«It's gonna take a lot to drag me away from you... There's nothing that A hundred men or more could ever do. Just like the rain down in Africa, It's gonna take some time but I know You're worth fighting for!» J. Derulo
Это было самое грандиозное безумство из всех, что она когда-либо совершала – переселение на Марс. И не смотрите на меня так, я к этому не причастен. Ну, разве что процентов на восемьдесят. Остальное – это просто отговорки. Ну в самом деле, как же она будет жить без такого красавца, как я? Шучу-шучу. Я не настолько самовлюблён, как стараюсь показать. Когда я вижу её зелёные глаза… Кстати, она немного привирает насчёт их цвета. Я счастлив. Знаю, что это немного не правильно, ведь на Марсе она инопланетянка, но ничего не могу с собой поделать. Карабин посмеивается, когда я в очередной раз заступаю на дежурство с Чарли. Да кто бы говорил! Между прочим, отсутствие Дросселя по ночам мы с Модо замечаем ничуть не реже. Когда в первый раз мы вернулись на Марс без Чарли, с каждым вздохом мои мысли продолжали возвращаться к ней. Отправляясь на свою планету, я мечтал, что меня наконец-то отпустит то пугающее сумасбродное чувство, но не вышло. Я скучал. Сильно. Так, что сводило скулы. А ещё был несносен, и братья, наверное, мечтали меня задушить моим же хвостом, даже не догадываясь, почему я веду себя, как последний кретин, то и дело рискуя ушами. Просто я надеялся, что накатывающий адреналин хоть немного приглушит мои чувства или же, в конце концов, меня прикончат, чтобы не мучился. Честно говоря, когда я снова увидел её, то растерялся и не знал, что сказать, а потом всё так стремительно закрутилось-завертелось, что стало как-то не до этого. Но с тех пор у меня в жизни появилась еще одна цель: быть рядом и спасать эту неугомонную землянку и её мир, попутно делая вид, что я просто так с ней флиртую. Идиот… Смешно, конечно, но совсем не помню, когда я перестал думать о ней, как об «очередной красотке на байке», которую непременно нужно сразить. А когда она сказала, что мы её семья и она сбирается последовать за нами на Марс, я едва подавил в себе желание от радости сгрести её в охапку и скакать, как сумасшедшая обезьяна. Так что, сейчас навёрстываю упущенное мной, когда бы то ни было, время. И вообще, почему Дросселю можно увиваться за Карабин, а мне за Чарли нельзя? Где справедливость? В мире должно быть равновесие. Эта мысль не давала мне покоя и уже стала обыденной. И вот, сейчас мы патрулируем округу, а когда отъедем достаточно далеко, я наконец-то начну обучать её тому, чему научил меня сам генерал Стокер. Благо, я во многом не уступаю бывшему Главнокомандующему. Не хочу, знаете ли, чтобы у меня ежесекундно нервно дергались уши, едва я увижу мотоцикл Чарли на поле боя. Хотя, кому я вру? Всё равно буду оглядываться каждый раз, проверяя, не случилось ли с ней чего, при этом рискуя попасть под вражеские выстрелы, идиот самовл... нет, всё-таки просто влюблённый… Стоп! Неужели я наконец-то сказал это? Хотя бы в мыслях… – Винни, ты подозрительно тих сегодня, – насмешливый голос Чарли прозвучал из наушника переговорного устройства в моём шлеме. – Дорогая, я полностью в твоём распоряжении ближайшие четыре часа, – через силу усмехаюсь и сворачиваю в каньон. – Ты уже не можешь жить без моего прекрасного голоса? – Ты обещал обучить меня чему-то, голосистый. – Последнее слово она произнесла как-то язвительно. – Я обещал обучить тебя всему, что знаю, – вздыхаю, останавливаюсь и осматриваю площадку, которую выбрал для тренировки. – Будет сложно и возможно больно, но эти знания могут спасти тебе жизнь, если меня – твоего верного рыцаря не будет рядом. Обернувшись, ехидно ухмыляюсь. Чарли остановилась и, очаровательно надув губки, скрестила руки на груди. – Детка, не обижайся, но опыта у меня побольше твоего, и я знаю, о чём говорю. Стокер из пухлощёкого избалованного мышонка высокопоставленных родителей сделал того, кто сейчас стоит перед