Простуда

Крупные капли гулко стучали по подоконнику в своём собственном ритме, вызывая сильную головную боль, ветер за окном пригибал деревья чуть ли не до земли, наслаждаясь минутами своего безумства. Октябрь в этом году выдался каким-то тоскливым, оставлявшим после себя горькое послевкусие. Угнетало буквально всё. Завал на работе, хмурая погода, невесёлые лица людей, одиночество по возвращении домой, забытый чай на подоконнике, который она в спешке потом выпивала холодным, и какая-то необъяснимая меланхолия. Аннабет честно старалась держаться и не поддавалась заунывной атмосфере на протяжении всего месяца, но апатия всё-таки взяла своё. Организм, истончившись морально и физически, сдал. Второй день Чейз еле вставала с постели, лежа с температурой, которую не могла побороть даже амброзия. Шмыгая носом, Аннабет вернулась с кухни в спальню с кружкой зелёного чая, чувствуя, как в глазах троится. С трудом устроившись в постели, Аннабет потянулась за своим «спасением» в виде капель для носа, как вдруг в сознание штопором ввинтилось дребезжание дверного звонка, и Чейз, потирая виски и проклиная всех и вся, направилась к входной двери, с досадой отмечая, что чай опять придётся пить остывшим. Прошаркала на подгибающихся ногах в коридор, по пути надевая свои милые белые тапочки с помпонами и думая о том, кто мог её посетить. Хейзел и Пайпер она строго-настрого запретила появляться у неё дома, дабы не подхватить эту дурацкую простуду, девчонки, конечно, возмущались очень долго, однако в итоге отстали от подруги. Связывались они исключительно при помощи почты Ириды по несколько раз за день, и это устраивало девушку. Перси уже неделю был в Нью-Йорке — решил навестить маму, отчима и сестру. Маленькой Кэти уже исполнилось целых три года — в последний раз Аннабет видела малышку еще до своего поступления в колледж. Как бы она не любила друзей, Аннабет слишком устала от них, точно так же, как и от своего проекта. Вечно помогать всем нельзя, потому что часто не успеваешь разобраться в своих делах, пуская всё на самотёк. Этот больничный стал для неё довольно специфичным шансом отдохнуть. Неудивительно, что Чейз была не в самом лучшем расположении духа, услышав трель звонка. Не хватало ещё, чтобы Пайпер прислала кого-нибудь из детишек Апполона, заботясь о состоянии здоровья лучшей студентки столетия. — Кто?! — со вздохом произнесла девушка, раздражённо покусывая губу. — Аннабет, открывай давай, я тут окоченел уже! — от голоса парня, раздавшегося из-за двери, Аннабет чуть не подпрыгнула и, пребывая в замешательстве, прильнула к глазку. Вот это да! На пороге её дома стоял сам Перси Джексон, раздражённо поправляя мокрую чёлку, что спадала на лоб и мешалась, и строил в своей привычной традиции какие-то недовольные гримасы. — Мне долго ждать? — вновь раздалось из-за двери. — Извини, — буркнула девушка, в спешке открывая замок. — Перси? Какого Аида...? — Нет, вы гляньте на неё! Я значит обежал весь колледж, ища её, когда узнал, что заболела, понёсся за фруктами и лекарственными травами, как идиот, и что в итоге? От ворот поворот. Крайне невежливо с твоей стороны, Аннабет, хотя бы потому, что я стою тут насквозь мокрый, прибежавший изо всех сил. Между прочим, мне пришлось лететь на самолете, потому что папа. похоже, не в духе. Море неспокойно. Аннабет медленно оглядела Перси с ног до головы. И правда, все джинсы были испачканы землёй, куртку будто только что вытащили из воды, а «взрыв на макаронной фабрике» Перси переплюнул причёску Аннабет по утрам на все 120%. Девушке стало только хуже от того, что она была столь невежлива. — Извини, проходи, сушись, — слабо проговорила девушка, чувствуя, как от долгого нахождения на ногах её голова начала кружиться. — Я-то