Маленькая книжка без картинок

Кирилл вечно решал за них двоих. А вот сейчас они вновь уходили уже из третей группы за последние пять лет! Или пришло время уйти из пятилетних отношений бесправия?

Так хочется быть с тобой, но это немыслимо, Чтоб в сердце попавшая мне стрела сломалась бессмысленно.

— Нет, мы в этом больше не участвуем! Артёма отодвинули за плечо, и он лишь уставился взглядом в носки своих кед. Не то чтобы он был робким человеком, но прекрасно понимал, когда встревать не стоит. По этой самой причине Артём сейчас стоял и стискивал гриф гитары, разглядывая свою обувь. — Мы можем подумать о другом формате, — предложил Толя, их фронтмен, и остальные ребята согласно закивали. — Нахрен мне ваша дерьмомузыка, — выплюнул Кирилл цинично. — Не хочу больше быть связан с этим говном. Сорян. Толя поджал губы обижено и покачал головой. Снова не вышло. Это была уже третья группа, из которой Кирилл и Артём намеревались уйти. Правда почему-то Артём узнавал об этом практически в процессе распада, хотя всё-таки были эти признаки… Кирилл начал собачиться со всеми по делу и без, придумывать оправдания, чтобы пропускать репетиции… Всё это громко заявляло о том, что Кирилл собирался сваливать. Но Артём упустил это из виду, потому что ко всем этим делам прибавилась еще и потеря желания со стороны этого парня. Данный аспект волновал Артёма куда больше, чем всё остальное, поэтому момент был упущен. В последние месяцы Артём мучился лишь от одной мысли: а не изменяют ли ему? Артём и Кирилл всегда шли комплектом, сначала как два друга-музыканта, позже как пара музыкантов-пидорасов. Конечно, так никто их не называл, только сам Кирилл, которому отчего-то казалось забавным пройтись по этой теме, словно их метелили в подворотне каждый вечер за отношения. Не было такого. Никто ни разу им ничего плохого не сказал, может, за глаза, но это до Артёма не доходило. А вот Кирилл продолжал настаивать, что они конченные люди и просто пока не попались в лапы правосудия. Артём всегда смотрел на это проще: он любил Кирилла, а остальное было неважно. — Ладно ты, но почему вдвоем-то? — Толя расставил руки в боки и уставился на Кирилла. — А вы считаете, что я вам его оставлю? — фыркнул насмешливо Кирилл, и у Артёма душа заволновалась с трепетом, очень уж он любил, когда Кирилл подчеркивал их отношения, пускай и редко. — Чтобы вы мне крутого гитариста похерили? Фигли? — и не было никаких чувств, один лишь эгоизм и желание рассориться. Артём сник. — Так не пойдет, — не согласился Толя. — Ты можешь идти, куда хочешь, но Тёмка нам нравится. И мы, как мне кажется, ему подходим как группа. Это было правдой. Артём в этот раз легко сдружился с коллективом. И их творчество подходило его внутреннему миру: не слишком сопливое, не слишком жесткое — в самый раз. Иногда Артём ловил себя на том, что напевает себе под нос их песни, он дорабатывал некоторые композиции с непривычным фанатизмом, и с Толькой у них был общий язык. Именно у Толи Артём зависал, когда ссорился с Кириллом, чем бесил последнего сверх меры. Раньше Артём был равнодушен к уходам, но в этот раз он был сбит с толку и неспокоен. — Я и Артём уходим, — подчеркнул Кирилл, и Артём не сдвинулся с места, так и остался стоять за его спиной, невольно поддерживая. Раз Кирилл решил, то стоило просто забить и плыть по течению. Всё равно ругаться с Кириллом себе дороже, а разбегаться они всё равно не будут. — У нас выступление на носу, и вы уходите, — Толя попытался воззвать к совести, и Артёму стало стыдно. — Ой, да справитесь, — махнув на это рукой, Кирилл развернулся, чтобы зачехлить свою гитару. Артём бросил на ребят виноватый взгляд. Никита и Серый неодобрительно набычились, а Толя начал медленно паниковать. Кирилл продолжил без всяких колебаний собираться. — Ну чего ждешь? — усмехнулся он, и Артём наконец пришел в себя и тоже начал сгребать свои