Грязная

Еле переставляя дрожащие ноги, Джинни вошла в пустой тёмный дом и обессиленно привалилась к стене спиной, тихо всхлипнув. Несколько минут она просто стояла так, изо всех сил жмурясь и кусая губы, пока они не начали гореть, а потом стиснула зубы, заставив себя выпрямиться. Устало прошла по коридору, игнорируя кухню, и толкнула дверь в ванную. Дожидаться, пока наберётся вода, не было сил, и Джинни, с омерзением сбросив с себя всю одежду и крутанув кран, уселась на эмалированное дно, согнув колени и съёжившись в комок. Обняла себя за ноги да так и замерла, чуть покачиваясь. * * * С тех пор, как несколько месяцев назад изменилось финансирование магических игр и команды перевели на почти полное самообеспечение, выживать в мире спорта стало очень трудно. Особенно в сфере квиддича. Везде творился сущий бардак: шло сокращение штатов, тотальные увольнения, самые лучшие команды разваливались, собирались снова, но уже в другом составе, где перспективным, но малоимущим игрокам не было места. Кое-кто суетился, выискивая спонсоров, иные втихаря перебегали к более успешным и сплочённым коллективам, убеждая, предлагая себя — словно товар на мясном рынке, и готовые на любые интриги и грязные сделки, лишь бы остаться у дел. Джинни тоже очень хотелось выплыть, зацепиться хоть где-нибудь, вот только с её-то финансовым положением это было ой как непросто. В большом спорте она была не так уж и давно, в самом начале пути, ещё лишь начиная зарабатывать имя. Результативный игрок, но малоизвестный, без мировой славы. Пока. И кому такая нужна? Особенно теперь. Она откинула голову на бортик тесной ванны, снова прикрывая глаза. В который раз её охватило горькое сожаление, что с Гарри у них так и не сложилось — тот после войны стал какой-то странный и дёрганный, плохо спал и ел, замкнулся в себе. И в конце концов это привело к закономерному результату: промучившись почти год в этих недо-отношениях, они окончательно осознали, насколько это всё тягостно для обоих, и тихо-мирно разбежались каждый в свою сторону. Поттер — в работу в Аврорате буквально на износ, а Джинни с головой ушла в квиддич, неустанным трудом и упорством строя карьеру. И всё только для того, чтобы в один прекрасный день узнать, что все усилия могут пойти прахом и никому её таланты не нужны, если в карманах не водятся галлеоны. Этого нельзя было допустить. Где-то нужно было добывать новое снаряжение и метлу, оплачивать взносы на форму, поездки, питание и проживание на сборах. Вопрос — где? Если бы они с Гарри по-прежнему встречались, можно было бы попросить денег у него, хотя и такой вариант заставлял морщиться: Джинни терпеть не могла ходить в должниках, а взять просто так казалось и вовсе неприемлемым. Но теперь и это было исключено: просить что-то у бывшего — это всё равно как клянчить милостыню, и хотя Джинни была уверена, что тот бы не отказался стать её спонсором, гонор и упрямство не позволяли обратиться к нему за помощью. Жизнь с самого детства почти в нищете рано приучала к самостоятельности, к тому, что надеяться можно только на себя, чтобы ни от кого потом не зависеть. И когда Джинни уже почти смирилась с тем, что хочешь или не хочешь, с карьерой в квиддиче придётся завязать, на её пути встретился он. Людо Бэгмен. В тот день на тренировке у Джинни вышли из строя перчатки. Они были настолько старыми и изношенными, что рано или поздно это и должно было произойти, но теперь взять денег на новые было неоткуда: Джинни с трудом наскребла на предстоящую через две недели поездку на матч в Германию. Вот если они там выиграют, тогда им заплатят сполна, и можно будет выдохнуть спокойно. Но сначала туда нужно попасть — и выиграть. А ведь у неё и форменная мантия тоже на ладан дышит, там уже никакая магия не в силах ничего исправить. Расстроенная чуть ли не до слёз, Джинни приплелась после тренировки в кабинет к тренеру. Тот был не один: на диванчике у окна расположился знакомый маг — мистер Бэгмен, тот самый, что наколпачил со ставками её братьев ещё на том памятном чемпионате мира перед её третьим курсом. Глядя в постаревшее и слегка оплывшее лицо, Джинни невольно подумалось, как беспощадно время. Впрочем, Людо оставался всё тем же весельчаком и пронырой, проницательные глаза светились прежним лукавством. — Да это никак Джинни Уизли? — воскликнул он, едва Джинни вошла в кабинет. Глаза