Ник, рождественский пленник

      За городом выпал снег, покрыв землю почти метровыми сугробами. Снег лег вокруг блестящим, пушистым и сверкающим ковром. Она знала о капризах погоды не только из сводок по радио, но и от родителей, которые сообщили ей, что поездка домой будет снежной. Она так же видела rулявшие по набережной Портового района первые легкие хвостики поземки и знала, что температура упала ниже нуля. В любое другое время ей бы нравилось, как крохотные белые хлопья самых затейливых форм разлетаются перед ее автомобилем, иногда налипая на лобовое стекло. Она смахивала их дворниками легким движением лапы; Снег покрывал землю - выходной выбрал отличный способ явить все вокруг свежим и новым. Она чувствовала себя спокойно и уютно в машине ЗПД без опознавательных знаков, с печкой, которая удерживала холод в за окном.       Старшему следователю Хоппс все это очень нравилось. Все, кроме того, что она видела сквозь тронутое снегом боковое стекло: пушистого, рыжего с кремовым отливом лиса, сжавшегося от холода под мостом. Он сидел перед крошечным костерком, разожженным в нарушение всех постановлений о разведении огня в городской черте и бродяжничестве, кутаясь в плед и протягивая рыжие лапы к единственному во всей округе теплу. У нее все сжалось внутри — трепещущее чувство, которое обычно возникало совершенно по другой причине, когда она видела этого блестящего юного проходимца на улицах Зверополиса. И далеко не первый раз при взгляде на этого лиса. «Я не праздную рождество, Морковка. Я просто пойду домой, устроюсь у огня и буду вспоминать наши беседы.»       Огонь. Это был тот огонь, к которому он возвращался, в дом, которого у него не было. Она знала, что у него нет семьи и она собиралась... сделать ему сюрприз. Небольшой визит, который может быть немного облегчит ее душу.       Вот уже два года как она познакомилась с этим хитрющим уличным мошенником. Она знала, что он не просто преступник, мастерски балансирующий на грани закона. Она вспомнила, как наблюдала за тем, как он ловко развлекал детишек. Она видела, как он сунул с трудом заработанные деньги в карман бомжеватого вида газели, которая спала и даже не заметила, что он это сделал. Она планировала сказать ему, что их отношения, которые начались с ее крайне не дружелюбного желания поймать его как преступника, со временем переросли в дружбу. И эта дружба, по крайней мере, с ее стороны, выросла в желание чего-то большего. Она даже представляла, как стоит у его двери, с намереньем признаться проходимцу и отчаянно надеясь, что он не рассмеется ей в лицо.       Все это было до того, как она поняла, что у него нет двери. У него не было дома, в котором могла бы быть дверь. Судя по сваленным в странном порядке коробкам под мостом и одежде, ЭТО было в некотором смысле его домом. Она знала его два года и ни разу не подумала проверить. Он всегда был таким самоуверенным и привлекательным, таким спокойным и недоступным. От мысли, что он был бездомным все это время, а она даже не потрудилась проверить, у нее защемило в груди и она потерла лапой свитер, немного сбив тянущее чувство. -Глупый лис! - проворчала она, чувствуя растущее в ней раздражение. Возможно, она злилась из-за того, что он не сказал ей о столь важной детали, в то время когда она была зациклена на самой себе. Восемь лет в Зверополисе. Восемь лет в ЗПД она продиралась к должности старшего следователя, несмотря на то что каждая пылинка была против нее. И она не смогла понять что лис, в которого она была влюблена - был бездомным.       Холод буквально пронзил ее, когда она открыла дверь машины, мороз окрасил ее нос всеми оттенками красного и розового. Красный рождественский свитер, подаренный ей матерью в прошлом году, с украшенной елкой на груди, обтягивающие голубые джинсы - их едва хватало чтобы не замерзнуть. Но она, не обращая внимания на холод, пересекла дорогу и спустилась в маленький овраг, ведущий под мост. Она увидела как его уши поднялись, а затем он вскинул голову на звук ее шагов, зеленые глаза мгновенно нашли фиалковые. Красивая лисья морда сперва вытянулась в удивлении, затем сморщилась в стыде и огорчении, а потом, после глубокого вздоха, который она видела не раз и раньше, он состроил морду мошенника, очаровательно улыбнувшись. - Эй, Морковка! - раздался его, как всегда приятный голос, когда он вскочил на ноги и сбросил то, в чем она узнала чистое, но драное и старое одеяло. - Подумать только, встретить тебя здесь.... я просто остановился немного отдохнуть перед тем как пойти домой и... - Почему ты мне не сказал? - Сказал что? - спросил он, но его голос стал тише и уши опустились, когда она молча смотрела в его глаза, ожидая. - Что ты живешь под мостом, для начала. - сказала она, стараясь не повышать тон, даже когда почувствовала дрожь в голосе. - Уайлд, я знаю сколько ты зарабатываешь. Почему ты не снимешь комнату в гостинице? - Ты замерзнешь здесь! - Вот почему я и не хотел тебе рассказывать, - он отвернулся, нахмурив морду, и шагнул к маленькому костерку, присев на корточки, вытянул лапы перед собой . - Лекции, лекции... лекции. Со мной все будет хорошо, следователь. Как и всегда. Не понимаю, с чего ты так беспокоишься.       