падаю.

падаю. «Сон-сон-сон-сон» Повторяю я у себя в голове, закрывая глаза, не опуская их, не смея посмотреть вниз, на человека, чья голова лежит на моих коленях, даже, скорее, на бедрах. Я ощущаю страх, руки вцепляются в дерево, и я открываю глаза. Ты смотришь на меня, из огромнейшей раны на твоей голове стекает кровь. Мои джинсы насквозь пропитаны этой быстро остывающей жидкостью, её настолько много, что она стекает до моих колен, под жесткой джинсовой тканью. Ты все смотришь, а я перевожу взгляд. На мне моя серая толстовка, та, которая появилось, когда тебя уже не было. Окровавленные джинсы, тем более, самая недавняя моя покупка, и черные кеды ты тоже «не застал». Мне страшно…мне так страшно…ужасно. Это сон, я знаю, но ведь…тяжесть на моих ногах, зеленые глаза, твой взгляд… Как ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ СНОМ? И кровь…тогда… Я вспоминаю о том дне, вспоминаю о порезе, на моей руке, и дергаюсь, задирая рукав толстовки. Шрам, тот старый шрам. И новые, от порезов, от единственной истерики. Это так глупо, но я всё же надеялась, что мы «тогда». Что моя рука окровавлена, что рваная рана на ней будет снова болеть. Я знаю, знаю, что это сон. Я откидываться на дерево, смотрю на тебя. Смотрю на твою рану, которой не было. Трясущимися руками я зарываюсь в твои волосы. Ты такой, как тогда, совсем не повзрослел. Зато нам теперь двоим 18. Отлично. Просто отлично. «Не забудь, что это сон». Я обвожу пальцем края раны, из которой уже даже не идет кровь. Вся моя ладонь в крови, как и 70% твоих волос. Ты смотришь. Я смотрю на тебя, я смотрю, но не вижу. Я смотрю, но не помню. Я смотрю. Ты закашливаешься, что вызывает во мне сильную дрожь. Пока ты просто смотрел, ты не был «здесь и со мной». Из края твоего рта капает что-то красное, я пытаюсь убрать пряди волос с твоего лица, чтобы это прекратилось… Но кровь идет изо рта. Струйка стекает теперь быстрее, и ты поднимаешь ладонь, вытереть её. Я перехватываю твою ладонь, она чище, чем моя. Мои руки полностью красные. Твои пальцы сжимаются, оказываются между моими, и вот, новая струйка, из другого угла, она бежит быстрее первой. Мне страшно, мне так страшно. Я наклоняюсь, я чувствую, как ты сжимаешь пальцы. Я не соображая уже ничего, я просто целую твои губы. Ты закашливаешься, я сглатываю кровь, даже не отпуская тебя. Я не могу, соленый вкус жидкости пугает, но я всё ещё целую, сглатывая её. «Сон-сон-сон», «Почему я чувствую вкус?», «Сон-сон-сон». Твои губы начинают отвечать мне, но кровь идет сильнее, я глотаю всё больше. Я убиваю тебя. Здесь тебя убиваю Я. Я готова рыдать, я хочу услышать твой голос. Я хочу попросить тебя что-то сказать. Будильник. Я начинаю остервенело вытирать губы, пытаясь избавиться от крови, но там ничего нет. Привкуса тоже не осталось. Это был сон. Это был сон. «Почему я тогда не сделала этого?»