оценивающе прошлись по стройной спортивной фигуре с понуро опущенными плечами. — Здравствуйте, сэр, — вежливо ответила Джинни и повернулась вбок. — Тренер, мне нужно с вами поговорить. — О, не буду мешать, не буду мешать, — Бэгмен засуетился, поднимаясь с дивана и преувеличенно бодро улыбаясь. — Пойду прогуляюсь по базе, — сообщил он. — Погляжу, что да как. Едва за ним закрылась дверь, Джинни, чуть не плача, поведала тренеру о своих бедах и проблемах с деньгами. Тот выслушал внимательно и даже посочувствовал, но лишь развёл руками. — Я ищу нашей команде постоянного спонсора, но ты же знаешь, как это непросто, — сказал он. — Если не успеешь обеспечить себе всё необходимое к сроку, я буду вынужден тебя заменить, — он сцепил пальцы в замок. Помолчал, отводя взгляд. — Не переживай, — сказал глухо, по-видимому, сам не веря своим словам. — Из команды, конечно, тебя никто не выгонит, но в Германию поедет Тина из второго состава. Ступай, всё уладится. Мы что-нибудь придумаем. Хмуро кивнув и вздёрнув подбородок, чтобы загнать назад подступившие глупые слёзы, Джинни молча покинула кабинет. Хлопнула дверью, привалилась к ней спиной и часто заморгала, зажимая нос пальцами — этот способ ещё в детстве помогал ей успокоиться и не распускать нюни, когда над ней порой весьма жестоко шутили братья или смеялись однокурсницы на затрапезный вид её заношенных штопаных мантий и вязанных мамой аляповатых свитеров. Нужно всегда уметь сохранить лицо. Ведь стоит только раз показать слабость — пропадёшь, загрызут, растопчут. А в мире спорта это ощущалось ещё более явно. — Проблемы, мисс Уизли? — неожиданно раздался над ухом вкрадчивый голос. Джинни резко распахнула глаза и нервно дёрнула палочкой, чуть не запустив в противника свой знаменитый Летучемышиный сглаз. Лишь в последний момент удержала себя — рядом стоял, разумеется, никакой не противник, а всего лишь вездесущий Бэгмен, который в своём намерении «прогуляться по базе», видимо, не слишком преуспел. Иначе зачем бы ему околачиваться здесь? — Нет, с чего вы взяли? — хрипло — в носу и горле всё ещё щипало — и оттого слегка грубо ответила Джинни. — Так уж получилось, что я случайно услышал ваш разговор, — не обидевшись на её тон, пояснил Бэгмен и извиняюще улыбнулся. Джинни вскинула на него недоверчивый взгляд. Как бы не так — «случайно»! Из-за массивной двери тренерской просто так было не услышать ни слова, если только не применить подслушивающие чары или специальные устройства вроде тех дурацких Удлинителей ушей производства её братцев. Значит, он... специально? Но зачем ему? — Я очень сочувствую вам, дитя моё, — продолжил тем временем Бэгмен доверительным тоном. Потом шагнул вперёд, склонившись прямо над её лицом. — Я могу вам помочь, — произнёс тихо и вдруг провёл пальцем по её щеке. Джинни даже не сразу поняла, что именно он имеет в виду — удивлённо покосилась на толстенький палец с коротким аккуратным ногтем и замерла, глядя отрешённо. А потом до неё дошло. Первым порывом было врезать коленом в пах старому козлу, отпихнуть его от себя и громко закричать. Она скривилась от отвращения, отпрянув назад и поднимая руку — залепить бы пощёчину, будет знать! — О, не спеши рубить сплеча, — заметив её маневр и ничуть не испугавшись, покачал головой Бэгмен. — Я так понимаю, ты очень хочешь остаться в первом составе, девочка? Тогда тебе стоит крепко подумать, на что ты готова пойти. Смотри сама: сейчас ты не сможешь поехать на матч в Германию и вместо тебя возьмут другую — Тину, кажется? Потом эта самая Тина съездит ещё на пару матчей, закрепит позиции, и вот, не успеешь глазом моргнуть, как ты уже — во втором составе. А там и вовсе не в команде. Чемпионский век короток, и ты это знаешь не хуже меня. Едва стоит хоть чуть-чуть сойти с дистанции, о тебе тут же все забудут, твоё место займут другие — молодые, талантливые и более успешные... — циничные слова, произнесённые этим спокойным, ровным — и оттого ещё более невыносимым — тоном, врезались в уши, медленно доходили до сознания, заставляя холодеть. Бэгмен примирительно улыбнулся, доставая из кармана блокнот. Вывел в нём несколько цифр и показал ей. — Всего лишь маленькая деловая сделка. Зато получишь вот столько. — Да как вы смеете! Вы... — Джинни осеклась и беспомощно поджала губы. Самое противное, что этот похотливый мудак был прав: предстоящий в