Смятение

Девочка понимает, что стала куклой пустой. Она ощущает себя выброшенной рыбой на суше, Со слезами гладит отражение тонкой рукой, В зеркало на себя глядя после холодного душа. Не может вспомнить, как это получилось. Как-то шло всё вроде бы не совсем так, А после раз - и вдруг что-то не то случилось, От чего душа ночью погружается во мрак. Ей странно помнить себя совсем не такой, Не может она этого понять и принять, нет-нет, Не хочется знать иную себя и путь другой, И страшно внутри хранить свой секрет. За окнами - серый удушливый смог, в душе – пусто, Ей так хочется забыться, бедняжке пропащей, А крылья ломаются с отвратительным хрустом, Но всё равно снится ей, что стала она настоящей, Что она - больше не кукла, что чует тепло кожей, Что больше не холодно в доме, городе, мире! Что ей теперь можно быть на других непохожей! А потом просыпается в своей страшной квартире... После сна глаза наливаются страшным красным, Слёзы невыплаканные душат тонкой удавкой. Она, честно, пытается быть несогласной, Но уже хочется задымить всё горькой травкой Или ещё чем похуже, чтобы навек убиться. Что же, что же она ещё не так сделала?! Повыбивать стёкла, вдрызг напиться, Чтобы ни одной мысли в голове не было! Нет сил бороться, нет слов никаких для ответа! Но она снова делает вдох и почему-то держится, Молча молит, чтобы ей тепло было где-то, А белые перья внутри упрямо и гордо светятся. Крылья болят, крылья вновь и вновь вырастают, Она желает их вырвать, разодрать одежду, Не хочется верить, что ангелы тоже бывают, Не хочет снова испытывать тщетную надежду. Надежда заставляет биться сердце больное, Девочка знает, как на самом деле это бывает: Каждый раз надежда хватает, берёт за живое, Всё обещает, всё! И конечно, не выполняет. Больше верить нельзя, она так для себя решила! Снова молить никого не будет на звёздах и небе! Но надежду внутри задушить разве в силах? Снова та подымается сильной волною с гребнем. Светлые крылья упрямы, их просто так не убить... Девочка хочет быть жестокой, грубой и злой, Чтобы просто можно было счастье чужое разбить, Чтобы не знать, что ощущает при этом другой, Чтобы не ведать, как зло люди там вытворяют, Чтобы не видеть, как горе чужое рекою льётся, Чтобы не знать, ка ни за что других убивают, Чтобы не видеть, как пепел кругами вьётся... Ей кажется, что если надежду кляпом заткнуть, То станет всё проще, легче и лучше на свете, И можно будет спокойно дым сигарет вдохнуть. Но голос настойчиво шепчет "Ты за это в ответе". И снова крылья рвутся изнутри с кровью наружу! Светлые перья закрывают пол ковром белым. Девочка обнажённой спиной ощущает колючую стужу И горько улыбается, решая быть смелой. Она поднимается на ноги, вспоминая свои шаги, Её враги окружают, прячась тенями по углам, Но первый натужный взмах крыльев и жест руки Превращает мрачные гадости в пепел и хлам. Ей трудно вспомнить, какою она была, верно! Теперь ей, с перьями светлыми, странно свободно, Теперь ей придётся с собой говорить откровенно, Теперь ей не быть безучастной и пусто-холодной. Придётся взглянуть страхам своим ровно в лицо, Придётся вспомнить, как поступать честно, Придётся научиться не слушать слова подлецов, Придётся услышать о себе много нелестного... Так много всего предстоит узнать и сделать, А крылья уже натружено за спиной опускаются. На миг стало страшно. Что же теперь делать? Просто опустить? Снова пускай сломаются?! И вдруг она понимает, что надежды уже исполнились. Теперь, может быть, всё будет не так уж плохо? Девочка плачет, она ведь к другому готовилась, К рухнувшим снова замкам, мечтам и вздохам, К стёклам, без жалости режущим на пальцах кожу. Девочка, вздохнув, собирается долго с силами. Она больше не увидит злобно хохочущие рожи. Она с улыбкой любуется перьями красивыми. Девочка чувствует и солнце, и небо, те самые звёзды, Свет внутри теплым комочком сворачивается. Теперь есть силы для претворения в жизнь светлой грёзы Ампутация сердца ещё раз временно отменяется.