пожитки в этой студии. Они поговорят об этом позже, и Кирилл, конечно же, всё объяснит Артёму. Ему очень хотелось верить, что Кирилл не решил уйти лишь по причине того, что ему «так захотелось». Незаметно вздохнув, Артём осторожно упаковал свою драгоценную соло-гитару. — Тёма, — позвал Толя. — Пойдем поговорим? — Он никуда не пойдет, — ответил за Артёма Кирилл. — Ты ему вроде как никто, — подчеркнул Толя, и Артёму захотелось поскорее прикрыть рот этому идиоту. — Не ты ли это всегда говоришь? — Слушай ты, — поднялся резко Кирилл, намереваясь разобраться. Никто прежде не вклинивался в их отношения, поэтому реакция Кирилла Артёму была более, чем ясна, — ему бы тоже не понравилось, если бы кто-то стал дёргать за эти нитки. И пусть у них случались моменты, когда Кирилл мог вспылить и построить из себя гордую и свободную птицу, но он никогда ничего не делал, как грозился, а после ссоры тащился домой к Артёму и ждал его, чтобы объясниться. Артём осознавал, что со стороны их отношения были неравноправными и Кирилл вёл себя, как эгоистичный мудила, но разве могли люди видеть всё, когда ни он, ни Кирилл не намеревались светиться с тем, что между ними происходило. — Кир, — Артём предупреждающе положил ладонь ему на грудь, останавливая. — Что, блядь?! — разозлился Кирилл еще сильнее. — Это ты ему вечно какую-то пургу про меня нёс, а теперь я типа скотина?! Наверное, в этом было что-то правдивое. Артём с трудом мог представить, как их отношения представлял себе Толя, но за последние три месяца Артём знатно так ему нажаловался. За невнимание, за склочность, за тупой эгоизм «этого барана». — О, да иди ты уже на хуй, — поостыв, выплюнул Кирилл и продолжил выискивать свои вещи, словно бы ему и дела не было до Артёма. Артём ощутил, как обида вновь заскреблась в горле и груди, но он постарался не придавать этому значения. Толя потащил его в соседнюю комнату с явным намерением уговорить. — Тёма, это несерьезно, — начал Толя, как только они оказались наедине. — Я знаю-знаю… — Ты так и будешь его слушать во всем? — Слушай, ну правда, ты зря всё это сказал и… — Я сказал то, что он всегда тебе говорит, — Толя скрестил руки на груди и продолжил с наставлением: — Тёма, да он из тебя веревки вьет! Относится к тебе, как к вещи. Вы хотя бы обсуждали ваш уход? Да я же по лицу твоему вижу, что нет! На хуй он тебе? Ты всю свою жизнь под него подстраиваешь, а сам-то он тебе что-нибудь дает? Тёмка, ты отличный друг, ты нашей группе уже так помог! У тебя столько опыта, а ты сваливаешь! Нам с пацанами теперь что делать? Артём виновато опустил глаза в пол. Толька во всем был прав, да только признавать не хотелось. Группу бросать совсем было стыдно. Они только стали прогрессировать, а теперь Кирилл… Артём вздохнул измучено. Он совершенно не знал, что с этим всем делать. С одной стороны был его парень, а с другой — возможность играть то, что нравится. И Артём не представлял, от чего он может отказаться. — Мне кажется, что Киря прав, и вы справитесь, — пролепетал Артём почти безвольно. — А потом вы пойдете в новую группу и там снова не приживетесь, — предсказал Толя их с Кириллом будущее. — Это у него квартира своя, а ты на съемной живешь. Чем оплачивать ее будешь? Натурой? У нас только заказы пошли… Второй больной вопрос прозвучал привычно остро. Два года уже Артёму приходилось ютиться то в одной квартирке с консервную банку, то в другой. Прежде он учился и жил в общежитии, всё было просто, не нужно было думать о выживании, но теперь вопрос с деньгами стоял остро. И как на зло, из-за пьяного болтливого языка Артёма Толя был в курсе всех событий и винил в этом Кирилла, который даже не догадывался о проблемах своей половины. С Кириллом вообще не хотелось говорить о каких-либо проблемах, хотелось наслаждаться их общим временем по максимуму. Когда они были вместе, для Артёма не существовало трудностей. Но