Германии матч был очень важным, если она на него не попадёт — пиши пропало, всё произойдёт именно так, как ей только что и описали, и на карьере можно будет ставить крест. Потому что этот дракклов матч — решающий. Почти что матч всей её жизни — она так долго к этому шла, столько усилий приложила... И теперь всё может рухнуть — по банальной, самой гадкой на свете причине: у неё нет чёртовых денег! В такие моменты Джинни ненавидела себя и свою семью. Понимала, что так нельзя, но не могла с собой справиться. Ненавидела за то, что вечно нищие, что мать нарожала прорву детей, которых родители были не в силах содержать достойно, за то, что та родила её, в конце концов! Лучше уж вообще было не существовать, чем постоянно бороться за место под солнцем с более богатыми и успешными сверстниками; ещё в школе выслушивать шпильки избалованного Малфоя, хихиканье за спиной дуры Лаванды Браун и её такой же тупой подружки Патил, которым просто повезло жить в обеспеченных семьях. Ведь в конце концов всё всегда упирается в деньги: каким бы ты ни был замечательным и сильным волшебником, но если нет денег — ты никто. Конечно, Джинни всегда пыталась себя убедить, что это не так, но жизнь, увы, регулярно доказывала обратное. Она посмотрела в лицо внимательно наблюдающему за ней Бэгмену, терпеливо ожидающему ответа. — Что нужно делать? — спросила угрюмо, опустив глаза и снова огромным усилием воли сдерживая себя, чтобы не ударить его. На губах у Бэгмена едва заметно вспыхнула торжествующая ухмылка. — Умница, — похвалил он. — Ты всё понимаешь, верно? Придёшь сегодня вечером вот по этому адресу, — он приписал ниже цифр ещё пару строк, вырвал листок и протянул ей. — Будь готова и не думай ни о чём плохом, — он добродушно усмехнулся, — я вовсе не маньяк, не обижу. * * * К «моменту икс» Джинни так разнервничалась, что чуть не дала задний ход, но отступать, в общем-то, было поздно. И некуда. Едва удержавшись, чтобы не напиться для храбрости, она в который раз напомнила себе про матч в Германии и аппарировала по нужному адресу, оказываясь в какой-то полутёмной комнате. Огляделась. Он был там — сидел, развалившись в кресле, и доброжелательно улыбался. — Проходи, — бросил всего одно слово и поманил пальцем. Джинни сделала к нему несколько шагов, останавливаясь прямо перед ним. Никогда в жизни она не была трусихой, но сейчас сердце колотилось как сумасшедшее, отдаваясь в груди болезненными спазмами, а к горлу подступала тошнота. Людо поднялся, шагнул вперёд и ткнулся ей в рот губами, громко засопев. Содрогнувшись в отвращении, она заставила себя стоять смирно. Замерла неподвижно, покорно шевеля языком, отвечая на поцелуй. Холодные влажные ладони жадно зашарили по её блузке, забрались под неё, задирая лифчик, и вцепились пальцами в соски, сжимая — грубо, почти больно. Джинни болезненно замычала, непроизвольно стараясь отстраниться, уйти от прикосновений. Людо удовлетворённо причмокнул, покладисто выпуская её из объятий. — Разденься, — велел он, развязывая пояс и распахивая полы синего махрового халата, демонстрируя себя. Собственно, ничего такого уж особенно страшного и не было — всё-таки Бэгмен являлся бывшим спортсменом, и его тело ещё хранило остатки былой красоты, но всё равно казалось старым и обрюзгшим: на месте когда-то подкачанного пресса намечалось круглое брюшко, грудь густо поросла почти седыми волосками, под которыми проглядывали дрябловатые мышцы. Джинни опять проглотила подступивший к самому горлу ком, разглядывая своего будущего любовника — тот, наблюдая за ней, от возбуждения даже дышать перестал и, опустив руку вниз, мял через трусы свой член. Она отвела взгляд и механическими движениями, как скверно зачарованная кукла из магазина «Волшебных Вредилок», принялась раздеваться. Очень хотелось заплакать, глаза щипало, но такую слабость позволить себе было нельзя — по крайней мере, сейчас. — Давай, подойди ко мне, — с присвистом прошептал Бэгмен и дёрнул свою равнодушно-покорную жертву на себя, вновь бесцеремонно облапывая, гладя стройные ноги и упругие ягодицы, тиская грудь — сначала руками, а потом ртом и языком, сжимая соски тонкими, бледными губами и вылизывая каждый по очереди. — Молодец, вот молодец, — невнятно приговаривал он, сопя всё громче. — Да, вот так. Ты очень славная девочка... красивая девочка... Джинни отвернулась, стараясь смотреть