Даниэль, может быть, Поттер

Кто не знает семью Говард? На весь небольшой пригород они известны как добрые, готовые помочь в любой ситуации, немного странные люди. Мистер Говард был, пожалуй, самым умным человеком в городке. Если кто-то чего-то не знал, ему всегда говорили: «Спроси у Говарда!» и кивали в сторону большого каменного дома, стоящего чуть поодаль от остальных и наполовину скрытого в тени исполинского дуба. Мистер Говард был высоким и очень худым, мало кто когда-нибудь видел его грустным. Миссис же Говард — худая, низкая женщина с добрым лицом с небольшими морщинками под глазами. Она любила поболтать и чаще всего проводила время в окружении соседок. В прочем, оба Говарда мало рассказывали о себе, а когда их спрашивали о прошлом и родственниках, отшучивались и переводили тему. Несмотря на это, любопытные соседи не оставляли возможности спросить что-нибудь про загадочную семью Говард. На самом деле у них было довольно много родственников, хотя они и не очень хорошо с ними общались. Миранда Говард являлась прямым потомком Линфреда Поттера и прекрасно об этом знала. У Бена Говарда тоже было много родственников, но и он не поддерживал с ними родственных связей. Именно поэтому то, что произошло с Говардами одним осенним утром было потрясением для обоих. Приятным потрясением, надо заметить.

***

Глубокая ночь, в которую мы с вами перенесёмся, была удивительно тёплой, не смотря на то, что был уже ноябрь. Коуквортский пригород погрузился в сон, и он тёплой дымкой окутывал тех, кто по какой-то причине оказался на улице. А такие как раз были. Высокий седой мужчина с белой длинной бородой и в очках-половинках бесшумно шагал по асфальтированной дороге. Он держал на руках маленький свёрток, в котором иногда что-то шевелилось. Рядом с ним шла не менее высокая женщина тоже в очках. Волосы её были собраны на голове в строгий пучок, и она казалась очень серьёзной и на чём-то сосредоточенной. Они подошли к большому дому, который стоял немного дальше от соседнего здания, чем все остальные дома. Выглядел дом точно так же, как и все остальные, но что-то его от них отличало. Только вот нельзя было понять, что. — Ну вот мы и пришли, — сказал старик, осматривая дом. — Профессор Дамблдор, вы уверены, что девочку нужно разлучить с братом? — спросила у старика женщина, с беспокойством смотря на свёрток. — Я полностью уверен, Минерва, — спокойным голосом сказал Дамблдор и направился к дому. У порога он остановился, но не стал звонить в колокольчик, подвешенный к двери, как гласила табличка, висевшая на ней же. Дамблдор бережно положил свёрток на крыльцо и откинул с него пелёнку. Под ней скрывалась маленькая девочка, крепко спящая и не подозревающая ни о том, что с ней недавно случилось, ни о том, что с ней будет потом. На её лбу зиял странный шрам в виде молнии, который почему-то иногда еле заметно вспыхивал бледно-зелёным. Дамблдор вытащил из кармана своей мантии листок пергамента, сложенный пополам и положил его в свёрток. Он вздохнул и посмотрел на профессора МакГонагалл. Она снова плакала, так же, как когда они всего полчаса назад оставили на пороге четвёртого дома по Тисовой улице брата этой маленькой девочки. Сам Дамблдор несомненно тоже испытывал сочувствие к этим детям, которые в столь юном возрасте потеряли самых близких людей. И казалось бы, хорошо, что они друг у друга есть, но тут их разлучают. Увы, но так надо. Если Пожиратели Смерти будут их искать, то вдвоём, а не по отдельности, и, находясь в разных уголках страны, они оба будут в большей безопасности. Дамблдор прокручивал это у себя в голове, чтобы убедить себя в том, что он всё делает правильно. Старик снова глубоко вздохнул и, наклонившись к девочке, едва слышно произнёс: — Удачи, Даниэль Поттер. Так и началось приключение маленькой Даниэль. Утром миссис Говард по обыкновению вышла из дома на крыльцо, чтобы подышать свежим воздухом и наткнулась на шевелящийся поскуливающий свёрток. Рядом с ним лежал лист бумаги, на котором что-то аккуратным летящим почерком было написано. Мистер и миссис Говард поначалу боялись нового жителя их дома, потому что в их жизни не было опыта общения с детьми. Да и Даниэль с опаской относилась к своим опекунам. Первые свои