Лучше чем Emoji

      Гена вполне себе неплохо устроился на своей извечной черной кожаной софе с новеньким седьмым айфоном в руках. Гена-то устроился неплохо, а вот Славу это не устраивает чуть больше, чем совершенно.       И Слава ебал эту генину вдруг не пойми откуда взявшуюся потребность к общению в социальных сетях, хотя на самом деле ебать ему хочется Гену. Причем прямо сейчас.       Слава громко и демонстративно кашляет пару раз — как бы с намеком, но это не производит должного эффекта. По-прежнему ноль внимания. — Иди приготовь мне кофе, — выдает Слава в надежде, что такой приказной тон заставит Гену вступить с ним в жаркую полемику, которую потом можно будет продолжить в кровати.       Гена, кажется, даже не шевелится — только пальцы все также стучат по сенсорному экрану.       Слава вздыхает, а потом чувствует, как в кармане что-то отчаянно вибрирует — член, блять, вибрирует, потому что Фарафонов как ни в чем ни бывало лежит на диване к нему спиной, а краешек его красной футболки самым соблазнительным образом задрался ровно настолько, чтоб оголить поясницу с манящими ямочками — и вытаскивает свой собственный телефон (не блядский седьмой айфон со встроенным пакетом блядских смайликов, и это важно). Важно по той причине, что Карелин видит на экране своего смартфона прямо сейчас.       Гена отправил ему эмоджи кофе. Маленький ебанный электронный рисунок чашечки кофе.       Член свой он ему тоже смайликом отправит, блять?       Слава задыхается от возмущения.       Потому что этот долбоеб уже целую неделю общается с ним одними эмоджи. — Трахаться мы тоже смайликами будем? — еле сдерживая праведный гнев, интересуется Слава и утыкается в телефон — ждет ответа, потому что этот придурок, видимо, перестал разговаривать как все нормальные люди. — Может ты хоть в неделю раз на меня взглянешь?       Через 5 минут он получает несколько фоток из снепчата. С хуевой тучей фильтров, за которыми лица Гены разглядеть, конечно, невозможно.       Хочется тут же подойти прямиком к дивану и врезать по этой сытой роже.       Как же он заебал. В жопу модные гаджеты. С каких таких, блять, пор, Гена предпочитает виртуальный обмен смайлами покорению очередного Эвереста (ну, когда из раза в раз взбирался на его хер)? Слава заводится от собственных мыслей.       Телефон опять вибрирует в руках — этот пидр прислал ему целый электронный половой акт, состоящий из одних смайлов.       Фантазии у его Геночки не занимать. Фантазер хуев.       Слава не выдерживает, поднимается со своего места и стремительно и яростно шагает по направлению к дивану. — Ты, булка жирная! — длинные ноги быстро несут его к цели и уже через три секунды он оказывается у изголовья. — Хули разлеглась на софе? Вставай давай, э!       Он тормошит Гену за плечо и оттягивает его футболку в тщетных попытках добиться, чтобы тот повернулся к нему передом, пытается заглянуть в лицо через плечо.       Фарафонов складывается пополам и прячет лицо в ладонях. — Может поебемся наконец вместо снэпчата? — уже чуть мягче примирительно проговаривает Слава и опускается около дивана на колени.       Гена только едва заметно плечом поводит и все также прячет свой еблет в ладонях.       Карелин взрывается по новой — и уже не на шутку. — Слышь, сними свои колготы, покажи мне свой вареник, я устал глядеть на смайлы, я хочу хотя бы петтинг! — он резко поднимается в бешенстве, потому что вот он блять — Геннадий Фарафонов, такой соблазнительный и желанный — прямо перед ним. И не доступный для Славы до такой же степени, как великая тайна человечества — для Замая.       Хуй знает, что происходит с его истеричной Фарафоновой, но видимо коитуса с этой леди Славе сегодня не дождаться. И дай Бог, если только сегодня.       Потому что этот болван уже неделю не позволяет к себе прикасаться — словно баба в период менструации. — Бля-я-ять, я ради тебя ч*лки надену! — в отчаянии выдает Слава. И вот это уже — край. Самое последнее средство.       