Не желаете стать «папочкой»?

I. Мадара был полностью поглощён отчётом и не обращал на свою жену никакого внимания. Наруто лишь недовольно фыркнула, зарываясь рукой в непослушные чёрные волосы. Голова Шисуи покоилась на её коленях. — Если ты думаешь, что я позвал тебя для того, чтобы ты бездельничал, то ты глубоко ошибаешься, — резким и серьёзным тоном заговорил Мадара. Шисуи лишь устало выдохнул, нехотя открывая глаза и смотря на Наруто. — Может, ты ему объяснишь, что я не буду жениться в третий раз? — с просьбой во взгляде, просит будущий наследник рода. — У меня есть Обито, мой сын и мой наследник, этого вполне достаточно. — Но, Шисуи, ты должен иметь как минимум двух наследников, — неуверенно говорит Наруто, смотря то на мужа, то на его сына. — Да и за Обито кто-то должен присматривать. — Но и ты отлично с этим справляешься! — возразил Учиха. — К тому же Шикамару тоже неплохо помогает. Мадара тихо бурчит себе под нос неразборчивые слова, сосредоточившись на отчёте. Наруто явно разрывается между тем, что хочет поддержать Шисуи, но как жена главы рода, обязана находиться на стороне мужа. Это её коробит. — Отец, я остаюсь при своём мнении, — обращается Шисуи к Мадаре. — Больше никаких свадеб и никаких жён. Я женился по любви, женился на той, кого для меня выбирал ты, так что с меня этого достаточно. К тому же, сейчас я возглавил совет клана, по прихоти твоего же отца и с твоего одобрения, у меня не то, что на сына времени не хватает, на жену его вообще не будет! Мадара одаривает его холодным взглядом. С Обито всегда было проще, он бунтовал сильнее и чаще, чем Шисуи, но его легко можно было заболтать или надавить. Со старшим сыном всегда было проблематично. — К тому же, — продолжает Шисуи, — дети от третьего брака не могут быть наследниками. Всё, что они могут унаследовать — лишь то, что принадлежит лично мне, к клану они не имеют никакого отношения. — То есть, наши дети... — удивлённо смотрит Наруто на мужа, но замолкает под холодным взглядом. В принципе, она не хотела, чтобы Боруто или Менма становились главами рода или имели отношение к совету или клановым делам. Они имели чуть больше свободы, чем остальные Учихи. — Шисуи, ты должен понимать, что твои дети, это твоё продолжение. У тебя должна быть семья. Даже если ты сейчас возглавляешь совет, к моменту, когда ты станешь главой рода, у тебя должно быть, как минимум, двое детей. Ты ведь знаешь, что... — Я удочерю Химавари, — спокойно перебивает Учиха. — Ведь это не единичный случай, когда глава рода кого-то усыновлял. К тому же, Химавари дочь Обито, она словно моя дочь. Наруто тихо хмыкает. Шисуи любил всех своих племянников и племянниц, но к Химавари действительно относился, как к родной дочери, стараясь хоть немного дать ей отцовского тепла и любви, которых она была лишена. — К тому же, — лукаво продолжает Шисуи, — если я уж на ком-то и женюсь, то только на своей мачехе. — Как только я стану вдовой, так сразу, — с тихим смехом соглашается Наруто. — В таком случае, нам нужно это ускорить, — задорно подмигивает ей Шисуи. — Пошли вон из моего кабинета, — хмуро смотрит на них Мадара. Наруто громко смеётся, толкая Шисуи со своих колен. Учиха вскакивает на ноги и уже собирается потянуть за собой Наруто, как дверь приоткрывается и в комнату заглядывает тёмненькая головка. Учиховские глаза изучающе осматривают комнату и присутствующих и останавливаются на Мадаре. — Пап, можно я с тобой побуду? Мадара расплывается в какой-то довольной улыбочке, знаком показывая жене и сыну уходить, и жестом приглашает своего ребёнка зайти. — Наори, — Наруто останавливается перед дочерью, присев на корточки, трогая лоб своего ребёнка, — ты себя уже хорошо чувствуешь? — Я поспала и мне стало лучше, — соглашается девочка. — Я хочу побыть с папочкой, чтобы