже работает в компании, и проводить свободное время дома вместе с Чимином. Он ложится на кровать с другой стороны и укрывается одеялом, тут же прижимая Чимина к себе и выдыхая в тёмный затылок, удобно устроив одну руку на талии омеги, а вторую младший занял как свою подушку. Альфа слышит, как тот счастливо выдыхает и удобнее устраивается в тёплых объятиях старшего, и вдыхает такой родной и запоминающийся запах потёртых книг, которые постоянно читает его муж, целыми днями просиживая на диване или дома у своих родителей. Юнги хотел бы лежать вот так постоянно, обнимая своего ангелочка и вдыхая его естественный запах без примеси каких-то духов. — Чимин-а, как у вас дела? — тихо выдыхает Юнги в ухо омеги, отчего младший забывает про сон и пытается понять, о чём спрашивает муж. — Всё хорошо, но было бы отлично, если бы один альфа проводил со своим омегой больше времени, — также тихо отвечает Чимин, кладя свою ладонь на руку мужа, что располагается на округлом животике. — Чимин-а, ты же понимаешь, что я работаю, чтобы вы ни в чём не нуждались. — Понимаю, но всё же… — Подожди немного, и я возьму отпуск, — уверенно обещает Юнги, чмокая в щёку мужа и прикрывая глаза, надеясь, что получится заснуть гораздо раньше, ведь через несколько часов ему нужно снова вставать и отправляться на работу. Они, в самом-то деле, счастливы и с нетерпением ждут ещё одного маленького ангелочка, который будет скрашивать свободное время Чимина, пока Юнги пропадает на работе. Альфа, честно говоря, тоже хочет лежать на диванчике, обнимая своего омегу и слушая его болтовню о всяких детских вещичках. Но ему нужно работать, чтобы его ангелочки ни в чём не нуждались. Юнги разрывается из-за этого, но он будет стараться выполнять и то, и другое, чтобы всё было уравновешено, и его ангелочки были счастливы.***
Сейчас Чимин смеётся, когда Юнги пытается догнать своего сына, что только недавно научился ходить, но бегал так, словно двадцатилетний спортсмен по ходьбе. У альфы даже не получается схватить за капюшон курточки, а догнать маленького сорванца вообще не выходит, отчего Юнги останавливается возле супруга и жалуется тому, что у него кончается дыхалка, и он сейчас умрёт. Чимин качает головой, улыбаясь, а после зовёт малыша к себе, ведь он, честно говоря, может упасть и пораниться. Омежка послушно бежит к своему папочке, радостно взвизгивая, когда Чимин ловит его и берёт на руки, пригладив растрепавшиеся волосы. — Это нечестно, — недовольно хмурясь, говорит Юнги и намекает на то, что сынок слушается своего папочку, а отца — нет, словно он тут мимо проходящий человек. — Тэхён-и, ты такой вредный, как твой папочка. — В кого это он ещё вредный? — фыркает Чимин, легко давая подзатыльник своему мужу, что тихо ворчит и закатывает глаза, когда Тэхён начинает его бить, словно альфа здесь подрабатывает грушей. — Какой ты у папы молодец, Тэхён-и. — То есть, ты радуешься тому, что твоего мужа избивает собственный сын? Это жестоко, — улыбается Юнги и щурится, когда холодный ветерок дует прямо в его сторону. Чимин не успевает ему что-то сказать, потому что телефон Юнги начинает звонить, и тот отвечает на звонок, отходя на несколько шагов дальше, чтобы не мешать дневной прогулке. — Тэхён-и, кажется, нашего папочку хотят забрать, — тихо говорит Чимин, мягко улыбаясь, и смеётся, когда омежка широко открывает глаза и хлопает ресницами, словно он такой подставы от незнакомцев вообще не представлял. — Да, лисёнок, папочку забирают. — Па, — серьёзно выдаёт Тэхён, поворачивая голову к отцу, что разговаривает по телефону, и замечает, как Чимин кивает, как бы подтверждая их возмущение в сторону этого человека, что так яростно хочет забрать их папочку на работу. — Юнги, кто звонил? — спрашивает Чимин, когда Юнги возвращается к ним и убирает телефон в карман, натыкаясь на маленький кулачок Тэхёна, что упирается ему в щёку. — Тэхён-и тоже хочет знать. — Тэхён вырастет таким же ревнивым, как и его папочка, — говорит Юнги, посмеиваясь над возмущением своего омеги, и улыбается, показывая свои светло-розовые дёсны. — У меня должно было быть совещание, но я отменил. — Айгу, я надеюсь, что не из-за нас, — Чимин виновато смотрит на своего альфу, отчего тот становится серьёзным и кивает, подтверждая. Омега переводит взгляд на сыночка, что пытается сгрызть кулон папочки, что находился до этого под курткой, но теперь был на свободе, благодаря наглости омежки. — Верно, из-за своих ангелочков, — кивает Юнги и подходит ближе, сначала целуя в обе пухлые щёки Тэхёна, а после и своего мужа, добавляя после этого и поцелуй в губы. — Тебя придётся наказать, — тихо добавляет Мин, выдыхая в ухо омеги, и отстраняется, замечая, что Чимин покрывается очаровательным румянцем, словно в старые добрые. — Тэхён-и, твой папочка очень вредный, — тыча пальцем и указывая на Юнги, говорит Чимин и видит, как сыночек поджимает губки и недовольно смотрит