тобой, – развожу руками, показывая себя во всей красе. – Да, пухлощёкость генерал убрал, но, вот, избалованность осталась, – хмыкнула девушка, а я улыбался сам себе. Моя красавица не меняется, даже будучи далеко от Земли. Оставшееся время учу её драться по-настоящему. Могу без ложной скромности сказать, что этим искусством я владею в совершенстве. Модо в силу комплекции мог позволить себе раскидывать врагов налево и направо ещё до бионической руки, а Дроссель – прекрасный стратег, что позволяет ему правильно расставлять силы в битве. Меня же Стокер обучал совсем другим вещам, пользуясь тем, что с самого детства я был на редкость неугомонным мышонком. Сейчас я просто знаю куда ударить, чтобы противник больше не встал. Это происходит на уровне рефлексов, как вождение. Может, именно поэтому в бою я стараюсь не думать? На мотоцикле Чарли ездит, по моим меркам, медленно и осторожно, и это успокаивает. Учить её моей скорости я не собираюсь – слишком опасно. На эту девочку у меня далеко идущие планы и гробить себя я ей не позволю. Мне хватило в своё время Харли. Я больше не хочу, чтобы дорогая мне девушка пострадала, только потому, что мне не хватило скорости. Чарли сделала мне удачную подсечку. Развалившись на земле, не удерживаюсь от ехидного комментария: – Отсюда ты выглядишь ещё красивее, чем обычно. Такие виды открываются. – Винсент, да я тебя... сейчас... – пыхтит разозлённая Чарли, пытаясь меня ударить. Перехватываю её руки и тяну на себя. Продолжая ругаться, она плюхнулась на меня. Всё-таки с ней придётся делать ставку на болевые точки. Комплекция не позволит ей наносить жёсткие удары. Крепко прижимаю Чарли к груди, изображая захват. От неё пахнет моей жизнью – ветром, железом и прогретыми марсианскими равнинами. Моя милая малышка, если бы у меня хватило смелости сказать тебе всё… Меня до костей пробирает, когда я прикасаюсь к тебе, используя любую возможность, но не могу иначе. Чёртов трус! Кто я для тебя? Младший брат? Заноза в мягком месте? Другой биологический вид, которому ничего не светит? Впервые в жизни я просто отираюсь рядом с девушкой и жду, сам не зная чего… Пищит коммуникатор. С сожалением отпустив растрепанную и странно притихшую Чарли, отвечаю на вызов. Ругается Карабин отменно, вворачивая такие речевые обороты, что даже завидно становится. Оказалось, что мы уже полчаса как, должны были вернуться на базу и сейчас все волнуются. Отшучиваюсь в привычном стиле и сажусь на мотоцикл. Девушка следует моему примеру. На все мои реплики она не реагирует или отвечает односложно. Ну, хоть не отказалась продолжать тренировки. Неужели я опять её чем-то разозлил?***
Сколько раз мне придётся себя одёргивать? Всю жизнь? Как же это сложно. Не скрою, видеть его каждый день гораздо лучше, чем постоянно думать о нём, находясь за многие тысячи километров. Но, кто же думал, что удержаться даже от простых прикосновений будет так тяжело… Хочется зарыться пальцами в белую шерсть, прижаться, взять за руку, обнять, уткнуться носом в шею, поцеловать, увести в спокойное место, чтобы просто побыть вдвоём… Совместные дежурства – спасение и пытка одновременно… Когда эти мысли перестали вызывать у меня удивление? Уже и не помню. Атлетически сложенный, высокий белый мышь-байкер с большими красными глазами и маской из жидкого металла на пол-лица занимал мои мысли так долго, что вытеснил все привычные земные стандарты привлекательности. Каждый раз, когда он касается меня, хочется или убежать, или поцеловать, или врезать хорошенько, а случается, это так часто, что мне кажется, высшие силы на меня за что-то прогневались. И вот, он вздумал учить меня драться. Не спорю, мысль дельная, но почему она пришла именно ему в голову, а не Модо или Дросселю? А ещё, всё время забываю спросить у Карабин, почему она всегда так ехидно улыбается, когда отправляет меня на дежурство. Зачем я только накинулась на него? Хотела хорошенько врезать этому прохвосту, а вместо этого