мне совсем стало хорошо. — Но только недолго, у папы очень много работы, — Наруто целует четырёхлетнюю дочь в лоб и поднимается, оборачиваясь к мужу. — Не позволяй ей есть сладкого. Я понимаю, что она его очень любит, но пусть она потерпит хоть день. Мадара согласно кивает, провожая взглядом жену и сына, помогая дочери усесться на колени. — Больно много твоя мама понимает, — фыркает Мадара, выдвигая в столе один из ящичков и доставая шоколадку. — Немного тебе не повредит. Наори довольно улыбается, принимая угощение и поудобнее устраивается на коленях у отца. За дверью Наруто лишь хмурится под очень уж счастливой улыбкой Шисуи. — Ты очень подозрительный, — блондинка скрещивает руки на груди. — Да просто я не думал, что рождение дочери сделает моего отца таким мягкотелым. Даже с Боруто и Менмой он строгий, но при этом готов выполнить любой каприз Наори. Теперь я, кажется, понимаю, почему он никогда не хотел иметь дочь. Скорее всего, знал, что она станет его большой слабостью. Наруто согласно кивает. Она сама замечала, как Мадара готов был баловать единственную дочь. Не успели они отойти от кабинета Мадары, как к ним подбежал шестилетней Менма, показывая в ту сторону, откуда он появился. — Мам, Боруто со школы приехал, и он получил двойку! — тут же сдал брата. Наруто лишь устало выдохнула, потирая виски, Шисуи только рассмеялся. Боруто был непоседлив, не любил учиться и мог запросто сбежать с уроков. Нагоняев Мадары он, конечно, боялся, но в основном с ним разбиралась мать. И она сама не замечала, что временами походит на Кушину. — Шисуи, ну неужели вы с Обито были такими же? — посмотрела Наруто на Учиху. — Ну, — Шисуи задумчиво склонил голову. — Мне и Итачи учёба давалась легко, но всё равно тёте Микото с нами было тяжко. Ей одной приходилось следить за четырьмя мальчишками. Когда дядя Кагами и тётя Хикаку жили здесь, ей было легче, хотя тогда Саске и Обито были малы для наших шалостей, но мы втроём изрядно потрепали женские нервы. — Ему девять лет, я не представляю, что будет дальше, — Наруто покачала головой. — Мам, — Менма дёргал подол платья Учихи, — а Химе мальчик в любви признался! Менма, имеющий способность тайно подслушивать разговоры своих братьев и сестёр, всегда рассказывал всё матери. Но только матери, потому что она была не так строга, как отец. К тому же, он всегда хотел проучить старших за то, что они практически никогда не брали его играть с собой, и за каждый отказ, он наказывал их через мать. А наказания Наруто были внушительными. Шисуи и Наруто удивлённо посмотрели на Менму. Через три недели Химавари исполнится только девять, а у неё уже есть поклонник! — И ты не знаешь, кто это? — осторожно спросил Шисуи. Менма пожал плечами. — Не знаю, но его имя очень похоже на имя сестрёнки Мизуки. Шисуи и Наруто задумались. Наруто радовалась, что на Химавари обращают внимание мальчики, и считала это милым. Шисуи же... чувствовал тревожность, и появившийся поклонник его не устраивал. И теперь Учиха твёрдо решил узнать имя этого смельчака. — Только это секрет! — мальчик приложил пальчик к губам. — Я вам ничего не говорил. II. То, что его жена была не в настроении, можно было понять по её горящему взгляду. — Будь ты трижды проклят, Яхико, — серчала Какаши, круговыми движениями поглаживая свой внушительный живот. — Если ты думаешь, что легко отделаешься, то ошибаешься, как только я рожу свою девочку, ты у меня за всё ответишь! Узумаки только глупо улыбается, расчёсывая рыжие волосы трёхлетней Сасами, которая сидит у него на коленях и слегка испуганно смотрит на мать. Пятилетняя Моэги жмётся теснее к его боку, тихо спрашивая: — Мама опять не в духе? — Маме довольно тяжело переносить беременность, Моэги, — ласково гладит её по волосам Яхико. — Твоя сестрёнка очень активная и не