Гена чуть выпрямляется, убирает руки от лица и…снова берет в них айфон. — Сука-а-а! — с протяжным воем Слава вылетает на балкон, а в кармане вибрирует телефон с новым сообщением (очередное эмоджи, конечно, блять, разумеется) от Гены.       Хлипкая балконная дверь, которой Карелин в порыве бешенства совсем неаккуратно хлопает, слетает с петель. По полу рассыпаются осколки стекла.       Гена аж подпрыгивает на своей софе.       А мог бы на его хуе вот так вот прыгать — с сожалением думает Слава и идет за веником и совком, уже не чувствуя злости.       Теперь у него есть план. ***       Замай и Букер стоят на пороге квартиры и озадаченно переглядываются. — Уходите? — Букер недоверчиво поднимает брови. — Но мы же договаривались сегодня собраться. — Да, прости, бро, так вышло, — Слава пожимает плечами, и торопливо запихивает что-то в рюкзак. — Мы идем к специалисту, способному решить наши проблемы, — и, судя по интонации, он как-то уже не особо верит в то, что сам говорит. — А у вас есть проблемы? — не унимается Федя, пока Замай просто стоит и пытается вникнуть в смысл только что услышанных слов. — Есть. Например, прямо сейчас меня бесит, что этот уебан собирается миллион лет, — Слава уничтожающе смотрит на дверь ванной, а потом всё же не выдерживает, подходит вплотную и долбится в нее кулаком: — Мы опаздываем, мудак!       Федя и Андрей вновь обмениваются удивленными взглядами. Букер решается заговорить первым, немного охуевше глядя на такого раздраженного донельзя Славу. — Ну, мы…э…пойдем, — он уже нажимает на ручку двери и пятится назад, Замай следует его примеру. — Ага, — немного рассеянно — будто сей факт его вообще никаким образом не заботит — бормочет Слава себе под нос, а его последующие яростные реплики, обращенные к Гене, запершемуся в туалетной комнате, тонут за закрывшейся за друзьями дверьми квартиры. — Бля, вот им делать нехуй, нахуя они это делают? Ладно, пусть. Ну это они так…нормально — глубокомысленно выдает Замай. — Точнее и не скажешь, — соглашается Букер, коротко кивая, выпячивает нижнюю губу в намерении состроить на своем ебле выражение высшей степени респекта, обращенное к гению Замая, толкающего такие задушевные речи, и начинает спускаться вниз по лестнице. ***       Гена и Слава ждут в небольшой приемной перед кабинетом доктора.       Гена сидит на диванчике, отвернувшись в противоположную от Славы сторону и залипает в телефон. Слава вздыхает.       Сейчас идея пойти к семейному психологу уже не кажется такой хорошей. Его слегка потряхивает.       Наконец, секретарша, приняв вызов по внутренней линии, сообщает им, что они могут войти.       Кабинет оказывается просторным и уютным — деревянный коричневый стол, два темно-красных кресла напротив, шкафы с профессиональной медицинской литературой, горшки с цветами на подоконнике, аквариум с рыбками. — Здравствуйте, меня зовут Тимур. Прошу, проходите, располагайтесь.       Гена подходит к аквариуму и наблюдает за рыбкой, которая планомерно тычется головой об стенку. — Она что, умственно отсталая? — Гена стучит по стеклу, пытаясь отогнать рыбеху от опасного занятия. — Ну, знаете, я в детстве тоже тормозил головой об стену. С тех пор шипперю фарелин. — Фаре…что? — недоуменно вопрошает Слава и усаживается в кресло. — Да нет, это я о своем, профессиональном, — улыбка врача обезоруживает, так что Карелин старается не обращать на предыдущие реплики внимания.       «Все-таки теперь в объективе все зависит только от Тимы» — думает он, оборачивается назад и раздраженно смотрит на Гену, который всё также продолжает втыкать в аквариум с форелью. — Итак, я вас внимательно слушаю, — врач глядит на них поверх очков, переводя взгляд с одного на другого и поправляет свою челку. — Понимаете, быть натуралом в нашем городе очень сложно, потому что нормальных баб тут раз, два, хуй да нихуя, — начинает Слава издалека, но Тимур тут же его прерывает. — А если покороче? — Ну, если покороче… — Карелин косится краем глаза на Гену. — Обеспечьте ему поездку на хуй пожалуйста бизнес классом. — Ну, на ваш хуй путевки ему всегда можно обеспечить, — Тимур, в общем-то, не шутит. — Ой, все блять такие интеллектуалы, я хуею, — почти обиженно выдает Гена и выкатывает губу.       