Доброе утро

      Телефонная трель эхом раздавалась по всей квартире. Я натянула покрывало на голову в тайной надежде, что звонившему надоест, и мне дадут досмотреть 10й сон. Когда Бетховен в 6й раз стал исполнять свою сонату, пришлось признать, что просто так мне не отделаться. Попытавшись на ощупь найти тапки, я в очередной раз убедилась, что они ведут самостоятельную, отдельную от меня жизнь по ночам, и не успевают или не хотят возвращаться к утру. Пошарив под кроватью, я разогнала всех пауков и, до крови наколов палец о давно потерянный значок с жизнерадостной надписью «Death Note», я с горем пополам отыскала левый тапок, судьба правого оставалась неизвестной. Бетховен, с уже маниакальной упертостью, снова начал с первой фразы. Спустя две минуты и 4 раза полностью исполненного произведения, я перебрала родственников звонившего и несчастного Бетховена, колена до пятого, и, помянув всех тихим непечатным словом. Досталось также идиоту, куда-то засунувшему телефонную трубку, и самой трубке, неизвестно куда девшейся и трезвонившей из укрытия.       Примерно на пятом забеге по квартире, я уже строила планы о покупке старого отечественного телефона, который бы завывал длинными протяжными противными трелями, но не пропадал бы бесследно в самый нужный момент.       Споткнувшись босой ногой, под аккомпанемент собственных ругательств, я рухнула на пол, больно ударившись коленкой и свалив журналы со столика, и…уткнулась носом в правый тапок, из которого торчал экран телефона с издевательской надписью «входящий вызов». Ломать голову над тем как они оба сюда попали и тратить время на подъем я не стала, и, схватив трубку рявкнула:       -Алло! , — вышло несколько грубовато, но я мысленно махнула на это рукой, ожидая ответа и молясь, чтобы это не ошиблись номером.       — Ты что там спишь? , — раздался ровный мамин голос. Ну да, могла бы и догадаться, у кого же еще хватит терпения столько слушать гудки.       — Нуууу… — я критически попыталась осмотреть себя, прикидывая, на что больше похоже мое состояние, и единственное, что смогла увидеть, это левую ногу, задранную при падении и нависающую над спиной. Именно этот момент выбрал тапок, чтобы обессилено свалиться, шлепнув по спине, и медленно скатиться на пол. Мда…       — В общем, я звоню напомнить, что через два часа мы должны быть у бабушки. Ты же помнишь, у нее день рождения?       — Но ведь мы идем к четырем? — уточнила я, нащупывая тапок и пытаясь нацепить его обратно.       — Так ведь уже почти два! Не опаздывай, я буду ждать там., — и она отключилась.       Еще несколько гудков я тупо лежала в позе раздавленного таракана, пока не сообразила, что на сборы у меня всего час. С трудом подняв свое бренное многострадальное тело, и потирая ушибленную коленку, я доковыляла до большого зеркала, висевшего в маминой спальне. То, что взирало на меня оттуда, никак не могло попасть к бабушке через 2 часа. Воронье гнездо на голове, заспанные глаза, уже начавшая синеть коленка, и майка, висящая на одной лямке, видать вторая пала смертью храбрых во время утренней побудки.       — Ну почему я не могу с утра выглядеть как мама! , — в сердцах бросила я, и поплелась приводить то, что у других называется прической, в порядок.