даёт маме покоя. Вы с Сасами были очень спокойными в животике у мамы. Девочки одновременно кивают, словно что-то понимают. На девятом месяце Какаши пугала даже Тобираму, что не было в предыдущие беременности. Третья беременность переносилась ею не очень хорошо, да и ребёнок был неспокойным. Но его жена сама твёрдо решила рожать, как только узнала о беременности. — Если бы это был мальчик, то мы могли бы назвать его в честь вашего дедушки, — шептался с дочерьми Яхико, всё же с опаской поглядывая на жену. — Как деда Курама или как деда Тобирама? — заинтересованно спрашивает Моэги. — Думаю, оба имени хорошо бы подошли. Моэги ещё помнила, хоть и смутно, Кураму, ей было три, когда его не стало. Поэтому Яхико пришлось возглавить род Узумаки. Мать, конечно, очень постарела после смерти соулмейта, но старалась держаться. Учитывая, что и Нагато находился в больнице в очень плохом состоянии, Мито крепилась. Яхико понимал, что мать многое взваливает на себя. Она помогала ему и Дейдаре в делах, присматривала за Кимимаро, на которого легла вся ответственность. Но благо, в делах Сенджу очень хорошо помогал Тобирама. Всё же Какаши удалось повлиять на отчима. Хидан ничего не понимала в делах мужа и сына, поэтому занималась воспитанием восьмилетней Мизуки (третья дочь Нагато пошла внешностью больше в отца, хотя её волосы имели странный голубоватый оттенок), да и заботилась о внучках. Сакон и Укон нуждались в матери, а Кимимаро не спешил жениться вновь. После смерти жены он стал более замкнутый и неразговорчивый. Да и сама Хидан стала более нервной. Наверное, именно поэтому Карин и Таюя предпочитали меньше общаться с матерью. Таюя, являющаяся супругой наследника рода Сарутоби — Конохомару, была занята воспитанием сына. Четырёхлетний Асума, названный в честь покойного дяди, практически перенял характер своего деда — Хирузена, с которым проводил очень много времени. Карин же пыталась ужиться с тяжёлым характером мужа. С Хинатой ладить у неё совсем не получалось, Неджи разбаловал девочку так, по её же представлению, что она была бесполезной. Так что маленькая Хьюга с ранних лет чувствовала неприязнь и раздражение матери по отношению к себе. Она видела, что её родители не любят друг друга, но старалась сильно не печалиться, ведь у Химавари, её лучшей подруги, родителей вообще не было. — Мам, — Моэги робко посмотрела на Какаши, — а можно Йодо приедет к нам погостить? Узумаки удивлённо моргнула и посмотрела на мужа. — Дейдара должен приехать? — Нет, — отрицательно покачал головой Яхико, — думаю, что Моэги просто соскучилась по сестре. Какаши задумчиво кивнула. Йодо, старшая дочь Дейдары, очень хорошо общалась с Моэги. Хотя, как с усмешкой замечала сама Какаши, зачастую игнорировала своего отца. Йодо совсем не знала ничего о своей матери, ведь Сасори умерла при родах. Дейдара не очень любил вспоминать покойную жену, Какаши казалось, что ему просто больно говорить о ней, зато Гаара всегда рассказывала про свою тётю двоюродной сестре. Но даже боль от смерти Сасори не помешали ему жениться второй раз. Курама надавил на сына, и тот, почти разбитый после смерти родителей и жены, из-за тяжкого бремени, взваленного на него, всё же прогнулся под волю деда. Нии Югито оказалась спокойной и рассудительной. Она подарила Дейдаре сына, и трёхлетний Ши очень походил на мать. Но Йодо никак не желала воспринимать ни новую жену отца, ни самого отца, ни брата. Какаши знала, что Гаара присматривает за девочкой. — Думаю, если твоему отцу удастся уговорить твоего братишку Дейдару, то я возражать не буду, — хитро улыбнулась Какаши. Дейдара приходился её детям двоюродным братом, и его слегка коробило, когда девочки называли его братишкой, в то время, как он хотел считать себя их дядей. — Пап, — тут же с большими глазами посмотрела