реальность нагоняла, и деньги были нужны. Толя в этом был прав. Артёму уже надоело корячиться на той бесполезной офисно-выездной работенке, когда он мог полностью посвятить себя творчеству. — Толь, я… — Ты знаешь, что я прав. Оставайся, — тонкая манипуляция Толи не прошла не замеченной, но Артём и в самом деле очень хотел остаться. — Плевать ему на тебя, Тём, очнись ты уже. Артём не хотел в это верить. Он ничего не ответил, просто ушел в общий зал, где его недовольно ожидал Кирилл, уже собрав всё. Взяв свою гитару и кивнув на прощание парням, Артём направился за Кириллом. Громко хлопнула за ними входная дверь, и Артём вздрогнул. — Я хочу остаться, — проговорил Артём, когда они остались на улице одни. — Нет. — Но почему «нет»? Они отличные ребята… — «Нет» значит «нет». — Тебя вообще интересует мое мнение? — неожиданно завелся Артём, все еще под впечатлением от разговора с Толей. — Ты еще спроси о том, заботят ли меня твои чувства, — посмеялся Кирилл, и Артём почувствовал, как мозг заполнился обидой. — Ты никогда меня не слушаешь. — Я слушаю тебя всегда, — отмахнулся Кирилл. — К сожалению. Артём резко остановился посреди парковки. Спина Кирилла продолжила удаляться, пока тот не сообразил, что что-то не так. — Сцену не устраивай, истеричка, — разворот, и злой Кирилл смотрит на Артёма со снисхождением. Его хмурая небритая рожа начала раздражать и самого Артёма. — Ты кого, блядь, истеричкой назвал?! — Того, кто сейчас истерит, — подчеркнул Кирилл. — Не выёбывай мне мозг и пошли! — Ты меня не любишь, — неожиданно осознал Артём. — Заяц, какая нахер любовь? Ты каких женских романов перечитал на ночь? Причем тут любовь вообще? Но Артём уже понял, что к чему. Он всегда был так слеп. Кирилл никогда и не планировал с ним чего-то по-настоящему реального. И даже тот факт, что они встречались почти пять лет, был не более, чем фикцией. Вот отчего Артём никогда не говорил о своих проблемах с Кириллом. Ни от большой любви, а от того, что ее никогда и не было. Ни со стороны Кирилла, который считал, что с Артёмом просто и подавлял его всякий раз, когда ему это было удобно. Красивый мерцающий образ Кирилла заскрипел и начал крошиться в голове Артёма, открывая ему настоящего бестолкового парня, в которого Артём оказался влюблен. — Я остаюсь, — решительно заявил он, чем разозлил уставшего Кирилла. — Разве неясно?! Я иду, и ты идешь, как одно целое! Не тебе ли хотелось быть всегда вместе, а?! Резкие слова оставили царапины на сердце, и от боли на глаза навернулись слёзы. — Я не это имел в виду! — А что? Любовь до гроба, и жить вместе? — издевательски поинтересовался Кирилл и усмехнулся. — Пошел ты! — А я и пойду! А ты беги и жалуйся на меня! — Чтоб ты сдох! — Артём подхватил свою гитару получше и развернулся в обратном направлении. — Заяц! — позвал Кирилл разъяренно, но Артём не обернулся. — Ну и вали! И Артём свалил. Он остановился в коридоре перед студией и дал волю слезам, которые полились непрерывным потоком, пока сердце его не стало сухим. Хотелось разрушить всё, сломать грёбанную гитару и самому выброситься из окна. Артём не думал, что может быть так больно. В этот раз он отчетливо ощущал конец, и тот то с одного боку, то с другого вонзался снова и снова в еще живую материю любви, чем доставлял страдания Артёму. Кирилл не пришел как обычно вечером. На следующий день его тоже не было. На третий день в Артёме впервые в жизни зародились слова и музыка. Он знал, что скорее всего умирает. Хотя Толя с пацанами твердили ему, что Артём стал выглядеть намного лучше. Толя даже в шутку предложил начать встречаться с ним, раз Артём не умеет жить без эмоциональной подвязки. Артём с трудом выдавил из себя улыбку. Они больше не были вместе. Пять лет пошли коту под хвост. И чего Артём вообще ожидал? А чего дал он сам? Во сне к нему приходил Кирилл и звал «Зайцем». Артём даже не помнил, когда это, пусть