Слава раздраженно закатывает глаза. — Нет, и это говорит человек, который неделю общается одними эмоджи. Вы можете поверить?       Гена резко отрывается от своего занятия, идет прямиком к столу и плюхается в соседнее со Славиным кресло, сцепляя руки на груди. — Блять, ты просто не понимаешь! — он опять отворачивается от Славы, но говорить не перестает. — Ты мне неделю назад сказал, что я поправился. И, спасибо, у меня дома зеркало есть, я это тоже заметил. С тех пор мне, блять, элементарно стыдно показываться тебе на глаза, долбоеб. Эмоджи гораздо приятнее выглядят, чем мое жирное ебало. И фото с наложенными фильтрами из снэпчата выглядят лучше, чем мое жирное ебало. И мое жирное ебало, прикрытое руками выглядит лучше, чем мое жирное ебало. Все выглядит лучше, чем мое жирное ебало! — к концу своей гневной тирады у Гены в легких, кажется, воздуха не остается совсем, и оттого он только часто и тяжело дышит.       Секунд пятнадцать все трое пребывают в абсолютном молчании. — Так. Я запутался, я аморал или просто дебил, блять? — совершенно охуевше произносит Слава, глядя на Гену.       Гена уже снова раскрывает рот, чтобы пиздануть очередную глупость.       Доктор слушает их дальнейшие пререкания, медленно встает и выходит из-за стола, подходя к этим двоим из-за спины.       В самый разгар перепалки, он резко кладет ладони к ним на плечи так, что они оба вздрагивают, едва ли не подпрыгивают и синхронно оборачивают головы по направлению к лицу психотерапевта. — Вы че, долбоебы? Я столько стаффа по вам сделал, а ну прекратите страдать хуйней! — тоном, не терпящим абсолютно никаких возражений.       На долгую минуту в кабинете повисает тишина.       Гена и Слава сверлят друг друга взглядом. — Я ведь лучше, чем эмоджи? — первым подает голос Гена и впервые за эту неделю смотрит Карелину прямо в глаза. — Конечно, блять, лучше, — оттаивает Слава, все еще неуверенно и медленно накрывая своей ладонью его ладонь. — И я тоже лучше, чем эмоджи. Не игнорируй меня больше, мудила. У тебя самое прекрасное ебало на свете. И я бы пялился на него даже если бы ты весил 169 килограмм. — Ничего более романтичного в жизни не слышал, — ржет Гена, и в уголках его глаз появляются озорные морщинки.       Что ж, похоже, сегодня ночью будет покорен еще один Эверест. Возможно, не раз. — А я еще думал, что король долбоебов — это я, — улыбаясь, себе под нос бормочет Тимур и тихонько выходит из кабинета. ***       Поздно вечером Слава с Геной возвращаются домой. Свои поползновения к Гениному заду Слава начинает еще в подъезде — прижимает Фарафонова к стене, кладя руки на пятую точку и сжимая сочные половинки, целует его взасос.       Когда он наконец отрывается и пытается немного отдышаться, то чуть пятится назад и вдруг натыкается на что-то твердое и теплое. Реакция у Славика прямо сказать не лучшая (он уже успел по дороге от дохтора выпить пару баночек пива) — поэтому, когда он оборачивается и смутно разглядев в почти абсолютном мраке подъезда чье-то сложное ебало с чем-то сверкнувшим опасным металлическом блеском между зубов, он без раздумий бьет прямо в эту харю.       Тут же раздается протяжный вой и последующая за ним глубокомысленная реплика «Долбоеб!» — слишком уж знакомым голосом. — Федя? — Слава ошалело приземляет руку на плечо скорченного в три погибели друга, а потом начинает истерически ржать.       Гена начинает ржать тоже. — Ты нахуя свои зубы напялил опять, еблан? — сквозь смех выдавливает из себя Слава и оборачивается на Гену, который, наконец, отлип от стенки и подошел к нему. — Нехуй партизанить, — пожимает плечами Гена, по-хозяйски обнимая Славу за пояс и продолжая ехидно посмеиваться. — ДОЛБОЕБЫ! НАХУЯ ВЫ ЭТО ДЕЛАЕТЕ? — только и может выдавить пострадавший Букер, но последующие его проклятия тонут уже в новом приступе смеха.