на него Моэги. Яхико почувствовал, что поплыл. Отказывать своим детям он совсем не умел. Как Курама в детстве баловал Кушину, так и он позволял вить из себя верёвки. — Конечно, милая, — Узумаки быстро поцеловал дочь в лоб, — думаю, что я смогу его уговорить. III. Амеюри спокойно смотрит ему в лицо. Во взгляде нет ни сожаления, ни тоски. Он не знает, счастлива ли она в новом браке. Бывшая Учиха теперь с гордостью носила новую фамилию — Яманака. Это не первый в мире случай. Просто однажды Амеюри проснулась с оранжевыми инициалами на груди. Это означало, что именно в этот день её соулмейт стал совершеннолетним, и метка проявилась в последнее мгновение. Ровно пять лет назад двадцатиоднолетняя Амеюри узнала о существовании своего соулмейта. Именно тогда её соулмейт подал документы в суд, подтвердил их связь и с помощью суда развёл с Шисуи. Тут ни Мадара, ни Таджима не имели ни силы, ни власти. Но сына она забрать не смогла, ведь в брачном договоре всё так и прописывалось, если проснётся её связь с соулмейтом, и она разведётся с Шисуи, то дети останутся у отца и будут Учихами. Это был обязательный пункт во всех брачных договорах Учих. Шисуи казалось, что Амеюри не сожалеет о том, что развелась с ним. Всё же она сама множество раз говорила ему, что вышла за него только назло матери. Не то, чтобы их брак был так уж и плох... Они симпатизировали друг другу, но ни любви, ни страсти между ними не было. А именно страсть и ярость были нужны Амеюри. Она имела право видеться с сыном, и Шисуи не препятствовал этому. В таких встречах всегда присутствовала Мей, которая не позволяла скандалу произойти между бывшими супругами. Встреча всегда происходила в доме Хозуки. Чоуджуро в такие дни предпочитал быть занятым работой, как можно дальше от дома. Поэтому в доме был только их сын — Сора. На удивление семилетний Обито хорошо общался как с четырёхлетним Сорой, так и с трёхлетним Сантой, сыном Амеюри от второго брака. Шисуи не препятствовал встречам братьев, хотя знал, что Фуу, муж его бывшей жены, не одобряет этого. Да и Мадара тоже был против. — Дети отнимают столько сил, — доброжелательно говорила Хозуки, подливая всем чаю. — Сора хоть и послушный ребёнок, но иногда такие капризы выстраивает. — Обито любит показывать свой характер, — мягко улыбнулся бывшей тёще Учиха. — Единственная, перед кем он благоговеет, как в прочем и все дети нашего семейства, это Гаара. Я даже не знаю, почему она стала всеобщей любимицей. Амеюри лишь поджимает губы, но ничего не говорит. Её второй сын – Санта – рыжеволосый мальчик со спокойным и сдержанным нравом, что очень удивительно при такой темпераментной и несдержанной матери. В нём многое от Амеюри, кроме цвета волос и глаз. Шисуи внимательно рассматривает бывшую жену. Три года в браке. Они прожили три года в браке, и их связывал Обито. Они не могли быть друг другу чужими людьми. Но вот она сидит перед ним. Совсем чужая... словно не было ничего между ними. Совершенно другая Амеюри. Более взрослая. Ей сейчас двадцать шесть. И даже не верится, что время так быстро летит. — Гаара замечательная девочка, — согласно кивает Мей. — Одна из лучших моих учениц. У неё было бы блестящее будущее, она планировала идти в политику. У неё был в этом толк. Но замужество всё изменило. — Гаара хотела заниматься политикой? — удивлённо спрашивает Шисуи, переведя взгляд на Хозуки. — Никогда об этом не знал. — Но это уже не важно, — махнула рукой женщина. — Если она предпочла не начинать карьеру и отдать всю себя семье, то это её выбор. Учиха согласно кивает. Он знал, что Шикамару помогала Итачи в работе, так же, Гаара помогала Саске вести дела в фирме его отца. Они обе были умны и разбирались во многих сложных делах. — Кстати, Юката хотела бы, чтобы Обито присутствовал на её дне