Без рук

В прихожей хлопнула дверь. Это странно, Идзаки говорил, что вернется не раньше десяти вечера, а сейчас еще нет и восьми. До слуха донесся шорох снимаемой одежды и легкие шаги. — Ты что-то рано. Ответом было молчание, но Токаджи затылком чувствовал, что на него смотрят. Это одновременно будоражило и нервировало. — Ты не мог бы перестать пялиться? — бросил он, оглядываясь через плечо. Идзаки стоял в дверном проеме, привалившись плечом к косяку, и прожигал взглядом. Руки сложены на груди, рукава закатаны, взгляд исподлобья, словно он позирует для фото. А может, и правда специально так встал, ведь Токаджи до дрожи в пальцах нравился этот вид. Воздух будто стал гуще. — Ну? Все так же молча Идзаки отлип от косяка и не спеша подошел. Обдал шею горячим дыханием, со спины прижавшись к Токаджи, и тот через одежду почувствовал крепкий стояк. — Ты как вообще до дома доехал? — ухмыльнулся он, скользнув ладонью по паху Идзаки. Токаджи приятно грела мысль о том, что Идзаки так завелся, думая о нем, что бросил все дела и примчался, вместо того чтобы по-тихому передернуть в ближайшем сортире. — Убери, — вдруг скомандовал Идзаки. — Еще чего! — Токаджи уже нашарил собачку на молнии и потянул вниз. — Без рук, блядь! — Ого, как мы заговорили, — оскалился Токаджи. — Подоминировать вдруг захотелось? Это подъеб, конечно. Они оба проявляли инициативу и даже не спорили о том, кто и в какой позиции на этот раз. Иногда Идзаки было попросту лень, и Токаджи по взгляду или паре брошенных слов безошибочно угадывал, когда именно Идзаки изволит побыть снизу. Их отношения незаметно для обоих достигли той стадии, когда партнеры изучили друг друга достаточно хорошо, но у них до сих пор оставалось множество неиспробованных вариантов досуга. — Допустим. Голос Идзаки опустился на тон ниже — явный признак нарастающего желания. Он завел руки Токаджи за спину, не обращая внимания на сопротивление, которое оказывалось скорее для вида. Запястья оплела тонкая и гибкая полоска пластика, и Токаджи недовольно поморщился — Идзаки затянул хомут чересчур сильно. — Что, даже раздеваться не станем? Быть связанным не очень приятно, но если Токаджи возразит, Идзаки обязательно припомнит, что ему «шибари» тоже не понравилось. Нашел ведь, сука, рычаг давления! Понял, что он чувствует себя виноватым, и теперь умело пользуется — не изводит постоянными напоминаниями, но и забыть не дает. — Не-а. Идзаки лишь приспустил его брюки, и, положив ладонь на плечо, бесцеремонно нагнул над столом, укладывая Токаджи на поверхность. — Блядь! Это не слишком?! Токаджи хотел было подняться, но получил ощутимый тычок в спину. Вторая попытка не состоялась, потому что Идзаки уже расстегнул штаны, и, не тратя времени на прелюдии, провел влажной от смазки головкой между ягодиц, и вошел одним сильным движением. — Охуенно! — С-с-сука! Два возгласа раздались одновременно. И Токаджи, и Идзаки нравился, больше похожий на те драки, которые уже остались в прошлом. Когда поцелуи начинали напоминать попытку сожрать друг друга живьем. А прикосновения оставляли на коже темные следы, которые потом приходилось прятать от посторонних глаз под одеждой. Но таким Идзаки еще не был. Уперев ладони в гладкую поверхность по разные стороны от распластанного Токаджи, он размашисто двигался, так что пах с громким шлепком ударялся о голый зад. Стол протестующее дрожал, но Идзаки было плевать. Кажется, он только сильнее распалялся. Навалившись сверху, Идзаки ткнулся лицом во влажный от пота затылок Токаджи, засадив еще глубже и не