на своего отца, словно понимает то, что ему говорит папа. — Тебе нужно побить его, когда мы вернёмся домой. — Мин Юнги страдает от избиений годовалого сына, — Юнги смотрит на мужа, что громко смеётся, привлекая к себе внимание остальных родителей в парке. — Айгу, Юнги, хватит меня смешить, — Чимин, посмеиваясь, отдаёт Тэхёна в руки своего альфы, что возмущённо смотрит и пытается взять удобнее, потому что омежка начинает покушения на его спину. — Помнишь, как ты запрыгнул на мою спину? — спрашивает Юнги, успокаивая в своих руках Тэхёна и поправляя его шапочку, что захотела слететь с головы. — Когда ты проиграл мне желание? — Чимин, я же говорил, что поддался тебе, — ворчит Юнги, смотря на Чимина, что хохочет и чуть ли не падает на скамейку спиной. — Я всегда знал, что ты любишь быть лошадью, — продолжает Чимин, смотря на то, как Юнги заботливо поправляет курточку и спадающие штанишки Тэхёна. Омежка пытается вырваться, потому что ему это совсем не нравится, но после затихает в крепких отцовских объятиях. — Вообще я люблю, когда ты на мне скачешь, но всё-таки лошадью у нас подрабатывает Хоби. — Не обижай Хосок-хёна, он очень хороший, а ты нет, — говорит Чимин, улыбаясь возмущённо-ревностному взгляду своего мужа, что, кажется, старается испепелить его. — Ревнуешь? — Конечно, ревную, ты же моя собственность, — фыркает Юнги и садит Тэхёна на скамейку, отчего тот начинает снова покушаться на спину, но уже чиминову. — Шучу. Но, вон, даже метка стоит, как и у омеги Хосока. — Юнги-хён, не ревнуй, куда я от тебя денусь-то? Вон, уже весь пропах мятными конфетами, — смеётся Чимин, когда Юнги смотрит на него, словно на предателя, что покушается на такой вкусный запах конфет. — Кстати, нужно будет купить мятные конфеты. — Тебе что, меня не хватает? — Нет, не хватает, — улыбается Чимин, замечая, что альфа возмущённо на него смотрит и хитро улыбается, словно скрывает что-то обидное и грустное. — Айгу, ты изменяешь мне со своей секретаршей? — Моя секретарша — это сорокалетняя старушенина, которая вдобавок ещё и бета, — серьёзно говорит Юнги, когда замечает, что в глазах Чимина мелькает толика недоверчивости в верности собственного мужа. — Всё же, ты же не чувствовал чужой запах, когда мы тра… — Не при ребёнке же! — прерывает Чимин, хлопая ладонью по коленке Юнги, отчего тот хохочет, и его подхватывает Тэхён, что вообще, кажется, не понимает, о чём они здесь говорят. — Тэхён-и маленький, ничего не поймёт, — пожимает плечами Юнги и присаживается на скамейку, притягивая к себе Чимина и целуя его в уголок пухлых сладких губ. — Уверен, если бы смог с кем-то переспать, то это была бы не сорокалетняя бета. — Несколько лет назад ты говорил, что тебе сорок с лишним лет, и ты чертовски сексуален, — цитирует Чимин, посмеиваясь, и наблюдает за тем, как Тэхён спрыгивает со скамейки и ретируется в песочницу, где и встретились его родители. — Я всегда сексуален, даже в семьдесят лет буду, — выдыхает Юнги и целует Чимина, перехватывая своими губами его язык и посасывая, отчего слышится рваный вдох, и альфа усмехается в поцелуй, понимая, что маленькие пальцы мужа как-то успели пролезть под куртку и свитер, царапая ноготками подтянутый живот. — Чимин-а, аккуратнее, здесь же наш Тэхён-и и остальные дети с родителями. — Ой, — Чимин заливается сильной порцией румянца и прячется в оранжевый шарф, который, честно говоря, остался со старых добрых. Юнги подмечает, что нигде нет такого милого создания, как его муж, но тут же вспоминает свою кровиночку, что очаровывает своими маленькими щёчками и большими глазками с длинными ресничками. У него есть два очаровательных чуда, а этого добиться не каждый сможет. — Ты такой милый, — выдаёт Юнги, отодвигая чиминову шапку и целуя за ухом, а после снова натягивает головной убор, чтобы омега не простудился, и встаёт со скамейки, ковыляя за своим вторым чудом, что успел стянуть шапочку и выкинуть её возле какой-то девочки-омеги. Чимин улыбается, наблюдая за своими любимчиками и улыбаясь тому, что Юнги снова пытается словить убегающего хитреца, что терроризирует собственного отца. Понимает, что его счастье пахнет мятными конфетками с нотками своего запаха, который приелся так, что уже вряд ли кто-то сможет покуситься на его альфу и забрать к себе. Он знает, что счастье Юнги такое же, но с запахом потёртых книг. Сладости и книги — вот, что ассоциирует их дом, когда родители приходят к ним и говорят, что квартира пропахла конфетами и книгами, словно здесь и кондитерская, и библиотека. Юнги и Чимин смеются на это сравнение, но улыбаются друг другу, потому что их счастье приобрело оттенок мятных конфет и книг. — Эй, Чимин-а, может, ты встанешь и поможешь поймать сорванца? — Юнги стоит возле песочницы, пытаясь выловить Тэхёна, но у него ничего не получается, и он ловит совершенно другого ребёнка. — Почему я вообще женился на такой ленивой заднице? — Судьба, хён!