облажалась сама. Ну, не дура ли? В его захвате и так нечем дышать, а когда сердце колотится так, будто просится на волю, то лучше сразу в обморок, чем чувствовать такую обжигающую близость. Мой милый марсианин, если бы ты знал, как тяжело стало отвечать на твой привычный флирт колкостями. Иногда так хочется заткнуть тебя поцелуем. Слезаю с мотоцикла на базе и, не прощаясь, ухожу в свою комнату. Сегодня прибывает делегация временного правительства с другого полушария Марса, и нужно взять себя в руки. Карабин будет не в восторге от растрепанного вида своей помощницы. Даже тугие струи воды из душа не могут смыть его прикосновений. От воспоминаний сердце гулко стучит о грудную клетку. Теперь моя очередь быть инопланетянкой и мне нужно вести себя прилично, чтобы не поставить его в неловкое положение перед другими марсианами. Выхожу из душа, надеваю белье и парадно-выходное длинное сине-зеленое платье с узкими рукавами, которое мне любезно предоставила Карабин. Теперь, когда на Марсе относительно спокойно, мыши начали восстанавливать свои древние традиции, и ношение национальных одежд по особым случаям входит в их число. Платье сковывает движения. Почему мне кажется, что в нем я какая-то беззащитная и слабая? Гордо задираю нос. Может, я и не могу сейчас нормально размахивать руками, но хорошего пинка отвесить, если понадобится, всё-таки умудрюсь. Карабин в Центральном зале отдает последние распоряжения к прибытию делегации. Она в своём алом и неудобном платье смотрится, как королева, в отличие от меня. Огненными всполохами мышь мечется по залу, а я заворожено слежу за её движениями. Мне бы такую грацию и естественность. – Дорогая, ты прекрасна, – шепот обжигает щеку. Вздрагиваю, оборачиваюсь, путаюсь в юбках и совершенно закономерно падаю. Винни подхватывает меня на руки и улыбается: – Вот уж никогда бы не подумал, что мой комплимент, может выбить почву у тебя из-под ног. – Поставь меня на место, – грозно хмурюсь. – Ваши национальные платья не очень-то удобные. – Хочешь, поношу тебя на руках? Я уже привык. Да он издевается?! У меня в груди сейчас и так ураган из чувств и ощущений. Ну, уж нет! – Поставь, – командую, молясь, чтобы голос не дрогнул. Он слушается беспрекословно, что удивляет. Поднимаю на него взгляд. Национальные рубашка и жилетка ярко-оранжевого цвета, отражают всю его непокорную сущность, а, вот, чёрные штаны по обыкновению заправлены в сапоги. Винсент-бунтарь и всегда им был. Я невольно залюбовалась им. У меня, наверное, сейчас очень глупый вид. Мышь смотрит куда-то поверх меня и краснеет на глазах. На сей раз оборачиваюсь осторожно. Тут есть с чего краснеть – Дроссель, безо всяких заморочек, просто целовался с Карабин. При всех. Отворачиваюсь, длинно и медленно выдыхаю и старательно рассматриваю пол. Марсианский мрамор – красивая штука, мало чем отличается от земного, но вкрапления каких-то переливающихся частей делают пол похожим на звездное небо. Завораживает. – До прибытия делегации две минуты. Спокойный голос Модо выдергивает меня из ступора. Рядом вздрагивает Винни, отходит от меня и что-то спрашивает у Дросселя. Я торопливо перемещаюсь к Карабин. Вечер проходит относительно спокойно. Я пару раз наступаю на подол, но в целом держусь «молодцом». После стакана рутбира жизнь, кажется, начинает налаживаться. Даже мышки, крутящиеся вокруг Винни, почти перестают раздражать. Объявляют комендантский час и база переходит на резервные источники питания. Большинство ламп гаснет, оставляя в помещениях приятный полумрак. – А теперь музыка! – торжественно, но весело оповещают всех. Потекла медленная приятная мелодия, под которую от толпы гостей стали отделяться грациозно вальсирующие пары. Ох, ну, нельзя же так со мной. Я же слабая земная девушка! Винни тебе нельзя быть таким… Таким… Таким, какой ты сейчас в этом полумраке – уверенным в своих силах и… И не смотри на меня так, будто я вся твоя, ловелас ушастый! По телу растеклась