we don't need to be fixed

ёнджэ нравится шоколад, есть мороженое между заходами в тренировочном зале и невзначай держаться за крепкие руки джексона, когда он носит майки без рукавов. джексону нравится, когда люди подкармливают его ненасытное эго. но получается так, что ёнджэ два раза в день питается птичьими порциями риса, чтобы не разжиреть и поддерживать статус айдола; он перестаёт позволять себе мороженое и перерывы, а ещё касаться джексона. потому что становится прохладнее, джексон надевает кофты - белые буквы витиеватым узором вдоль рукавов - и как-то рефлекторно отдёргивается. джексон - самый тактильный человек из всех, что знает ёнджэ - уходит от его тёплых ладоней и в упор отказывается замечать. джексон - всё ещё тактильный до пиздеца - без человеческого подогрева не может, поэтому жмётся куда придётся - к югёму, к бэмбэму, к джебому. джебом, который ещё-раз-меня-обнимешь-со-спины-и-я-оторву-тебе-голову, подпускает неугомонные всплески эмоций всё ближе. у него не то что бы что-то тает, он просто привыкает к посягательствам на личное пространство и к тому, что фанаткам нравится. джебом закидывает руку на плечо джексону, но не придаёт значения - ни взглядам, ни движениям - неизменным прищуренным на джинёна, и всё тут. непоправимо и безвозвратно, межстрочным диагнозом. от джексона веет холодом, когда он слишком близко. джексон бесконечно улыбается, смеётся гиенистым хрипом, пилит селки с мемберами и выпендривается, как обычно. джексон грубый, наглый и выёбистый - в общем-то, ничего нового. но он знает чужие слабые места слишком хорошо - потому что свои много лет успешно прячет - и давит на них своими подколами, ногтями впивается в едва ли зажившее. джексон смотрит на ёнджэ - видит насквозь все слабости - и так отчаянно сопротивляется желанию причинить ему боль парой фраз. ёнджэ смотрит - и не видит джексона. его джексон - вымученная усмешка, когда отнимаются ноги от прыжков его джексон - в темноте валяться и разговаривать полушёпотом, чтобы не разбудить остальных его джексон - преданные глаза его джексон - тепло не его джексон неестественно гиперактивный, болезненно оживлённый, а дома - убитый, подавленный чем-то, весом в несколько солнц - гигант, держащий небо на своих плечах. если небо сползает вниз, значит джексону должно быть так больно. ёнджэ не понимает, с какого момента всё покатилось и куда именно, но явно не вверх, потому что проёбываются все его замки на максимальной скорости и с разрушительной силой. джексон с каждым днём - на шаг дальше, крупицами соли, кубиками льда. джексон - тактильный, а ёнджэ - от его рук самую малость зависимый. он до встречи с джексоном за руки никогда столько не держался, а теперь - пальцы ломит от того, как их хочется переплести с джексоновыми, которыми он через всю комнату отбивает дурацкий ритм на столешнице. джексона не хватает до мышечных спазмов. джексона не хватает. потому что - разве ёнджэ всегда тянулся к его рукам? потому что - разве ёнджэ всегда отвечал на шутливые тисканья? потому что - разве джексон всегда был эгоистом? прекрати делать вид, будто всё знаешь, джексон, - говорит как-то югём. ёнджэ грызёт себя до победного. пока не остаются рваные провода и перекрёстные трещины. он говорит себе перестать: всё, что связано с джексоном - джаст э прэнк, бро, джаст э прэнк - отпусти и забудь. холода больше не чувствуется, даже во время случайных столкновений в дверном проёме ванной, стояния рядом и при взгляде в глаза. ёнджэ мелкими шажками учится обманывать себя и строить из кирпичей, смотреть и не видеть. не чувствовать. на это требуется слишком много времени, внутренняя батарейка успевает выдохнуться до нуля несколько раз - ёнджэ пытается держать себя в руках. пуленепробиваемый, огнестойкий - для вида; внутри, правда, нещадно кровоточит, но кому какое дело, если он следит за своей кожей, худеет и тренирует танцы до потери сознания и растяжений. бэмбэм обнимает его за шею, джебом тянет за локоть, марк подмигивает - у ёнджэ надёжные предохранители, которые не полетят при высоковольтном. (ёнджэ до хруста надеется) к маю ёнджэ почти перестаёт ломать, кирпичи заканчиваются, солнце проглядывает сквозь вату, и- - по мороженому? стены, к удивлению ёнджэ, выдерживают. и пули, и огонь. и джексона, который как запрещённый приём, как ядерное оружие, как глобальное потепление. если оборона продолжается, то это не значит, что внутри никто не умирает. майка без рукавов и что-то смутно знакомое, пляшущее в глазах. руки джексона (не)привычно на талии, ёнджэ мечется между игнорить джексона и послать джексона, и- губы наглого джексона молочно-шоколадные на вкус, и- ёнджэ ничего не чувс тву ет.