Она почувствовала укол совести, когда он назвал ее официальным званием, а не одним из многочисленных прозвищ, которые он использовал раньше. А то, что она так и не удосужилась проверить его жилищные условия раньше... это заставило ее еще долго смотреть на свои лапы. То, как он это сказал. Как будто он давно ждал, что она поймет или хотя бы решит проверить. Она тряхнула головой и встала рядом с ним , положив лапу ему на плечо. - Перестань, Ник. - Перестань что? - Он сбросил ее лапу, поднявшись на ноги и нервно дернув хвостом. Он шагнул к своему одеялу, но она преградила ему путь. Они стояли друг против друга и пушистые белые хлопья, падая на них, делали их мех немного похожим. Серая зайка в праздничном красном свитере, уважаемый и любимый всеми сотрудник ЗПД, решительно и раздраженно смотрящая на лиса. И молодой лис в темных брюках и голубой рубашке на застежках, уличный мошенник, на которого все всегда смотрели сверху вниз, как на безродного лиса, который выглядел немного смущенным и явно желал закончить разговор. Они не могли бы выглядеть более разными, даже если бы захотели. - Ты пойдешь ко мне — сказала она, оперев лапы на округлые бедра и наблюдая за его реакцией. -Прости... что? - спросил он ошеломленно. Но вдруг его морда снова стала хитрой и в глазах заблестели прежние зеленые огоньки. Это опять заставило ее привычно вздрогнуть. - Почему, Морковка? А я и не знал, что ты теперь по лисам. Что скажет твоя мама? - Не умничай!. -она нахмурилась: возбуждение давало о себе знать и она была вынуждена опустить уши за плечи, чтобы он не увидел яркого румянца на них. Если бы он только знал, насколько прав... Но сейчас не время говорить об этом. Может быть она и стояла у его «двери», но она не собиралась показывать, что это имеет отношение к сексу. - Ты знаешь, что я не это имела в виду. И мы отправимся совсем не в мою квартиру. У меня нет на это времени, так что ты поедешь со мной в Малые Норки на праздник.       По морде лиса пробежала буря эмоций — удивление, затем пришедший на смену страх, затем на секунду досада, а затем он разразился смехом. - О, просто класс! Я прямо вижу, как ты покажешь меня своим родителям на празднике. Воображаю: «О, привет мистер и миссис Морковка. Понятия не имею, почему я здесь, но я бездомный лис, которого ваша дочь пожалела и пригласила на рождество к себе домой». « Мам, Пап, можно оставить его?»       Эта маленькое представление, которое он сыграл на несколько ролей, было примерно таким же, как и то, что он сыграл, когда она предлагала ему найти настоящую работу. Сарказм не был для нее сюрпризом и совсем не удивил ее. Его слова про «оставить его» заставили ее слегка улыбнуться, когда она сунула лапу в задний карман. Когда он повернулся, чтобы снова уйти, она привычно бросила лапу вперед, хватая его. Лис замер, услышав щелчок наручников на своем запястье, и другой щелчок, на ее - чтобы он не смог убежать. Он обернулся и и глупо уставился на свою закованную лапу, будто бы решая, правда ли то, что он видит, а затем прищурившись, посмотрел на нее. - Прости, ты меня заковала?       Сначала она не думала о таком варианте, но потом идея ареста ей показалась удачной. Это могло сломить сопротивление. Хотя бы в том случае, когда она сыграет как надо. - Николас Уайлд, вы арестованы! - сказала она тоном, отлично выученным за восемь лет и несколько сотен арестов. - Потому что я не хочу справлять рождество? В чем меня обвиняют? - сказал он, наклонив голову в ее сторону и уткнув лапы в колени, - Зайку обидел? - Бродяжничество и разведение огня в черте города — отчеканила она, с удовлетворением наблюдая, как его глаза расширились, а самодовольное выражение морды сменилось шокированным, прежде чем она подошла к его маленькому костерку и забросала его снегом. Когда она повернулась к нему, он уже успел недовольно нахмуриться. Она оперла свободную лапу на бедро и глядя на него мило улыбнулась. - Если ты, конечно, не хочешь составить мне компанию на празднование рождества у Хоппсов. - Ладно, - сказал он наконец, подняв свободную лапу и потерев морду. - Я пойду с тобой. Сними с меня наручники. - Не убежишь, обещаешь? - Спросила она с той же милой улыбкой, буквально приклеившейся к ее морде, когда она полезла в карман. За этой улыбкой она прятала целую бурю эмоций. Вину за то, что она заставила его пойти с ней, сожаление от того, что она видит гнев в его взгляде, надежду, что она сможет пройти через все это и действительно показать ему, что она делает это не из жалости. Она задержала лапу в кармане глядя на него. Он страдальчески закатил глаза и слегка кивнул. Вытащив лапу из кармана, она потянулась к его сложенным вместе запястьям. Может быть это случилось из-за рывка браслета на его запястье, но он последовал за движением цепи и опустился на колени перед ней. Когда она слегка провела лапой по его морде, она увидела в его глазах вспышку чего-то... светло-зеленого, когда ее пальцы скользнули по его шерсти. Удивление, конечно, но и что-то еще. Немного волнения, немного тепла, немного тоски. Она не хотела списывать это только на свое воображение... но она больше не видела этого, когда заговорила с ним. - Пожалуйста, не сердись. - Я не сержусь, Морковка. - сказал он наконец, поддавшись ее лапам, заставив ее сердце в груди биться немного сильнее. - Нет, правда. Я просто не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. Особенно непогрешимый старший следователь Хоппс.       В ее груди потеплело от знакомого чувства приязни. Он правда был хорошим лисом, милым и добрым парнем, которому следовало показать, что об этих его качествах знают. Может быть она не слишком старалась раньше, и, очевидно, многое упустила. Но пришло время показать ему, что кто-то знал, кем он был на самом деле. Что он желанен. И даже любим. Но, с другой стороны, возникло небольшое препятствие. - Мило, что ты так меня назвал, Лис. - сказала она с застенчивой улыбкой, показывая ему пустую лапу. - Но я потеряла ключ.