в сторону и молясь, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Бэгмен вдруг отстранился. Положил руки ей на плечи, подтолкнул вниз, красноречиво смотря. Поняв намёк, Джинни опустилась на колени, едва заметно морщась от стыда и отвращения. Прямо перед лицом оказался полунапряжённый член в курчавой поросли тёмных волос. Осторожно, двумя пальцами, она приподняла его, зажмурилась и взяла в рот. В отличие от члена Гарри — молодого, горячего, — этот оказался, наоборот, холодным. И пахло от него странно — чем-то сильно пряным или приторно-сладким, душным. Изо всех сил подавляя очередной рвотный спазм, Джинни облизала его языком — неумело и не очень старательно, но на большее не достало сил, иначе её сейчас всё-таки вывернет — и принялась ласкать языком, слегка посасывая. Бэгмен шумно дышал, одобрительно гладя её по голове. — Вот так, вот так, — однообразно бормотал он. — Ещё немного... да, вот так. Умница... Хватит, — он наконец прекратил эту пытку, потянув её за плечо, вынуждая подняться. Ободряюще улыбнулся. — Ляг на кровать, — приказал он, кивнув в сторону. — И раздвинь пошире ноги... — и дальше для Джинни всё слилось в сплошной мутный туман. И она не хочет, не хочет... Не хочет это вспоминать! * * * Вода зажурчала, почти переливаясь через край ванны, и Джинни очнулась от забытья: схватила жесткую губку и принялась яростно тереть тело. Казалось, на коже до сих пор ощущались следы липких пальцев и потных ладоней, омерзительно мокрых губ, тыкающихся ей в лицо и слюнявящих шею и грудь. Грязь, эта отвратительная грязь была повсюду — и на теле, и на душе, её ничем не смыть, сколько ни лей шампуня. Под конец, совсем обессилев и стерев кожу чуть ли не до крови, Джинни долго стояла под душем, прислонившись лбом к кафелю и тихонько всхлипывая. Холодная вода лилась на затылок, стекала по спине и ногам, и лишь совсем замёрзнув, она завернула кран, ступая на пол и кутаясь в тёплое махровое полотенце. Бросила пристальный взгляд в круглое зеркало, всматриваясь в белое как мел лицо с посиневшими губами и облепившими щёки мокро-рыжими прядями, с которых стекала вода. — Шлюха, — прошептала, болезненно скривившись, и отвела взгляд — стыдно было смотреть на себя, стыдно было жить дальше. Упав на корточки, она подхватила свою мантию с пола, шаря в кармане, доставая туго набитый кожаный мешочек с заветным «заработком», перевернула, высыпая на пол... И мертвенно побледнела, распахнув глаза и смотря остекленевшим взглядом. Комната вдруг задрожала, поплыла, Джинни качнулась вперёд, чуть не падая и выставив руки, упираясь в стену. Сильно зажмурилась, пережидая головокружение, потом открыла глаза, потерянно глядя: перед ней на полу россыпью поблёскивали полупрозрачные монеты. Лепреконское золото! Этот ублюдок проделал свой давний трюк и подсунул ей фальшивые монеты! На миг помутилось в голове, в груди запекло, обдало жаром. Джинни с силой прикусила губу, привычно запрокидывая голову и зажимая нос пальцами, подышала с минуту и медленно раскрыла веки, смотря прямо перед собой совершенно сухими, слегка воспалёнными глазами. Губы вдруг искривила, изломала неровной чертой странная улыбка. Безумно расхохотавшись, Джинни вскочила с пола, выхватила палочку, сжимая в руке. Адрес гнусной комнаты возник в памяти сразу же, не пришлось искать бумажку. Конечно, блудливого козла там уже нет, зато наверняка остался аппарационный след — когда-то, когда они с Гарри ещё жили вместе, он показывал ей по большому секрету (или просто по молодости-глупости, желая впечатлить свою будущую невесту) особое заклинание из аврорского арсенала. Гарри, милый, славный Гарри. Если бы он только знал, как сильно помог ей! В голове стало ясно до ледяной прозрачности, все мысли и эмоции отступили. Сосредоточенно закусив губу, Джинни прошла в спальню, вытянула из шкафа свой лучший наряд. Нужно выглядеть прилично — наверное, её сразу арестуют, уйти не удастся, ну и пусть. Спокойно и собранно она оправила последние складки на блузке, пригладила юбку. Высушила заклинанием волосы, связывая их в незатейливый, но эффектный хвост — ей всегда шли высокие причёски, подчёркивая правильный овал лица. Оценив своё отражение в зеркале — холодно, по-деловому, — Джинни сжала крепче палочку, поворачиваясь вокруг себя и втягиваясь в аппарационную воронку. На губах её по-прежнему играла странная улыбка.