просушусь, ты даже не волнуйся, Воображала, — деловито сказал Перси девушке. — Меня заботит в данный момент то, что моя девушка еле держится в вертикальном положении. Ты давно мерила температуру? Взгляд Джексона был озабоченным, и Аннабет безусловно это тронуло бы, будь она хоть чуть-чуть в адеквате, но к сожалению, в глазах окончательно потемнело, и дочь Афины свалилась бы на пол, если бы Перси не подхватил её. — Боги, и за что мне это?! Аннабет! Очнись! — парень аккуратно подхватил девушку на руки, чувствуя, как прядь её кудрявых волосы щекочет шею. — Так у тебя жар! Ох, ну и дурында! И сколько бы так лежала на «лечении»? Что за безрассудство? Почему не обратилась в больницу? Ой, Аннабет, за что мне такое наказание? Парень уложил девушку на постель, поплотнее укутывая в одеяло, а затем, поправив подушки на кровати, чтобы они не мешали Аннабет, отправился на кухню. Когда он шёл к ней, то совершенно точно не ожидал увидеть её настолько нездоровой. Казалось, что Аннабет похудела сразу на три-четыре килограмма, щёки впали, плечи поникли, волосы разметались по плечам, а её серые глаза были красными от недосыпа, ко всему прочему добавились опухший нос и синяки размером с галактику. Привыкнув видеть девушку всегда свежей, с её идеально-ровной осанкой и тугим узлом светлых волос на затылке, Перси был в замешательстве, когда она открыла дверь. Потому что по сравнению с Аннабет, даже мумия-оракул была писаной красавицей. В груди защемило от того, как банальная простуда сломила такую сильную девушку. И сейчас, стоя в милом фартучке с котятами на кухне, Перси пытался красиво нарезать апельсины. Правда, как красиво нарезанные апельсины влияли на скорость улучшения самочувствия девушки оставалось загадкой. Вспомнив о том, что Аннабет едва не свалилась на пол, обессилев, Джексон раздражился. Чёрт бы её побрал, она вообще думает, что делает? Почему не обратилась в больницу, раз амброзия не пробрала? Парень уверил себя, что пока Аннабет не выпьет все тринадцать видов лекарственных трав и не сжуёт фрукты, он вообще отсюда не выйдет. Лечить, так лечить. Ему было катастрофически важно, чтобы Аннабет была здорова. Погрузившись в мысли, потерял внимание, и в следующий момент громко зачертыхался, в момент отбрасывая нож и поднося палец ко рту. Порезался. — Черт, Перси, откуда у тебя руки только растут? Не смог порезать идиотский апельсин! Аннабет скорее помрёт, чем получит от тебя помощи, — недовольно бурчал парень, открывая кран и подсовывая палец под струю холодной воды. Прошло около двадцати минут, когда на подносе красовались «ломтики» яблок, кружки апельсинов и целая гроздь винограда, а Перси всё никак не мог налюбоваться на свой «шедевр». Несмотря на то, что аккуратностью в нарезке фруктов и не пахло, эстет в нём просто танцевал от счастья, потому что такой красивой сервировки парень ещё не совершал. Дождавшись, пока чайник закипит, юноша подхватил своё произведение искусства из фруктов и, водрузив заварочный чайничек на поднос, прошествовал в спальню, прихватив с собой кружку. Поставив поднос на прикроватную тумбу, парень вновь взглянул на возлюбленную, чувствуя, как в груди начинает щемить. Она выглядела очень тревожной во сне, складка со лба не исчезла, показывая, что Аннабет даже сквозь забвение чувствует тупую головную боль, пухлые губы был приоткрыты, и девушка тяжело дышала, жадно вбирая воздух и с хрипом выдыхая. — Аннабет! — тихонько позвал парень. Девушка испуганно дёрнулась, схватившись за край одеяла, а затем, увидев перед собой Перси, вздрогнула вновь. — Как ты чувствуешь себя? — Паршиво, — со вздохом ответила она. — Тогда позволь, — парень налил отвар из чайника в кружку и протянул Аннабет. — И вот мне ещё что скажи, Аннабет, ты, по