Шпиён Чимин

Больше всего на свете ты обожаешь, когда Чимин возвращается поздно домой и пытается незаметно проскользнуть в ванную/на кухню/ в спальню, и не разбудить тебя. Нет, ты не в восторге от того, что он возвращается поздно. Нет, тебе не нравится, что он предпочитает не будить тебя, чтобы ты могла выспаться к новому рабочему дню. Но да, то, как он пытается играть в «шпиёна», прокрадываясь и тихонько открывая-закрывая двери, умиляет тебя до боли в щеках. А ты всегда ждешь и, даже если усталость оказалась сильнее, всегда просыпаешься, когда закрывается входная дверь, как бы тихо он это не делал. Ты не меняешь позы, не открываешь глаз, вообще себя ничем не выдаешь. Просто слушаешь. Вот он снимает шапку – шелестит густая шевелюра серых волос, уже прилично светлеющих от дешевого шампуня, которым Чим пользуется дома. Снимает любимый белый бомбер – самую палевную вещь в его гардеробе, и ты почти видишь через стену, как он морщит нос, не в силах сбавить громкость коварного материала. Затем черед ботинок, подошва гулко стучит о пол, следом шорох от того, как он сдвигает обувь, чтобы стояла ровненько, ногой в черном носке. После возня – пуговица джинс вытащена из петельки - и вжик. Расслабленный выдох. Он обожает это делать (как и многие, наверное), когда приходит домой. Мягко, почти неуловимо, шуршит черной рубашкой, пока его пальцы расстегивают пуговицы одну за одной, и даже от этой мысли уже жарко. Но выдавать себя нельзя. Все равно твои руки найдут любимое тело, когда оно уляжется за твоей спиной и согреет холодную кровать. Ты знаешь, что сейчас он пойдет в ванную, чтобы умыться, и расстегнутая одежда наверняка все еще на нем. Вскоре почти неслышные шаги, как ты и предполагала, удаляются в сторону ванной, дверь закрывается, чтобы отрезать от твоих ушей шум воды. Внезапно Чим чихает, а ты смеешься в одеяло, без труда рисуя в голове картинку того, как он сейчас ругает свое отражение за повышенный уровень шума. Теперь вода уже не шумит, шаги все так же невесомо передвигаются на кухню, хлопая холодильником. Тебе уже не терпится увидеть его, но выходить сейчас, значит проиграть в игре по собственным правилам. Время тянется невыносимо, позволяя тебе лишь слышать и представлять. Наконец, легкий шум на кухне стихает и раздается щелчок выключателя. Впереди последняя вершина – спальня. Чимин снимает джинсы за дверью, этот шорох ни с чем не спутаешь, и слегка приоткрывает дверь, впуская немного электрического света из коридора. Дышит тихо-тихо, оглядывая твою фигуру, укрытую тонким одеялом. Ты практически слышишь, как он улыбается, и открывает дверь шире, тут же прикрывая ее за собой. Джинсы падают на пол, когда ты решаешь больше не скрываться, медленно поворачиваясь к вошедшему. Чимин застыл, понимая, что все-таки не смог быть достаточно скрытным. - Я тебя разбудил, да? – шепчет он, чуть хмуря черные брови. Даже в тусклом свете уличного фонаря ты видишь его четко обозначенные мышцы, грудь, пресс, все еще немного скрытые черной расстегнутой рубашкой. Поднимаешься глазами все выше, и дыхание перехватывает: - Что? – Чим замечает твой удивленный взгляд, определяя его направление. Шея. – Что-то не так? Он поднимает руку, ощупывая ее, и тут же с облегчением выдыхает. - Забыл снять после съемок, хотел скорее вернуться домой. На шее Чимина сейчас застегнут тонкий черный чокер, и ты сходишь с ума. - Оставь, - шепчешь в ответ, когда он заводит руки за голову, чтобы снять его. Парень повинуется, улыбаясь тепло, почти не искажая форму своих прекрасных круглых губ. Он усаживается на кровать, где ты уже ждешь, выбравшись из-под одеяла. Протягиваешь к нему ладони, сцепляя пальцы за шеей, целуя вдоль полоски ожерелья, выхватывая губами стоны еще в горле Чимина, до того, как они проберутся наружу. - Я так соскучился, - говорит, приподнимая тебя за подбородок, чтобы поцеловать. Это прикосновение – первое за вечер – вызывает в сознании помутнение и ясность в одно мгновение. Нет ничего проще и сексуальнее его поцелуя, безумно нежного, невинного даже, но тебе мало. Всегда мало. - Побудь со мной, - просишь, вдруг понимая, как недоставало тебе этих черных глаз и мягких улыбок. - Всегда. Чимин ложится, притягивая тебя ближе, бережно обхватывая за плечи. Он все еще в рубашке, пахнущей его парфюмом, все еще в чокере, который все еще сводит с ума. И где-то внутри сердце дрожит в ожидании того, как он возьмет тебя на руки, усадит к себе на бедра и будет заглядывать в глаза, чутко улавливая любое изменение в твоих ощущениях, когда он внутри, когда двигается глубоко и со вкусом, изредка отрываясь от твоих губ и хрипло выдыхая с каждым толчком. Но все это позже. Сейчас ты позволяешь себе захлебываться нежностью, окруженная его мягкой кожей и спокойным дыханием.