рождении, — вдруг вспомнила Мей, обращаясь к Шисуи. — Суйгецу сам с тобой хотел об этом поговорить, но я решила попросить сама. Ей скоро семь, они одногодки с Обито и очень хорошо ладят. Я понимаю, мы больше не семья... — Я не буду против, если сам Обито этого захочет, — улыбается ей Учиха. Его немного забавляло то, как его сын отзывается о дочери Суйгецу. Порой Шисуи видел, как он проявляет неумелую заботу. Девочка была с задорным нравом и Обито, привыкший производить много шума, слегка тушевался перед ней и становился тихим и покорным. Что было совсем не свойственно его характеру. — Твой отец говорил, что ты теперь занимаешь место в совете, — задумчиво протянула Мей. — После смерти Таджимы, тебе пришлось взять на себя полностью все дела. Когда ты станешь главой рода, то тебе придётся назначить кого-то другого главой совета, вместо себя. Это будет Итачи, ведь так? Шисуи изогнул губы в полуулыбке. — Госпожа Мей, при всём уважении, но вас с моим отцом давно что-то связывает, — беззаботно протянул Учиха, пристально смотря на Хозуки. — И я всё никак не пойму, любовники вы или... Мей аж поперхнулась на этих словах. — Упаси Господи, — фыркнула Хозуки. — Просто мой первый муж был сыном Учихи. И они с Мадарой очень хорошо ладили, а после развода, твой отец имел большие планы на мою дочь, поэтому избавиться от его общества было просто невозможным. Ты и сам знаешь, каким настойчивым может быть Мадара. Шисуи согласно кивнул. Очень походило на его отца. Хотя вряд ли он изначально задумывал женить его на Амеюри, скорее всего, он присматривал её для Обито. Но если вспомнить, изначально женой Обито должна была стать Гаара. Он ещё раз посмотрел на Амеюри. Она холодно смотрела ему в глаза. IV. Эта игра в гляделки длилась очень долгое время. Гаара устало выдохнула. — Хорошо, что ты хочешь? — Учиха в упор посмотрела на четырёхлетнюю дочь. Сарада самодовольно улыбнулась, уперев руки в бока. Самым худшим было то, что её первый ребёнок мало того, что был полной копией своего отца, так ещё и полностью перенял его вредный характер! — Я хочу отдельную комнату, как и Хима! — серьёзно сказала девочка. Гаара только закатила глаза. Как только Химавари исполнилось пять, Мадара организовал для неё отдельную комнату, точнее говоря, попросту отдал в её распоряжение бывшую комнату её родителей. А Сарада и Наори жили в отдельной детской для девочек. — Ты ведь знаешь, Сарада, я не властна в этой ситуации. Тебе об этом лучше стоит просить отца или деда, — мягко сказала Гаара. — Но мама! — воспротивилась младшая Учиха. — Ты ведь можешь упросить папу! Папа выполняет все твои просьбы, я знаю. Гаара только усмехнулась. Ей хотелось ответить, что Саске так же выполняет все просьбы своей единственной дочери. Хотя роды Сарады дались ей несколько трудно, после чего возникли некоторые осложнения в организме, из-за чего Саске был готов с неё пылинки сдувать. Такая забота очень радовала Гаару, и она очень часто смущалась такому проявлению чувств со стороны супруга. — Хорошо, я поговорю с твоим отцом, — пообещала Гаара. — Теперь ты оставишь меня в покое на некоторое время? Я бы хотела отдохнуть. — Конечно, — тут же закивала она, направившись к двери, но, словно вспомнив кое-что, обернулась. — Мам, а ты можешь попросить тётю Наруто, чтобы Йодо ночевала у нас завтра? Гаара удивлённо посмотрела на дочь. Она была искренне рада, что Сарада хорошо сдружилась с дочерью Сасори, но вот наладить отношения с дочерьми Темари у неё не получалось. Девочки долгое время росли под присмотром своей бабушки, и та очень сильно на них повлияла, причём не в самую лучшую сторону. Гаара вспомнила старшую сестру и тётю. Ей не хватало их. Не хватало уверенности Темари и её прямого характера. Не хватало мягких и точных советов Сасори. У неё оставался только