всей видимости, совсем ополоумела, раз забросила себя. В твою умную голову не приходила идея хотя бы температуру сбивать пробовать? Перси приложил ладонь ко лбу Аннабет. Лоб был по-прежнему горячий, кажется, что температура даже повысилась. Конечно, это показатель борьбы организма, и всё такое. Только вот Джексона такой расклад совсем не устраивал, и он, заметно нервничая, принялся отчитывать девушку. Девушка закашлялась, и это заставило Перси успокоиться, поставив поднос рядом с Аннабет на одеяло, чтобы ей было удобнее есть фрукты, сесть на пуфик около кровати и, старательно отводя взгляд от девушки, думать о чём-то своём, изредка с крайне умным видом смотреть на часы. Пару минут они провели в тишине, нарушаемой лишь тяжёлым дыханием Аннабет, её кашлем и шмыганьем носа, стараясь не смотреть друг на друга, сами шпионя, украдкой бросая заинтересованные взгляды друг на друга. Девушка с каждым глотком отвара, что приготовил ей Перси, чувствовала невероятный прилив сил, головная боль сошла на нет, да и общее недомогание тоже. Чувствовалось даже желание встать и что-то делать. И что он туда только намешал? Парень, заметив, что на щеках девушки проступил румянец, кашлянул и спросил: — Лучше? Аннабет утвердительно кивнула, кладя в рот дольку яблока, которая была равна примерное его одной трети. Сдержала свою ухмылку. Конечно, размеры фруктов были просто невообразимые для подачи к импровизированному столу, но сам факт того, что Перси не поленился и запарился на этот счёт, поразил Аннабет до глубины души, заставляя её сдерживать проявление своих эмоций и внимательно разглядывать юношу. Вдруг замечая, что его темные пряди волос всё ещё были влажными, а фартук пропитался водой с пиджака, девушка едва не подавилась. — Перси, кто из нас полоумный, так это ты. До сих пор ходишь в мокром? Хочешь также? Валяться весь день аморфным безыдейным существом, не в силах дойти даже до туалета? Он хмыкнул, отворачиваясь, как будто ему было крайне забавно, на самом деле скрывая румянец на щеках. — В отличие от некоторых, у меня есть голова на плечах, и я в состоянии вызвать кого-то из детей Апполона. Да и вообще, хороший иммунитет к подобной ерунде. Перси с удовольствием отмечал то, как к лицу Чейз приливал румянец с каждым глотком отвара. Он, если честно, даже не помнил, что именно намешал в эту настойку, потому что если бы помнил, то уже давно бы запатентовал её и свалил из этой страны на какие-нибудь острова. На душе от того, что девушке становилось лучше, у парня было спокойно. И коснувшись в который раз за день её лба, теперь влажного и прохладного, парень удовлетворённо вздохнул. Чуть помедлив, встал, направляясь к двери. — Мне пора. Я еще вечером загляну. Девушка лишь кивнула, как-то грустно глядя ему вслед. *** Голова вновь разрывалась от невыносимой боли, дверной звонок бил своим дребезжанием по мозгам кувалдой, заставляя устало потирать виски. Содрогаясь от мысли, что настойку придётся пить холодной, пришлось открывать дверь, даже не спросив, кто удосужился явиться в гости, чтобы поскорее вернуться в спальню. — Аннабет?! Ты почему не в аудитории? Этот громкий выкрик дался Перси тяжело, и он бы схватился за переносицу, если бы не был так удивлён. — Я же говорила тебе, что не стоит ходить в мокрой одежде! Пойдём, лечить тебя буду, дорогой, — Аннабет, уже абсолютно здоровая, подмигнула ему и, тряхнув влажными волосами, проследовала прямо по коридору, в попытках отыскать кухню. — Я не готова жертвовать драгоценными минутами, пока ты со своей температурой окончательно не свалился, поэтому обойдёшься без кучи фруктов. Будем лечить тебя моими методами! И с этими словами, широко улыбаясь, Аннабет водрузила на столешницу банку малинового варенья.