недели в новом доме она проводила хмурая и почти всегда плакала. Она, разумеется, помнила, что её родители вовсе не так выглядели, как эти люди, которые почему-то всё время вертелись перед глазами. Она задавала себе один и тот же вопрос: когда же придут они — те двое, что были с ней с самого начала, мужчина — её папа, который так смешно корчил ей рожицы и так забавно поправлял очки, молодая женщина — мама, которую Даниэль видела всегда, когда засыпала. Она пела ей песни, и её нежные руки стоило лишь один раз потрогать, чтобы хотеть трогать их ещё и ещё. Помнила маленькая Даниэль и того маленького человечка, с которым она спала в одной кроватке, с которым пару раз даже вступала в отчаянную схватку за какую-нибудь игрушку и который смешно щурил глазки, когда папа примерял ему свои очки. Эти же люди — такие нелепые и нескладные, страшные и незнакомые, которые почему-то постоянно были рядом, пугали и расстраивали Даниэль. Именно поэтому она и плакала, прося вернуть ей её родителей, а эти люди зачем-то тыкали в неё соской и, смотря друг на друга, пожимали плечами, о чём-то обеспокоено переговариваясь. Да, Говардам пришлось несладко. За неимением опыта общения и ухода за детьми, они пытались сделать всё, в чём, по их мнению, должен был нуждаться годовалый ребёнок. Увы, но мнения Говардов и самой Даниэль зачастую не совпадали, и им приходилось слушать завывания девочки почти постоянно. Но, конечно, скоро обе стороны пришли к миру, Говарды каким-то образом стали понимать больше половины просьб девочки и почти все эти просьбы могли выполнить. Даниэль же, поняв, что от этих людей не стоит требовать того, что они явно выполнить не смогут, прекратила просить вернуть родителей. Знакомство с новым домом было не менее кропотливым занятием, чем привыкнуть к Говардам. Всё в этом месте было не так, как привыкла Даниэль. Не было её любимой кроватки, коридоры переплетались далеко не так, как привыкла девочка, поэтому иногда, следуя куда-нибудь по памяти, Даниэль врезалась в стену или в появившийся из ниоткуда стул, которого несомненно не должно было быть на том или ином месте. Но и это испытание Даниэль, конечно, выдержала. В шесть лет, когда она уже выговаривала почти все буквы алфавита с завидной точностью, ей рассказали о том, кто она есть на самом деле. Рассказали и про злого волшебника, который убил её семью, и про то, откуда у неё шрам и про мальчика, который довольно часто появлялся в её снах, оказавшегося её родным братом, к тому же близнецом. Да, это было большое для неё потрясение, но она пережила его стойко. Конечно, Даниэль не разлюбила Говардов и их дом. Разлюбить их означало бы предать. Благодаря им у неё было весёлое детство с кучей странных вещей и приключений. И она даже не прекратила называть себя Даниэль Говард, хотя новые родители и сказали ей, что теперь в этом нет необходимости, и она может носить фамилию Поттер. Даниэль посчитала, что может оскорбить Говардов этим, хотя они сказали, что вовсе не обидятся. Так она и жила под фамилией Говард-Поттер или Поттер-Говард. Жила и с нетерпением ждала, когда же ей исполнится одиннадцать, и она познакомится с Гарри. Даниэль рассказали и о том, что брат живёт у их тёти Петуньи — сестры мамы. Она не знала, что за человек эта Петунья, поэтому не знала и о том, хорошо ли живётся Гарри с ней и знает ли он о существовании Даниэль, хотя ей и сказали, что в их день рождения — тридцать первого июля — Гарри приедет к ней в гости. Наконец, этот день настал. Тридцать первое июля — то заветное число, которого Даниэль ждала на протяжении нескольких лет. Гарри — единственный кусочек её прошлой короткой жизни, в которой она была счастлива со своими прежними родителями в своём прежнем доме. Говарды ничего не скрывали от девочки, рассказали ей всё, что знали о Поттерах, о том, что они жили в Годриковой впадине, о том, что они оба учились в Хогвартсе, о том, что Джеймс Поттер был из чистокровной семьи, а Лили Поттер — маглорождённой волшебницей. Увы, но лично Говарды не были знакомы с Поттерами, поэтому не знали про то, какими они были, за исключением тех мелочей, о которых поведали Даниэль. И она каждый вечер сидела в своей комнате перед окном и мечтала о том, как она поедет в