Не желаете стать «папочкой»?

Гаара задумчиво склонила голову, подперев подбородок рукой. В мягком кресле её тянуло в сон. Саске сейчас был с Мадарой, получал наставления, и у неё было время, чтобы обо всём хорошенько поразмыслить. По крайней мере, до возвращения мужа. В браке с Саске, всё было не так уж и ужасно, как ей казалось изначально. Да, они до сих пор не ладили, ссорились по пустяками и не желали уступать друг другу. Но в одном их мысли и интересы совпадали. Несмотря на то, что говорить с Учихой было невозможно, и он неимоверно бесил, старая обида почти растворилась в ней. Саске уделял ей слишком много внимания, он любил целоваться, любил трогать её, и ей даже казалось, что местами он проявляет заботу. Самым странным было то, что ей нравилось быть с Саске, быть с ним наедине, чувствовать его руки и губы, как он входит в неё... Но метка по прежнему была синяя, и связь соулмейтов не налаживалась. Гаара понимала, что в отсутствие Саске даже знает, чем себя занять. Мадара сообщил, что родители всех жён Учих изъявили желание, чтобы их дочери получили образование, поэтому глава семьи постарался и, договорившись с директрисой академии о домашнем обучении, но с ежегодной сдачей экзаменов. Шикамару и Гаара сразу отказались от предложенных репетиторов, так как обе в них не нуждались. Амеюри тоже выявила желание отказаться, но Мадара со смешком заметил, что её мать лично настояла, чтобы она занималась с репетиторами. Да и с Наруто не получалось часто видеться, мало того, что Саске её никуда не отпускал, так ещё сама Наруто часто запиралась у себя в комнате и никого не желала видеть. Но Гаара собиралась всё это исправить, когда Саске уедет. Учиха слишком долго задерживался у дяди в кабинете, а Гаара начинала откровенно скучать, в шесть вечера у него самолёт, а время было только три. Она почему-то хотела провести это время с ним. Хотя, будет лучше, когда он уедет! Саске был немного зол от большого количества нравоучений и времени, которое он потратил на Мадару, а мог бы и провести с Гаарой. У него оставался где-то час, и он быстрым шагом направлялся в сторону их комнаты. Гаара обнаружилась там, она даже вздрогнула от того, что Саске резко открыл дверь, чуть не выронив из рук книгу, которую читала лёжа на животе. Вообще, она уже устала ждать мужа и думала, что они не встретятся. — Саске, — Гаара села на колени, убирая книгу в сторону, она была немного растерянна. — Я думала, что ты уехал. Учиха хмыкнул, закрыл дверь и направился к своей жене, которая продолжала неподвижно сидеть на кровати. — Ещё нет, — он забрался на мягкое покрывало, беря женское лицо в свои руки и целуя приоткрытые губы. Гаара резко зажмурилась, она всегда была такой податливой в его руках, словно кукла, это всегда было лучше, чем, нежели, она стала сопротивляться. Он целовал её лицо, оглаживал талию, и ему вдруг подумалось, что в момент их длительной разлуки, не хватать будет именно этого. Саске сам приучил себя к тому, что Гаара рядом и позволяет ему всё. Порой, когда они просто не говорили, то относились друг к другу намного лучше, чем это было на самом деле. Она вдруг внезапно подалась вперёд, обнимая его плечи и неумело, совсем неловко стала целовать сама. Саске замер, поражённый таким внезапным порывом. Его жена повалила его на кровать, нависнув сверху, на щеках её был яркий румянец, губы припухли от поцелуев, а глаза блестели. Саске почувствовал, как внизу всё резко напрягается. Он ещё никогда не хотел её так сильно, как в эту минуту. — Саске, — её руки упирались ему в грудь, — я... я... Гаара задохнулась от собственных слов и, не сумев высказаться, припала к его губам, впервые взяв инициативу на себя. Учиха сжал её ягодицы, повёл вверх, задирая вязаную коричневую кофту, что была на ней и оглаживая худую спину. Гаара прижалась, пытаясь неловко расстегнуть его тёмно-синюю рубашку. Пальцы её не слушались и дело совсем не шло. Учиха же успел полностью освободить её от верха, лаская чувствительные соски и с наслаждением слушая, как она стонет ему в губы. Это было настолько волшебно, настолько по особенному, что если бы кто-то вдруг объявился и заявил ему, что пора ехать, Саске не задумываясь, пристрелил