опаляющая волна жара, но в то же время по спине, словно от холода, мурашки водили хороводы. Чувствую, что краснею. Хорошо, что здесь не так светло, а то мои щеки полыхали бы на весь зал ярче платья Карабин. Мелодия сменилась на медленную и заунывную. Пытаясь скрыть лицо, делаю вид, что зеваю. Извините, а куда это он направляется? Ко мне? Так самоуверенно и через весь зал? Что-то повеяло холодком в поясницу. Хм, странно, но мне кажется, что добрая женская половина зала сейчас мечтает меня препарировать. – Милая, как ты смотришь на то, чтобы слинять с этой нудной вечеринки и прокатиться? – склонился ко мне Винни, смотря прямо в глаза, словно гипнотизируя. – А как же Карабин? – растерянно спрашиваю первое, что пришло в голову, при этом судорожно пытаясь придумать себе неотложное дело и какую-нибудь колкость одновременно. – Поверь мне, она большая девочка. И с ней Дроссель. Не послушают её, так брат объяснит по-нашему. Тем более, у меня впечатление, что ты предпочтешь сейчас оказаться подальше отсюда… В голове из всего сумбура мыслей выделяется только одна: «Мой любимый мышонок, как же ты прав…» Пальцы холодеют. Да чтоб плутаркианцам всегда икалось, я все-таки призналась сама себе… Как же не вовремя. Белый мышь растолковывает моё молчание, как согласие: – Жду тебя у выезда через минуту. Байк не бери, это привлечёт излишнее внимание. Поедем на моём. Винни исчезает в полутьме правого коридора. Заунывная музыка продолжается. На меня никто не смотрит. Все заняты своими делами. Начальство, в лицах Карабин и Дросселя, общаются с прибывшими мышами, Модо занят племянниками и мамой, остальные мыши разделились на группы по интересам. Здесь мне точно ловить нечего. Ладно, мозги всё равно надо проветрить. Надеюсь, что получится… Осторожно выскальзываю из зала, пытаясь унять дрожь в руках. Сегодня точно не мой день.***
Я подозреваю, что в детстве я слишком много падал на голову. Кто бы мне объяснил, с чего я решил, что сейчас самое время, чтобы поговорить с Чарли? Может так подействовало её платье, делающее малышку похожей на принцессу из марсианских сказок, а может, всё дело в настойчивых знаках внимания Слики? Вот, теперь я, действительно опасаюсь за свой рассудок. В другое время я бы порадовался, что на меня обращает внимание такая симпатичная мышка, а в итоге вышло так, что я умыкнул из зала Чарли, парадное покрывало с дивана Центрального зала и большую бутылку алкогольного рутбира. Наборчик, должен признать, взрывоопасный, даже для меня. Хм, но когда меня это останавливало? Сейчас я бы предпочёл оказаться под перекрёстным огнём, нежели сидеть здесь, на уступе горы Олимп, под сонно перемигивающимися звёздами, и распивать рутбир, наблюдая, как Чарли изучает окрестности, видимые отсюда, как на ладони. Я любовался ею. Бурлящие во мне эмоции подогревает незнакомая романтичная песня, звучащая из динамиков моего байка. Сам себе поражаюсь, но мне понравилась эта песня. В голове ни единой стоящей мысли. Пальцы дрожат от почти забытого чувства страха. «Соберись командор Винсент!» Опираюсь спиной о мотоцикл, сжимаю крепче горлышко бутылки. – Дорогая, пообещай мне, что не убьёшь меня, после того, что я тебе скажу. Какое счастье, что сейчас моё косноязычие кроме неё никто не слышит. – Это будет сложно. – Она оборачивается и ехидно улыбается. – Уж поверь мне. – Дорогая… Я… Понимаешь, мне… Я должен… Ну… – не могу выдавить из себя ни единого нормального слова. – Ты сегодня блещешь красноречием. – Её голос прорывается сквозь оглушающие удары моего сердца. – Позволь мне быть рядом, – выпаливаю прежде, чем успеваю сообразить, что за бред я несу. – Но, ты и так рядом, – улыбается Чарли. Отступать некуда. Будем считать, что все пути назад заминированы. – Не в этом смысле… Я хочу быть с тобой. Не знаю, как это у вас на Земле делают и что говорят в таких случаях, но я сдаюсь. Я люблю тебя. Первый раз в жизни капитулирую, иначе сойду с ума. Делай со мной, что захочешь. Я