обращая внимания на громкий стон. Идзаки целовал его шею, шепча что-то невообразимо пошлое. Попытки Токаджи вывернуться уже почти не походили на игру, но чем больше он сопротивлялся, тем крепче Идзаки прижимал его к столу. Сильный, скотина! По всем правилам это должно было быть неприятно, унизительно, больно, но не было. Было классно. Охренительно. В паху тянуло, все существо Токаджи жаждало прикосновений, но его руки были связаны, а Идзаки помогать не собирался. — Идзакииии, — выдохнул Токажди, поразившись, как по-блядски это прозвучало, но тот будто оглох. Токаджи сейчас тоже хорошо. По телу прошла крупная дрожь, и Идзаки вдвинулся в последний раз, кончил, даже не подумав вытащить член. — Ты такой охуительный, Юджи, — практически мурлыкнул в ухо Идзаки, перекатив имя на языке, словно карамель. — Развяжи меня уже! Но Идзаки — белобрысая сволота — лишь заулыбался. — Еще рано. — Ты смерти моей хочешь, ублюдок крашеный?! — Будешь обзываться, выведу в таком виде в подъезд, — уязвлено бросил Идзаки, и, наконец, выпрямился, и поднял свою жертву со стола за шиворот, как какого-то котенка. Токаджи замолчал, искушать судьбу себе дороже. Если обиделся сильнее, чем показывает, то запросто выполнит угрозу. — Я еще не закончил, — немного мягче добавил Идзаки и подтолкнул Токаджи к стене. — Стой так. Гадать о том, что еще задумал этот сумасшедший, долго не пришлось. Он опустился вниз и прошелся языком по давно вставшему члену Токаджи, легко подул на влажную кожу, вызвав дрожь по всему телу. Вот она — долгожданная награда за терпение! Отсасывал Идзаки просто обалденно, иногда умудряясь доводить до оргазма за пару минут. Без всяких примерок и долгих облизываний, обнимал губами головку, а пальцам проезжался по стволу, как Токажди нравилось больше всего. Но и тут ждал облом. Конечно, было приятно и даже более чем, но совершенно невыносимо. Идзаки специально медлил, и Токаджи чувствовал себя так, будто попал в тягучую каплю сиропа. Он бросил взгляд вниз, где его мучитель, красиво приоткрыв губы, старательно, напоказ, размазывал языком по головке выступившую смазку, и у него чуть не подкосились колени. — Шун, за что?! Наверное, хочет, чтобы его умоляли. Токаджи уже готов был позорно сдаться, но Идзаки, наконец, надоело издеваться, и он сомкнул губы на члене. Токаджи протяжно застонал, рефлекторно подавшись вперед. И, возможно, зря — Идзаки из-за этого мог передумать и снова продолжить свою беспощадно-сладкую пытку. Но тот оказался не против. Токаджи, кажется, даже путано поблагодарил ками за это и через пару секунд кончил, мягко толкнувшись в горячий и умелый рот. — Бля-я-я... Как только Идзаки отлип от него, Токаджи сделал то, что уже давно хотелось, — сполз по стенке на пол. Тихо щелкнули ножницы, разрезая стяжку, — теперь можно потереть уставшие запястья и закурить. Идзаки услужливо подтолкнул сигареты и пепельницу ближе. Сам он молча дымил, лежа на полу и подложив руки под голову. — Какая муха тебя сегодня укусила? Говорить было лениво. Вслух бы этого Токаджи не признал, но потерпеть ради такого прихода определенно стоило. Внизу живота все еще пульсировало постепенно угасающее возбуждение, разнося по телу теплые волны. Идзаки неловко пожал плечами и чуть не уронил столбик пепла себе на лицо. — Экспериментатор хренов, — Токаджи повертел в пальцах хомут и бросил его в сторону. — В следующий раз предупреждай. — Вот еще! — фыркнул Идзаки, раздавив окурок в пепельнице, поднял взгляд на Токажди, и тот понял, что «следующий раз» себя долго ждать не заставит.