его, окажись под рукой пистолет. Он не хотел упускать возможности видеть свою жену такой. Он усадил её себе на бёдра, ведя рукой от живота к шее. Она прогнулась в спине, кусая губы. У Саске перехватывало дыхание, он ещё ни разу не видел Гаару такой... она словно понемногу открывалась ему, но цвет метки продолжал оставаться синим. Учиха сел, вылизывая шею своей жены, прикусывая бледную кожу, осыпая поцелуями. Гаара дрожала в его руках, порой пыталась свести ноги, стискивая его, и пыталась заглушить стоны, что рвались с её припухших губ. Саске целовал выступающие ключицы, оглаживал груди, чувствуя, что их маленькой прелюдии скоро придёт конец. Он извернулся, подмяв её под себя, быстро освобождая их обоих от одежды, Гаара конечно, душка, раз решила проявить инициативу, но с её темпами они долго провозятся, не успев дойти до сути. Она вновь стыдливо отвернулась, смущаясь смотреть на него обнажённого, никак не могла привыкнуть, никак не могла себя заставить... Учиха хмыкнул, входя осторожно, почти нежно. Гаара издала непонятный звук, похожий на всхлип и прикусила тыльную сторону ладони. Саске двигался медленно, дразнил, входил почти до упора. Её тело дрожало под ним, Гаара прогибалась в спине, порой хватала его за плечи, уткнувшись ему в плечо и тяжело дышала, подавляя свои стоны. Она была горячей, узкой, тесной, Учиха никак не мог насладиться, насытить свой голод. Гаара действительно идеально ему подходила, хотя признаваться в этом даже самому себе он не собирался. Гаара, чтобы сдержать стон, впилась зубами в плечо мужа, даже умудрившись прокусить кожу и почувствовать привкус крови. Саске зашипел от боли, ускоряясь и начиная вколачиваться в неё быстрее и резче. Гаара всхлипнула, когда тело вмиг напряглось, а потом по нему расплылась волна блаженства. Она почувствовала, как горячая волна скользнула по её животу. Её муж предпочитал не кончать в неё или пользоваться презервативами. Гаара думала, что это потому, что Саске не хочет детей от неё. Это было даже к лучшему, потому что она собиралась сосредоточиться на учёбе, да и не думала, что создана для материнства. Гаара никогда не хотела детей, с самого детства зная, чем для неё такое желание может быть чревато. Учиха поднялся, душ он принять успеет и, окинув свою жену каким-то уж подозрительным взглядом, усмехнулся. — Саске, ты что делаешь? — вскрикнула Гаара, когда он взял её на руки и вместе с ней направился в сторону ванной. Они ведь ни разу вместе не принимали душ.

***

Шикамару лежала на кровати с закрытыми глазами и была недовольна от того, что у неё никак не получается подремать. С их разговора с Мадарой она даже ночью плохо спала, постоянно чего-то ожидая. Просторные шорты и лёгкая чёрная футболка, хорошо скрывающая метку, сейчас были самой подходящей одеждой. Потому что в последнее время Шикамару начинала страдать от приступов жары. Возможно, это как-то было связано с беременностью. Шикамару резко села, когда дверь открылась, и в комнату вошёл мрачный Итачи. По телу прошёл неприятный холодок. Похоже, Мадара уже поговорил с ним. Её муж устало выдохнул, проходя в комнату и снимая пиджак, который аккуратно повесил на подлокотник кресла, туда же отправился галстук. Учиха закатал рукава, но белоснежную рубашку так и не снял. — Тебе обязательно было всё так усложнять? — Итачи прожёг её недовольным взглядом. — Ты даже не пытался меня выслушать, — виновато проговорила Шикамару, низко опуская голову. — Пытаться влиять на меня через моего дядю, самая худшая вещь, которую ты могла совершить, Шикамару, — он явно был очень недоволен. — Я недооценил тебя. — Итачи, — его жена уже хотела приподняться ему навстречу, но неуверенно опустилась обратно. — Если мы муж и жена, то разве мы не должны вместе решать важные вопросы? Ты поставил меня перед фактом, не спрашивая моего мнения. Возможно, у меня тоже есть свои цели, желания, обстоятельства... Я не хочу, чтобы наш брак выглядел подобным образом, но ты даже слушать меня не желаешь. — Хватит, — оборвал он её на полуслове и приблизился к кровати. — Я отнёсся к тебе уважительно, дал большую волю, и ты, от того, что тебе нечем заняться, начала строить козни. Не нравится так, будет по-другому. Шикамару