полностью твой от ушей до кончика хвоста. Замолкаю, не в силах поднять на неё взгляд. Во имя Марса, Чарли, милая, скажи что-нибудь! Её руки на моих плечах… Что?! Поднимаю голову, готовый к любому ответу. Почему она так странно смотрит на меня, как будто впервые видит? Хотя, неудивительно. Если честно, я и сам себя сейчас не узнаю. Чувствую себя, как последний трус, но я в этой ситуации сделал всё, что мог. Решение остаётся только за ней. Может, она решает, как мне лучше отказать, чтобы не ранить чувства? Видимо, надо переводить все в шутку… Не успеваю выдавить и слова, как Чарли перебивает, притягивая меня к себе за ворот: – Винни, заткнись. Легкое прикосновение её губ к моим, и весь мир я посылаю подальше. Сейчас существует только она в моих руках.***
Просыпаюсь от того, что в глаза светит солнце. Обнаруживаю себя там же, где была вчера вечером – на уступе горы Олимп в объятиях Винни, без одежды и под ярким покрывалом. По-моему, в книге «Традиции Марса» это называется «уединиться» – когда пары решают перевести свои отношения на новый уровень и, чтобы никто из родственников не мешал (а, живут марсиане очень большими семьями), они уезжают куда-нибудь. В голове, как будто специально медленно, всплывают события прошедшей ночи. Его нежные прикосновения, наши обещания на грани бреда, данные друг другу жарким шепотом. Я кусала губы, чтобы не быть громкой… Но, всё же, мне кажется или я кричала, достигнув пика?.. С тихим стоном закрываю лицо руками. Искусанные губы болят нещадно. С одной стороны мне не по себе от того, что мы творили, а с другой – я хочу повторить, и не единожды. Это было похоже на сладкий завораживающий сон, в котором хочется раствориться без остатка. Винни утыкается носом в мою шею. Кожей чувствую, что он улыбается. – Доброе утро, любимая. Последнее слово заставляет сердце замереть на мгновение. – Доброе утро… – поворачиваюсь, смотрю в его светящиеся счастьем глаза и понимаю, что я пропала. Полностью и безоговорочно. Он сочетает в себе две совершенно разных ипостаси – безбашенную брутальность и вот эту мягкую нежность, о существовании которой я не подозревала до вчерашнего вечера. Зарываюсь пальцами в его белоснежную шерсть, прижимаясь всем телом, и чувствую его ладони на своей спине. Улыбаюсь и тихо, на грани шепота, на конец, говорю то, что не успела вчера: – Я люблю тебя, мой сумасшедший мышонок. Он сжимает меня в объятиях сильнее и как-то судорожно выдыхает. Писк коммуникатора возвращает нас обратно на Марс. Винни, бормоча под нос ругательства, нажимает на кнопку громкой связи. Раздраженные интонации Дросселя не оставляют простора для фантазии: – Плутаркианца тебе в выхлопную трубу! Брат, я так поседею раньше времени! Ты где? Ты Чарли не видел? Её нигде нет, а Карабин она очень нужна сейчас. Утыкаюсь лбом в плечо Винни, чтобы не выдать себя нервным смехом. Да что со мной? Хихикаю, как школьница. Впрочем, судя по нечленораздельным звукам, издаваемым моим спутником, не я одна. – Дроссель, я буду через пять минут, – наконец, выдавливает белый мышь. – Чарли, наверное, где-то гуляет. – Вы не ругались? Я последний раз вчера видел вас вместе… Мы смотрим друг на друга, думая похоже об одном и том же. Зажимаю себе рот ладонью, чтобы не рассмеяться в голос. – Да чтоб я всегда с ней так ругался, брат, – проговаривается со смехом Винни. – Не понял… – из динамика веет подозрительностью. Винни, уже не в силах сдерживаться, зажмуривается и со словами «Скоро буду» отключает связь. Наш смех слышно, наверное, даже на базе. В том, чтобы ругаться исключительно так, я согласна на сто процентов. Надо сказать, мы не очень-то торопимся собираться. Чувствую, меня ждёт хороший нагоняй от Карабин за такую вольность, но я никак не могу заставить себя просто так встать и отправиться показывать какой-то там делегации инженерные наработки, когда кто-то постоянно отвлекает меня поцелуями. Думаю, никто не расстроится, если мы задержимся здесь чуть дольше…