Канкуро, который женился вновь. Его второй женой стала Инузука Хана, младшая сестра Кибы. Это был довольно необычный союз. От отца стоило ожидать, что Канкуро он выберет кого-то из рода Хьюг, Сарутоби, Хозуки или Сенджу. Гаара до последнего была уверена, что невестой Канкуро станет Таюя. — Я поговорю с Наруто, — согласно кивает Гаара. Сарада ушла, и Гаара, устало опустившись на кровать, уставилась в окно. Ей предстоял серьёзный разговор с Саске, и она не знала, как его начать. Ещё никогда прежде она не трусила так перед мужем. Но чем дольше она тянула, тем усложняла свою ситуацию. В последние годы супружества они смогли полностью открыться друг другу, не боялись заявлять о собственных чувствах. Гаара очень любила своего мужа. Как и Саске любил её. Любил их дочь, Сараду. И они были очень счастливой семьёй. Минут через пятнадцать в комнату зашёл Саске, говоривший по телефону. Гаара так и не поднялась с кровати, наблюдая за мужем. Закончив говорить, Учиха сбросил вызов, замерев посреди комнаты. — Прости, столько дел, ничего не получается, — он мягко улыбнулся и, приблизившись к жене, поцеловал её в щёку. — Ты хотела поговорить? Гаара заставила его сесть рядом с собой, повернулась вполоборота и крепко взяла его за руку. — Я знаю, мы уже обсуждали это, — она опустила глаза вниз, избегая пристального взгляда супруга, — и я знаю, что своего мнения ты не изменишь, но я хочу, чтобы ты понял меня, Саске. — Что случилось? — нехорошее предчувствие охватило Учиху. Гаара редко юлила. Обычно ей легко удавалось подбирать слова, чтобы что-то объяснить, а тут мялась. Уже одно это вызывало подозрение. — Что-то с Сарадой? — Нет, — Гаара качнула головой и, подняв глаза на мужа, тихо прошептала, — я беременна… Саске застыл. Гаара видела, какой мукой исказилось лицо её мужа. Саске очень боялся потерять её, и они договорились, что больше заводить детей не будут, что им хватит и Сарады. Гаара и не собиралась спорить, её организм уже больше не был способен забеременеть, а тут такая новость! Она сама прибывала в шоке и растерянности. Внутри неё был их с Саске ребёнок. И Гаара очень боялась решения мужа. — Ты уверена? — осторожно спросил Учиха, с силой сжимая её хрупкую ладонь. — Я позавчера обследовалась у госпожи Цунаде, — слегка надломленным голосом подтвердила Гаара. — Два месяца. Саске с силой зажмурился. Гаара знала, что её муж разрывается на части. С одной стороны он очень хочет этого ребёнка, но с другой, из-за большого риска, он может от него отказаться. — Саске, я прошу тебя, — на глаза его жены наворачиваются слёзы, — позволь мне родить. Я хочу его родить, я... — Тише, — Учиха притягивает Гаару ближе, покрывая её лицо лёгкими поцелуями. Он не знает, как поступить. Убить собственного нерождённого ребёнка или дать умереть Гааре при родах. Он надеялся, что ему никогда не придётся выбирать. И сейчас он совершенно не готов, чтобы принимать хоть какие-то решения... V. Шикадай смотрит серьёзно, не отводя взгляда. У Шикамару непроизвольно по спине пробегает холодок. — Что это такое? — недовольно спрашивает разозлённый мальчик, тряся в руках два документа. — Какого чёрта, мам? У Шикамару нет слов. Во-первых, она не знает, откуда он их взял. Во-вторых, она даже не думала, что они всё ещё существуют. И в-третьих, как объяснить всё Шикадаю? — Ты ведь и сам понимаешь, что это, — неуверенно говорит Учиха, желая, чтобы на её месте был Итачи и сам всё это объяснял. Она вообще не думала о том, что они с Итачи будут ему это рассказывать. — Я знаю, что это, — холодно отрезает шатен. — Это тесты на отцовство. Там стоят два имени, два теста на два разных имени. Мам, ты что, изменяла отцу с дядей Шисуи? У Шикамару подгибаются колени, во рту сухо. Они никогда не говорили Шикадаю о том, что было до его рождения, да он и не