Сила мысли или "you may dream"

В темноте послышался тихий голос:  — Рики? Звенящая тишина в ответ.  — Ты здесь? — повторил ровный и спокойный голос. Потом, уже с ноткой беспокойства. — Рики?  — Да, я здесь, — ответил Рики. Ясон сидел и чувствовал свои ноги, вернее это было чувство как-будто они затекли от долгого сидения или как-будто они чем-то прижаты.  — Ясон? — Из темноты к нему протянулись руки.  — Аккуратней, мои ноги… Они… — Ясон ощупал их и они и, правда, были на месте, только как-будто что-то стягивало, сжимало их отовсюду. Ясон, боясь, все же попробовал подтянуть ноги и застыл от боли.  — Что? Что с ними?  — Думаю, они целы и все с ними нормально, — растерянно ответил Ясон. — Чувство как-будто просто затекли, нужно как-то размять… Рики сидел рядом, казалось не дыша. Затем схватился за ноги Ясона, лежавшие как бесполезные бревна, и начал, рыча, их растирать. Ясон скрипнул зубами.  — Так лучше? — задыхаясь, спросил Рики. Услышав «да, спасибо», он упал Ясону на грудь, всхлипывая. Блонди крепко прижал его к себе.  — А ты? Как ты?  — Я?  — Да, если у меня появились отрезанные ноги, значит, и с тобой должно случился подобное. Ясон не решился проверить сам; он почувствовал, как Рики завозился в его объятиях и услышал, как он растерянно охнул.  — Да… Только больно трогать.  — Нужно размять, — как бы невзначай подсказал Ясон, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. Он почувствовал, как Рики дернулся от возмущения и уже собрался ответить что-нибудь колкое, но Ясон его опередил.  — Ну мне же помогло… Чье-то покашливание, внезапно, разбило их идиллию и заставило вздрогнуть обоих. Кто-то притаился в темноте. Ясон крепче прижал к себе Рики.  — Не надоело в темноте сидеть? Я, признаться, уже заскучал тут, — чуть обиженно заявил кто-то. Ответом ему было растерянное молчание. Послышался вздох и щелчок пальцев. Тут же их ослепило светом, белым до невозможности открыть глаза. Оба, как по команде, прикрыли глаза рукой.  — Ой, простите, переборщил, — пробормотал голос. Свет потускнел, но, открыв глаза, они все равно подслеповато щурились еще секунд десять. Ясон первым увидел юношу — тот сидел в мягком кресле, закинув одну ногу на подлокотник, рукой он подпирал голову — всем видом выражая скуку. Блонди стал оглядываться. Он и Рики сидели на полу абсолютно пустой — за исключением кресла с юношей — комнаты… или вовсе не комнаты. Все вокруг было однотонного белого цвета: и стены, и потолок, и пол, делая совершенно не понятным размер комнаты. Это было, как смотреть на безоблачное небо — кажется, что оно близко, а на самом деле…  — Это уже, право, не вежливо, вот так молчать, — насупился Незнакомец.  — Простите, мы совсем не хотели Вас обидеть, просто это все так неожиданно. Не подскажете, кто Вы и куда мы попали? — примирительно спросил Ясон. Незнакомец оживился.  — Ну как бы вам попонятней объяснить… Вот, например, на Земле название такое придумали неблагозвучное — чистилище, — произнес он по слогам последнее слово, забавно сморщив нос. — Слышали про такое? — Ясон кивнул, а Рики быстро замотал головой.  — О! — Незнакомец уставился на Рики. — Ну, сюда все попадают, — c видом знатока заявил он, и для пущего эффекта взмахнул руками. — Кто-то дальше сразу отправляется, а кто-то, у кого дело есть какое-нибудь незаконченное или, скажем, второй шанс нужен…  — Значит душа все–таки существует? — подал голос Ясон. Незнакомец задумчиво прищурил глаза.  — Ну я бы это так не назвал, но… — Легкий взмах рукой.— Знаете, иногда так сложно подбирать слова…но я стараюсь с каждым разговаривать на его языке. Не самое легкое занятие, знаете ли — подобрать точные слова, чтобы сразу было понятно.  — А как Вас называть? Вы ангел? — Ясон постарался выудить из памяти обрывки истории и религии Терры.  — Мне давали много имен, но я бы не сказал, что хоть какое-то из них мне подходит. Удивительная вещь — особям вашего вида так нравится давать всему названия, например, — любовь. Разве может уместится в одно слово все то, что Вы чувствуете? Но ведь так проще — сказал: «я тебя люблю» и все — дело в шляпе, другой человек уже вам верит, но я уверен, он поймет это слово по-своему. Если бы Вы все-таки сказали своему спутнику эти слова… — по прежнему обращаясь к Ясону, он перевел взгляд на Рики, — он бы обрадовался. — Рики, до этого глядящий на Незнакомца во все глаза, смущенно опустил взгляд. — Да, определенно он был бы счастлив, но, увы, понял бы их по-своему и стал бы ожидать от Вас совсем не тех действий, которые Вы подразумеваете, делая это признание. Ясон быстро бросил взгляд на сидящего рядом Рики и подавил в себе желание схватить его в охапку и не отпускать больше никогда. Незнакомец слегка улыбнулся глядя на них и продолжил чуть грустно:  — Просветить Вас будет трудно. Видите ли, начнем с того, что для Вас существует такое понятие, как время; Вы делите его на части и измеряете. Прошлое, настоящее и будущее — из одного понятия Вы сделали три. — Потом он вдруг задумался. — Погодите, если б я только мог… нет, я думаю — это бесполезно, просвещение не для такого ума, — и добавил с отчаянием в голосе: — человеческий ум тугой и тесный, ведь не вольешь же бездонную звездную ширь вселенной в кувшин! Незнакомец увидев, как Ясон открыл рот, чтобы возразить, быстро продолжил: — Ясон, даже Ваш генномодифицированный мозг — всего лишь мозг человека. Ответом ему было ледяное оскорбленное молчание; Незнакомец заговорил снова:  — Ну хорошо… Вы можете исключить фактор времени, можете понять, что такое вечность? Нечто, не имеющее начала, нечто такое, что было всегда. Попытайтесь! Ясон задумался. Рики с интересом наблюдал за их дискуссией. Лицо Незнакомца выразило отчаяние.  — Не можете. У вас от этого головокружение начинается. Ясон удивленно посмотрел на Незнакомца. «Мысли он, что ли читает?» Юноша продолжил:  — Подумать только, и это называется ум! Не может постичь такого пустяка… О, эти тягостные ограничения, как они мешают мне! Ваш род даже не может вообразить нечто, созданное из ничего, — я знаю ваши ученые считают, что вначале было нечто, нечто материальное, из чего был создан мир. А на самом деле все гораздо проще — мир был создан из мысли. Вы понимаете? Рики нахмурился, а Ясон раздраженно воскликнул:  — Мысль! Она не материальна, как же можно создать из нее материальные предметы?  — Я говорю не о человеческой мысли, я говорю о себе подобных, о мыслях богов, — примирительно объяснил Незнакомец.  — Ну и что? Какая тут разница? Мысль — это мысль, и этим все сказано.  — Нет, Вы ошибаетесь. Человек ничего не творит своей мыслью, он просто наблюдает предметы и явления внешнего мира и сопоставив несколько наблюдений, он делает вывод. Его ум как машина, притом автоматическая, человек ее не контролирует; Ваш ум не может постичь ничего оригинального, ему под силу лишь, собрав материал извне, придать ему новые формы, а создать его он не в состоянии. Вот в чем различие. Мне не нужны готовые материалы, я могу создать их из мысли. Все сущее было создано из мысли, и только из мысли. Ясон мрачно молчал.  — Я вижу, Ваш автоматический ум выполнил свою функцию — сделал вывод: вывод, что мое утверждение сомнительно. Теперь он втайне хочет проверить, так ли это. Верно?  — Пожалуй, — лаконично ответил Ясон.  — А сейчас Ваш ум автоматически предлагает, чтоб я представил доказательство, например, создал… — Он огляделся. — О, простите мою ужасную негостеприимность… — воскликнул он. — Вот, диван, присаживайтесь. Они оба повернулись в сторону, куда он кивнул, — там вдруг появился диван, кресла и столик. Ясон удивился, но не сильно, потому что в глубине души поверил.  — Располагайтесь, как дома. Сейчас я читаю Ваши мысли и вижу, что Вы поняли меня. Что же дальше? — Тут он посмотрел на Рики и воскликнул: — О, человеческая жизнь! Для некоторых она так унизительна, так горька. — Монгрел передернул плечами, он был на редкость молчалив.  — Ясон, Вы же знаете, что Ваше прошлое честолюбие ничтожно, а гордость — по-детски наивна; на деле, они приносят только пустоту. Блонди чуть склонил голову как бы соглашаясь, а потом повернулся и посмотрел Рики в глаза. Никогда прежде он не позволял себе смотреть на него так… с отчаянной нежностью, но ведь теперь можно. Незнакомец ухмыльнулся, а глаза зажглись живым огнем. Он воскликнул:  — Вот оно! Именно! Вы слишком запутались в своих чувствах, гордость блонди против гордости монгрела. Скажите пожалуйста какой накал страстей! Я глянул краем глаза, отсюда знаете как все видно. После этих слов Рики уже не смог скрыть своего замешательства, и опустив глаза, покраснел. А вот Ясона такое заявление не смутило, он только молча взял своего монгрела за руку, надеясь, что это крепкое пожатие передало то, что он не сумел бы выразить в словах. Незнакомец выдержал паузу дабы дать им возможность насладиться этим моментом взаимопонимания, во время которого Рики робко вернул пожатие, а Ясону от нахлынувших чувств пришлось прикрыть глаза. Напряжение между ними нарастало; им хотелось побыть наедине, а все остальное отошло на второй план. Незнакомец знал об этом, а также о том, что будет дальше. Для него не было такой преграды через которую бы не проник его взгляд, если он хотел мог видеть все: что было, что есть, что будет.  — Кхм… Я, кстати, забыл, — у меня тут есть одна потайная дверь, вон там, — доверительно сказал Незнакомец и ткнул пальцем в стену, где до этого ничего, конечно же, не было. — Там вы найдете все, что пожелаете. — Ясону даже показалось, что юноша ему подмигнул. Блонди решительно встал и потянул Рики с дивана за собой. Монгрел беспрекословно встал. Он давно смирился: Ясон ведёт, он — следует. Они удалились. Незнакомец вздохнул. Он всегда придерживался политики снисходительного равнодушия общаясь с теми, у кого были к нему вопросы. Но… Но что это за несвойственное ему чувство? Сочувствие? Симпатия? Он задумчиво грыз ноготь. «Должен ли я рассказать ему? Всегда ли важнее истина или лучше оставить ему его правду? Стоит ли рушить эту хрупкую иллюзию умиротворения? Стоит ли говорить ему, что его вселенная и все сущее в ней — сон, видение, греза? Ибо она безрассудна, вопиюще безрассудна, как ночной кошмар: эта планета — Амои, Юпитер — оживший компьютер, эти жестокие „вывихнутые“ отношения, эта вопиющая социальная несправедливость, это мрачное царство без надежды, где каждый заперт в своей собственной клетке. Удивительно, что он сам не догадывается об этом: ведь все это — чистое безумие, каприз воображения, не сознающего, что оно безумно, — словом, сон, который ему привиделся. Рики, Дана Бан, смерть и это „чистилище“ — нет ничего, кроме безжизненного пространства — и его самого — который всего лишь мысль. И я не существую, я лишь сон, игра его воображения. Как только он осознает это, я растворюсь в небытии, откуда он сам меня вызвал… Но я могу исчезнуть сейчас и оставить все как есть, позволить ему и дальше грезить в одиночестве, затерянному в бесконечном пространстве вечности, ибо он — единственная реальность — неразрушимая мысль. А я, покорный слуга, волен открыть ему эту тайну бытия или пока не открывать».