не всегда, ласковое обращение прилипло к нему. Оказалось, что он плакал во сне, проснувшись с мокрыми щеками. Единственное, что спасало его, — это музыка. Артём тонул в вязи нот и рифм, не спал ночами, наигрывая что-то то и дело. Звуки глушили чувства, и Артём подсел на этот наркотик, что вспомнил про аренду квартиры тогда, когда подошел срок оплаты. Денег катастрофически не хватало, и упрашивать хозяина отстрочить было такой же бесполезной задумкой, как и повернуть время вспять. Толя пообещал поселить Артёма у себя с начала месяца до возможности нормально арендовать новую квартиру, и тот понял, что настоящие друзья всё же существовали. Правда расплачиваться надо было песнями, но ничего против Артём не имел. «Или натурой», — посмеялся Толя, и Артём не смог улыбнуться и в этот раз. Их первый концерт, после долго промежутка подготовки, состоялся в пятницу. В одном из местных клубов города. Даже из гостевой комнаты были слышны вопли поклонников, что у Артёма непривычно задрожали поджилки. Обычно он не боялся напортачить, он вообще не боялся выступлений, когда был с Кириллом. Но в этот раз Кирилла не было. И Артём ощущал себя голым, неталантливым и глупым. Перед концертами его всегда настраивал Кирилл, заставляя выдумывать какую-нибудь музыкальную ерунду, чтобы успокоить нервы, если всё-таки случалось нечто подобное. Но в этот раз Кирилла не было. — Ты в порядке? — поинтересовался Толя, щелкнув перед ним пальцами. — Вполне, — улыбка вышла вялая, но вполне удовлетворительная. — Пойдем и зажжем этот зал! — Да! — закричали парни. — Тем более сегодня у нас парочка новых песен, — Толя игриво подмигнул Артёму, который автором этих самых песен и являлся, но настроение от этого испортилось. Эти песни казались слишком личными, еще не пережитыми, не доигранными. Если Толя исполнит их, разве это не будет значит, что всё окончательно завершилось? — Ваш выход, — заскочила милая девочка-организатор с салатовыми длинными волосами, и Артём ощутил, как дрожь пробралась по пальцам к струнам акустической гитары, что всегда была с ними в гримерке для разогрева. — Не дрейфь! Артём лишь рассеянно кивнул. На сцене его на мгновение ослепил свет, но это было даже хорошо. Так Артём не видел людей и мог чувствовать гитару лишь пальцами и чувствами. Женский визг пронзил барабанные перепонки, когда Толя со всеми поздоровался. Всё-таки Артёму не нравились подобные реверансы, но это хотя бы была не его работа. — Сегодня для вас у нас будут новые песни, — улыбнулся задиристо Толька, и зал забушевал. — Тише-тише, эти песни нужно слушать тихо, ведь это песни разбитого сердца, — зал разом охнул сочувствующе. Небывалая самоотдача. Артём нервно сглотнул, он был не готов к этому всему. — И мы начинаем! Серый задал ритм, и уже нельзя было уйти. Первые аккорды прожгли зал, и поклонники забушевали, подпрыгивая со своим мест. Артём провалился в музыкальную нору, из которой не было выхода, и просто продолжил плыть по течению нот, перебирая струны. Чувства взвыли, заволновались, и Артём всеми силами постарался отдать их песням. Их было слишком много для одного человека. Его разбитое сердце не хотело шептать, оно вопило, как бешеное, и требовало всё вернуть на свои места. — И это пройдет… — пропел осторожно Толя в тишине, пока не добавился первый аккорд. — Славная ночь. Мы не вдвоем, не вместе уснём… По щеке прокатилась позорная слеза, из-за чего Артёму пришлось отступить назад, где было меньше света и главных ролей. Песня его души в исполнении Толи звучала слишком неискренне, словно он надеялся, что боль вот-вот закончится, и это действительно «славная ночь». Но Артём знал, что не пройдет ни боль, ни воспоминания. И та ночь не стала славной лишь от того, что Артём так ее назвал. К счастью, через две с половиной минуты мучения закончились, и Артём вернулся к старым рифмам и старым нотам. Снова стало легче