интересовался тем, как его родители встретились. Он знал, что они соулмейты, и видел только любовь между ними. Наличия двух тестов говорит о том, что был повод подозревать его мать в неверности. — Конечно, нет, милый, — слабым голосом говорит Шикамару, нервно облизывая губы. — Это просто…. Наши с папой отношения изначально не были хорошими. — То есть ты изменяла папе, да? — Шикадай хмурится сильнее, неосознанно повышая голос на мать, что никогда не делал прежде. — Я уже была беременна, когда вышла замуж за твоего отца, — честно, не собираясь идти на попятную, говорит Шикамару, выдерживая тяжёлый учиховский взгляд сына. — Мы женились не по любви, твой дед или прадед, не знаю точно кто, выбрал меня. Я… я была глупой девчонкой, и я не знала, что мой муж и есть мой соулмейт и твой отец. Итачи тоже не помнил, что я его соулмейт. Наша память друг о друге блокировалась, мы, нет, я чуть не разорвала нашу связь… Шикадай удивлённо моргает. Он видит, что в уголках глаз матери скапливаются слёзы, её голос дрожит, и ему становится не по себе, что он довёл её до такого состояния. — Я согласилась на брак с твоим отцом, только для того, чтобы из-за моей глупости ты не пострадал в будущем. Итачи знал о моей беременности и был готов дать тебе свою фамилию. Только когда ты родился, твой дедушка Мадара сделал тест на отцовство. Только тогда мы узнали о том, что являемся соулмейтами друг друга. Я тогда сама подумала, что Шисуи... Шикамару не могла сказать, что изначально тестов было пять. Она понимала, что уже не лучшим образом выглядит в глазах сына. — То есть дедушка Мадара думал, что я сын дяди Шисуи? — неуверенно спросил Шикадай. — Именно поэтому дядя Шисуи любит пошутить на эту тему? Шикамару согласно кивает, дрожащими руками стирая слёзы с щёк. Она не хочет, чтобы её сын думал о ней плохо, чтобы он презирал её, чтобы… — Мама, прости меня, — Шикадай подскакивает к ней, заботливо хватая за руки, крепко сжимая, и смотрит в глаза виновато. — Я не должен был обвинять, я вообще не должен был думать, что ты способна изменить папе. Только не плачь, пожалуйста! Учиха наклоняется, стискивая сына в крепких объятиях, и тихо всхлипывает. Она словно на мгновение вспомнила тот липкий страх, что не оставлял её, когда Мадара заявил о том, что сделал тест на отцовство. Она не хотела, чтобы Шикадай узнал об этом. И о том, что Таджима хотел забрать его. Этого, пожалуй, говорить не стоит. Когда в комнате появляется Итачи и Кагами, то Шикадай и Шикамару не обращают на них никакого внимания. Итачи наблюдает за тем, как его жена тихо всхлипывает, обнимая сына. Никогда прежде он не видел, чтобы его жена и сын были настолько близки, да и никогда прежде Шикамару не плакала при Шикадае. И это его очень удивляет. — Мама плачет, — трёхлетний Кагами неловко дёргает его за штанину. Итачи кивает, его взгляд скользит по выроненным бумагам, и усталый стон слетает с его губ. Теперь ему понятно поведение этих двоих, хотя Итачи не хотел так рано рассказывать всё Шикадаю. Или вообще не рассказывать… — Итачи, — Шикамару распрямляется, поспешно стирая со щёк слёзы, — вы уже вернулись? — Да, мам, — Кагами шагает к матери, втискивая между Шикадаем и Шикамару, смотря серьёзно на брата и уже обращаясь к нему тихим шёпотом, чтобы родители не услышали: — А с тобой я ещё разберусь! Шикадай только хмыкает и закатывает глаза. Кагами всегда хватался за мамину юбку и яростно её защищал. Терпеть не мог, когда Шикадай ей перечил, хотя такое было не часто. Встречаться глазами с отцом он не желает, поэтому поспешно оставляет родителей и младшего брата, прихватив с собой документы, намереваясь их уничтожить. — Ты ему рассказала, да? — Итачи не обвиняет. — Он подумал, как и я в тот раз, — Шикамару тоже предпочитает не смотреть на мужа. Итачи хмыкает.