Хогвартс и узнает о своих родителях всё, что только можно. Итак, тридцать первое июля, день рождения. Даниэль, позавтракав, с самого утра убежала на улицу, собираясь встретить Гарри и его сопровождающего. Из письма, отправленного Говардам Дамблдором неделю назад, было ясно, что с ним будет кто-нибудь из учителей Хогвартса, и они остановятся в какой-нибудь гостинице. Даниэль пришла на детскую площадку, где часто проводила время, когда было скучно. Девочка села на качели и начала медленно раскачиваться. На неё налетел лёгкий ветерок, растрепав и без того постоянно нечёсанные волосы. Даниэль прикрыла глаза, а когда открыла, увидела идущего к ней навстречу мальчика. Он был долговязым, с острыми коленками и в мешковатой одежде. На нём были круглые очки, заклеенные изолентой, а волосы также, как и у Даниэль были спутаны. Она почему-то не обратила на этот факт внимание. Мальчик тем временем тоже сел на качели, не смотря в сторону Даниэль. — Привет, — сказала она, решив, что с этим незнакомцем следует познакомиться. Она никогда не видела его здесь раньше, но он казался ей знакомым, и казалось, что если бы не какая-то незначительная деталь, то она бы его тут же узнала. — Привет, — сказал мальчик, немного удивившись. Он посмотрел на Даниэль, слегка сощурившись, словно тоже узнал в ней кого-то. — Как тебя зовут? Я тебя здесь раньше не видела. — Гарри. Я не из местных. И тут Даниэль поняла. Это Гарри Поттер, её брат. Она уже было хотела ему сказать об этом, но вдруг остановилась. Ей захотелось, чтобы он тоже узнал её. — А тебя как зовут? — спросил мальчик, перестав разглядывать её и уставившись себе под ноги. — Даниэль, — девочка улыбнулась краешком рта, но Гарри этого не заметил. — Поттер? — усмехнувшись, спросил он, как будто бы не веря, что она действительно может быть Поттер. — Может быть, — тут Даниэль уже почти рассмеялась. Мальчик удивлённо посмотрел на неё, и тут в его глазах прочиталось понимание. — Так ты… — Ага, — довольно улыбнулась Даниэль, — твоя сестра. Гарри мгновение смотрел на неё с удивлённым лицом, как будто не понимал, что это действительно происходит, а потом отвёл взгляд. Он молчал довольно долго, поэтому Даниэль решила сама продолжить разговор. — А где же твой сопровождающий? Мальчик посмотрел на неё и, немного помедлив, ответил: — Он сейчас у тебя дома. Знакомится с… — С Мирандой и Беном? — уточнила Даниэль. Кажется, Гарри не знал, как зовут её вторых родителей. — Их так зовут? Мистера и миссис Говард? — Ну да. А ты не знал? — Нет. Я только сегодня узнал как тебя зовут, а их… — Ты про меня не знал? — удивилась Даниэль. — Нет, — покачал головой Гарри. — Как же так? Тебе что, ничего-ничего ни про волшебство, ни про наших родителей, ни даже про меня не рассказали? — Нет, — снова покачал головой Гарри, тяжело вздохнув. Даниэль вдруг стало очень жалко брата. Ей бы не хотелось оказаться дома у тёти Петуньи, и она мысленно поблагодарила Дамблдора за то, что он оставил её на пороге Говардов. Гарри смотрел на детскую площадку, но его взгляд не был направлен ни на землю, ни на невысокий заборчик, которым площадка была ограждена, ни на горку или карусель, ни на что вокруг. Он о чём-то глубоко задумался. Какое-то время они сидели молча, а потом сзади к ним кто-то подошёл. — Эй, Гарри, чего сидишь, пойдём быстрее с сестрой твоей знакомиться, — сказал грубый, но в то же время добродушный голос. Гарри и Даниэль дружно повернулись, и девочка едва не вскрикнула. Перед ними стоял человек, настолько большой, что он превышал рост Даниэль в два или даже в три раза. Его лицо было сплошь заросшим спутанной бородой, а его глазки-жуки перебегали с Даниэль на Гарри и обратно. — Ой, это чой-то? По тому, как Гарри смотрел на великана как на что-то само собой разумеющееся, было ясно, что мальчик видел его не в первый раз. Даниэль подумала, что этот великан как раз мог быть сопровождающим Гарри. — Это Даниэль, Хагрид, — сказал он. — моя сестра. Мы уже познакомились. Хагрид посмотрел на девочку. — Э-э, а я Рубеус Хагрид. Смотритель и хранитель ключей Хогвартса. — Даниэль. Просто Даниэль, — представилась девочка, протянув великану ладонь. Тот пожал её и кивнул в сторону дома Говардов. — Пошлите уже что ли, раз познакомились.