Рутина

*** Наполеон выгружает на стол продукты. Достает со дна бумажного пакета коробку и протягивает Илье. — Кстати, передали Уэверли. Как он выразился: «для поднятия боевого духа». Илья хмыкает, но мельком взглянув на обертку, забирает презент. Задумавшись, Соло машинально тянется к лицу Ильи, чтобы стереть пыльно-белый след, когда по замершему напарнику понимает, что делает что-то не то. Перехватив платок одной рукой, Илья молча утирает губы. На смятой ткани остается похожий на кровь бордовый развод. Ужин продолжается в тишине. Соло рассматривает рисунок ягод на боку коробки. Помедлив, берет одну. Сахарная пудра мгновенно истаивает на языке, резко сменяясь кислым привкусом клюквы. Под насмешливым взглядом напротив, Наполеон растерянно думает, что это очень странный вид десерта. И тянется за следующей. Соло, как и Илья набирает конфеты горстью. Подбрасывает одну и ловит ртом. С наслаждением разжевав, он слышит негромкий смех. «Что?» — притворно-обиженно изгибает Соло бровь. «Ничего» — молча качает головой Илья и с улыбкой придвигает напарнику всю тарелку. *** — Сова. Я — Сокол, я — Сокол. Ответьте, Сова. Как слышно? Сова — я Сокол, — раз за разом, повторяет в микрофон Илья, глядя как мерцает одинокая точка на экране монитора. Наконец через эфирные помехи и хрипы негромко доносится: — Сокол, вас слышу. Всё в порядке. Направляюсь к базе. Во мраке дождливой ночи сверкает молния. Стоя у окна, Илья наблюдает как, в последний раз сделав круг, лопасти вертолета медленно прекращают вращение. Минут через двадцать в комнату заходит мокрый Наполеон. — На будущее, передай своим друзьям и Уэверли, что, несмотря на срочность, мы сами в состоянии настроить рацию и составить позывной. Соло расстегивает куртку и отдает Илье небольшую фотокамеру. — Здесь всё? — Да. Илья относит камеру к столу. Тычет загипсованной рукой в одну из кнопок панели. — Надеюсь, в следующий раз, пойду я. За спиной Наполеон устало приваливается к дверному косяку. Курякин ждет каких-нибудь саркастических замечаний от напарника, но Соло неожиданно произносит: — Хорошо. Илья оборачивается, — Наполеон так и стоит в дверях, — подходит и, развернувшись всем корпусом, подставляет напарнику плечо. С трудом отклонившись от спасительной опоры, Соло почти повисает на Илье, и благодарно кивает, когда тот сгружает его на диван. — Пять минут, — выдыхает Наполеон, откинувшись на спинку и прикрывая глаза. — Я... — Я отчитаюсь за нас, — перебивает его Илья. Когда закончив разбор, Илья возвращается к дивану, Соло уже спит. Неловко развернув, Курякин укладывает напарника головой к подушке, заодно ощупав на предмет повреждений и, помедлив, присаживается на край рядом. Соло одет во все черное, отчего усталое лицо выглядит более бледным. Идеальной укладки тоже нет. Мокрый, помятый. Темные пряди растрепались и от воды начинают виться. Илья осторожно выпутывает из влажных волос какую-то металлическую стружку. *** Доверчивый мечтатель, романтик — Соло сроду им не был. Четко понимая, чего хочет, и уверенно направляясь к поставленной цели. К тому же, рядом с мечтами слишком часто маячило слово несбыточные, а Наполеон предпочитал смотреть на вещи реально. Любая цель становилась достижима при хорошо составленном и продуманном плане. Конечно, иногда и план нарушало что-то извне. Но это означало только, что были упущены какие-то детали, а значит в следующий раз, продумав все нюансы и учтя прежние ошибки, он непременно добьется своего. И только с Ильей вся привычная четко выверенная методика Соло почему-то упорно продолжала не срабатывать. *** Сквозь зыбкий неровный сон Соло кажется, что он всё ещё в кабине пилота, слышит голос напарника по рации, когда на лоб ложится прохладная ладонь. Прикосновение успокаивает, и, задышав ровнее, Наполеон окончательно погружается в безмятежную дремоту. *** Устроившись в кресле Соло читает газету. Илья в соседнем изучает последние материалы. — Что это? — неожиданно обращается он к напарнику. — Что? — отвлекается Наполеон. Илья берет его за руку и разворачивает пальцами вверх. Проследив за взглядом Соло объясняет: — Нашел. На саркастическое фырканье, поспешно добавляет: — Честно. — Да — золото. Нет — никаких жучков, — предвосхищает он расспросы. Илья недоверчиво хмыкает. Соло снимает и отдает кольцо в протянутую ладонь. Курякин долго вертит, изучает рисунок, разве что на зуб не пробует. Наконец, тяжело вздохнув, отдает украшение владельцу. Соло возвращается к газете. — И всё-таки на твоем месте я бы его не носил, — словно про себя негромко говорит Илья. — Почему? — заинтересовывается Наполеон. — Слишком заметное. К тому же Янус. На нем может быть порча или проклятие, — абсолютно спокойно заявляет Курякин. — Чего?! — изумляется Соло. — Я бы вернул его туда, откуда ты его взял. — Предлагаешь, быстренько воротиться в Италию, найти ту улочку, у которой я даже названия не помню, и кинуть под статую? — Можно отнести в церковь, — продолжает Илья. — И оставить там как пожертвование. Соло растерянно прокручивает кольцо на пальце. Он никогда бы не подумал, что напарник суеверен. Но тот так убедительно серьезен. — У вас так принято? — скучно спрашивает Наполеон и, повернувшись, осекается. Прикрывшись загипсованной рукой, Илья смеется. — Ну, знаешь, — возмущенно сопя, Соло откладывает газету, и быстро поднявшись, растрепывает Курякину волосы. Илья в долгу не остается, и через мгновение они уже сваливаются на пол в шутливой потасовке. Удерживая напарника за руки, Илья останавливает Наполеона. — Тяжело вчера пришлось? Высвободившись и улегшись рядом, Соло пожимает плечами. — Отвык просто, — признается, помолчав. Илья вздыхает. — Я тоже. От кабинетной работы, то есть. Кивнув, Наполеон уже собирается подниматься, когда слышит быстрый стук каблучков. — Так. Кажется, я могу смело доложить руководству, что кто-то явно выздоровел, — с улыбкой констатирует появившаяся в дверях Габи.