тихо вскрикнула, когда её развернув за плечо, с силой надавили, заставляя лицом прижаться к кровати. — Итачи? — неуверенно протянула она, попытались приподняться, но рука переместилась на лопатки, всё так же не позволяя поднять головы. — Я собираюсь исполнить супружеский долг, — холодно пояснил он, стягивая с неё шорты, вместе с бельём. — Разве ты не этого хотела? Шикамару замерла, зажмурившись. Что ж, получила то, что заслужила. На ласку и нежность она не рассчитывала, но чтоб в такой позе... это как-то немного унизительно. Итачи вошёл резко, Шикамару даже охнула от неожиданности, сминая в руках покрывало и жмурясь. Это нисколько не было приятно. — Я так и думал, — эти его слова пронзили её насквозь и без каких-либо задержек, он сразу стал двигаться. Шикамару зашипела от неприятного дискомфорта. Нет, секс это, конечно, отстойно, но чтоб настолько... Действительно нужно быть в хлам пьяной, чтоб терпеть подобное. Учиха явно имел в виду то, что уже догадывался о том, что она не девственница. Шикамару как-то могла выдать себя? Да и это совсем не важно, разве все жёны выходят замуж чистыми и непорочными? Она не обязана была хранить ему верность. Внутри всё неприятно сжималось и натягивалось, рвалось и обрывалось. Шикамару не понимала, метка неожиданно начала гореть. Шикамару как-то читала, что у соулмейтов, если один изменяет, то метка начинает гореть у обоих, выявляя неверность. Возможно, её чёрное пятно как-то связывало её с соулмейтом и давало ему понять, что в эту минуту, она с другим? Захотелось оттолкнуть Итачи. Интересно, соулмейт её мужа чувствует, что он сейчас с другой? Возможно, именно поэтому Итачи и не собирался с ней спать? Возможно, он давно знал и встречался со своим соулмейтом. И даже имея жену, он всё своё время проводит с ней, с той, которая ему предназначена? И просто есть причины, не позволяющие им быть вместе? Шикамару заскулила не от физической боли, от душевной. Стало мерзко. Ей хотелось, чтобы Итачи поскорее закончил. На глаза навернулись непрошеные слёзы. Так надо, нужно просто потерпеть, в будущем они обязательно поладят, но сейчас... Итачи вошёл полностью, заставляя свою жену кусать губы, чтобы не издать ни звука. Шикамару прогнулась от нестерпимого чувства наполненности, чувствуя, как горячая сперма наполняет её, и ей захотелось разрыдаться. Она подставляла себя, Итачи, их соулмейтов... Просто из-за того, что когда-то совершила непростительную ошибку. Ошибку, за которую должны расплачиваться все. Итачи навалился на неё всем телом, жмурясь до звёздочек в глазах и тяжело дыша в ухо своей жене. Он думал, что не сможет, что у него просто не получится. Шикамару не вызывала в нём никаких желаний, была тупым напоминанием ситуации, в которой он оказался. Она мозолила глаза, бесила, вызывала отвращение, последним своим поступком уж точно. Решила, что может вить из него верёвки, думала, что сможет навязать ему свой взгляд. Он не хотел вникать в её ситуацию, слишком занятый проблемой со своим соулмейтом. А что выходило сейчас? Из-за этой дурочки, он мог навсегда потерять связь со своим соулмейтом. Метка на груди жгла, прожигая до костей, внутри всё натягивалось, почти рвалось, вызывая ненависть к молодой жене. Шикамару вздрогнула, когда он из неё вышел и, неловким движением, чувствуя стыд, натянула шорты обратно, перевернулась набок и прижала колени к груди, искоса наблюдая за супругом. Внутри всё бушевало, хотелось кричать и плакать, но она не выразила внешне ни одну из этих эмоций. Главное, она получила то, что хотела, её ни в чём неповинного ребёнка не заклеймят пятном позора. Плевать на отца ребёнка, мужа, собственного соулмейта... Шикамару осознала, что является матерью, станет ей вскоре и ничего, кроме благополучия собственного ребёнка, не может быть так важно. Лишь бы Учиха не пристрастился бы к своим супружеским обязанностям и не стремился бы так часто отдавать эти долги. Остальное всё стерпится. Итачи направился к шкафу, извлекая сменную одежду. Он хотел принять душ, смыть с себя все воспоминания о молодой жене. Он больше её не тронет, пока она сама не начнёт поднимать эту тему, хотя, ему казалось, что теперь в ней даже такого желания не проснётся.