дышать, и он пообещал себе, что вычеркнет эту песню из их листа. Толя завел почти панковскую песню про парня без авто, и клуб вновь прокачал градус радости. Один лишь человек не отвечал улыбкой, и Артём признал его с той «Славной ночи». Пусть не сразу, сначала были сомнения, но теперь он прекрасно осознавал, что за ними наблюдал Кирилл. Артём попытался смотреть в другую сторону, но взгляд его то и дело лип к стулу, на котором сидел его бывший парень. Ему было стыдно от того, что Кирилл услышал ту песню. Незаконченную. Артём полагал, что Кирилл будет над ними смеяться, делать вид, что ему противно их даже слушать, но он просто смотрел на их выступление и будил в самом Артёме застарелую слабость. — Не надо с ним разговаривать, — предупредил Толя, когда они всей группой вновь оказались в комнатушке после концерта. — Да тебе-то какое дело, Толь, — посмеялся Серый. — Ну хочет говорить, пусть говорит. — И он опять будет придумывать всякое, чтобы Тёма ушел, — не согласился Толя и уставился предупреждающе на Артёма. — Не ходи к нему. — Не лезь ты в их отношения, — не выдержал обычно молчаливый Никита. — Вон изо твоих слов Тёма уже месяц мучается. Киря, может, и придурок, но как-то же они провстречались столько времени без твоих советов. — Да, потому что Тёма позволяет ему собой рулить! — Мной моя Ленка тоже крутит, — хмыкнув, признал Серый, как нечто само собой разумеющееся. — Но оно того стоит, это потому и любовь, что твои права постоянно нарушают, а ты только и рад всё отдать. — Ой, не хочу слушать про твою бабу, — скривился Толя. Серый действительно любил про Ленку поговорить. Артём даже улыбнулся невольно. Да, Толя был прав, не стоило лишний раз полошить то, что уже отгорело, но так хотелось. Если и кончать с этим, то как следует, без всяких «если» и «может». Артём вышел в коридор, пока парни спорили о количестве «любовного бреда» в их группе. В голове еще больно жужжали воспоминания. Когда Артём заметил Кирилла, то ему захотелось отвернуться и убежать. «А ты хотел любви до гроба?» Артём развернулся назад, но его вовремя поймал Кирилл за запястье. — Привет. — Привет, — ответил Артём, высвобождая руку и поворачиваясь лицом к своему бывшему парню. Кирилл всё такой же небритый, небрежно одетый и уставший. Тени под его глазами стали глубже, а светлые глаза слишком сосредоточено ощупали лицо Артёма, что тот поёжился. — Вы хорошо сыграли, — улыбнулся вяло Кирилл и неуверенно почесал затылок. — Спасибо. — Твое соло улучшилось, — тоже совсем невпопад прозвучала вторая фраза. — Спасибо. — Может хватит? Этот хлесткий вопрос разозлил Артёма. Может, он ждал извинений, а не вот этого. — Чего ты хочешь? — Артём нахмурился, не намереваясь отступать. Он внезапно ощутил прилив прежнего раздражения, как бывало всегда, когда Кирилл косячил, а после не желал признавать этого. В такие моменты Артёма пробирал приступ принципиальности, и теперь сработала привычка. — Помириться хочу. — Тебя больше не возьмут в эту группу, — покачал головой Артём. — Да срать мне на эту группу, — выпалил Кирилл, но резко притормозил, потому что Артём был частью группы. Он вздохнул понуро. — Ну то есть, возвращаться я и не собирался. Я с тобой хочу помириться. — Мир. — Заяц, ну хватит. Прости меня, — Кирилл сделал шаг ближе, и у Артёма перехватило дыхание, и снова стало как-то слезливо. — Мы так давно не виделись… И эта фраза лезвием по только поджившим шрамам. — И что потом? — Потом? — Да, зачем нам встречаться? — Артём пожал плечами, не глядя на Кирилла. Толя был прав в очередной раз, не стоило выходить и разговаривать с ним. Руки чесались дотронуться. — Потому что ты любишь меня, потому что я тебя люблю, и ты хотел всегда быть вместе, — улыбнулся Кирилл нежно. — Хотел. — Заяц, это не смешно. — Мы хотим разных вещей, — продолжил Артём, уперто стоя на своём. Он пришел сюда ради конца, ради своей свободы. — Я не хочу больше таких отношений. — Каких хочешь? Говори, — руки Кирилла неожиданно больно встряхнули его за плечи, из-за чего Артём всё-таки перевел свой взгляд к чужим перепуганным глазам. Артём никогда не видел такого выражения на лице Кирилла. Ну не мог Кирилл так бояться, что его не простят. Родные глаза были наполнены тревогой, а знакомые руки сжимали до синяков. У Артёма возникло так много вопросов. Например, где всё это время Кирилл пропадал? Почему отдалялся? Почему решил, что группа для Артёма реально может быть важнее их отношений? Любил ли Кирилл его также, как раньше? Потому что Артём любил его всё еще слишком сильно. И он опять простил его. — Чего хочешь ты? — спросил Артём вместо того, чтобы ставить условия. Ведь Серый очень верно подметил, что иногда для отношений неважно, кто отдает больше. Кирилл качнулся вперед и обнял оторопевшего Артёма, обжигая его тело своими горячими ладонями. — Хочу, чтобы ты опять засыпал в моей постели, — проговорил он, зарываясь носом в плечо Артёма. — Чтобы был на моей стороне, был со мной. Не слушал всяких Толиков, Васей, никого не слушал. Был только моим, — Артём выдохнул взволнованно. — Я так соскучился, Заяц. Прости меня, — голос Кирилла дрогнул. — Неужели нет шанса, что ты меня еще любишь? И Артём сорвался. Притянул по-детски растерянного Кирилла для поцелуя, и ему ответили жадно. Артём не мог слушать весь этот бред, что нёс его парень. Все домыслы Кирилла были ложью. Он любил этого кретина. И пусть всё начиналось так, словно Кириллу всё это было не нужно. Пусть он постоянно отнекивался, специально обнимался на автограф-сессиях с девчонками, вел себя эгоистично, но пять лет прошли. И теперь слова любви произносились им запросто, теперь всё было таким серьезным и настоящим, что Артём даже вообразить не мог, что реальность могла быть другой. И месяц она действительно была иной, что он едва не умер. Засыпать в одной постели, наигрывать друг другу новые сочиненные куски музыки, ходить вместе в кино, готовить по очереди. Любить. Кирилл совсем больной, если действительно думал, что Артём больше ничего подобного не хотел. — Я такой дебил, — выдохнул Кирилл после поцелуя, прижимая Артёма к себе. — Я так злился на тебя из-за Тольки, что решил, что ты уйти от меня хочешь… — Чего? — оторопел тот, поднимая на него удивленный взгляд. — Совсем того? Фантазия у тебя идиотская. — Ага, хорошо, что только фантазия, — кивнул Кирилл. — Я ведь реально думал, что и без тебя справляюсь. Но не справлюсь, Заяц. Артём улыбнулся широко и снова прижался к нему. — Что ты делал целый месяц? — Обустраивался в новой группе. — Как у тебя дела на новом месте? Кирилл улыбнулся мягко. — Гораздо лучше, чем здесь, — подметил он. — У нас один музыкальный вкус. Но есть проблема. Артём нахмурился. Если бы у Кирилла не было проблем с музыкальными группами, то это был бы уже не Кирилл. Хорошо, что всё-таки их рабочий тандем распался. Иногда Артёму хотелось провести лекцию Кириллу на тему поведения в обществе. — Какая? — Тебя постоянно не хватает, — хмыкнул он. — Оказывается, я хочу с тобой жить. Артём сморгнул, не веря в происходящее. Он даже боялся посмотреть на Кирилла, волнуясь, что совсем сошел с ума от счастья и стал обладателем галлюцинаций. Ответом вышел лишь нервных неопределенный смешок. — Сам от себя в шоке, — посмеялся Кирилл. — Это ведь я тебя убеждал, что нам это не нужно. Я так привык, что ты вечно крутишься передо мной. А теперь тебя нет ни на работе, ни дома. Будь хотя бы дома, Заяц? Я слышал, что тебе как раз негде жить. Артём неуверенно улыбнулся. Ответ его так и не прозвучал, но новый поцелуй свершился. Пусть этот кретин помучается еще в сомнениях. И, кстати, откуда он всё-таки прознал про проблемы с жильем? Возможно, Артём делился с ним куда больше, чем себе воображал. Может, все было не так уж и плохо. Наверное, всё было совсем уж хорошо.