Я не из тех, кто создан с любовью

Убью в себе слабость, убью в себе жалость, убью в себе совесть. Ты - моя слабость, тебе будет больно. Я не из тех, кто воспитан светом. Я не из тех, кто создан с любовью.

Аполлон приходит в себя от сокрушительного удара по щеке, резко распахивает небесно-голубые глаза. Миднайтер медленно обходит по кругу металлический стол с фиксаторами для рук и ног, больше напоминающий жертвенный алтарь, с маниакальным удовлетворением любуется скованным лишенным сил предавшим возлюбленным, грубо хватает подбородок растерянного солнечного бога. Аполло вздрагивает, болезненно стонет. В груди Лукаса Трента сжимается от тяжести что-то человеческое. Но он не человек. Он - идеальная машина для убийства. Свободная от навязанного контроля идеальная машина для убийства, этим утром уничтожившая теневых диктаторов и вольная делать, что угодно по праву победителя. Теневые лорды уничтожены. Весь бывший состав Штормового Дозора отправлен в тюрьму иного измерения, из которой невозможно выбраться. Земля предоставлена героям и это самое чертовски-правое, что безупречный киллер сделал в своей жизни. Землю должны защищать те, кто имеет достойные идеалы. Аполлона Миднайтер оставил себе. - А ведь я тебе верил. - с холодным гневом шепчет Трент в желанные до одури губы. - Для тебя я тоже "этот забавный недочеловек с компьютером в голове"!? Рука в черной броне сильнее сжимается на твердой шее ослабшего солнечного бога, умело душит и резко отпускает, едва с губ пленника срывается первый хриплый отчаянный стон. - Ты пытался меня убить. - еще холоднее констатирует Миднайтер, перемещая руку с шеи вверх, касаясь приоткрытых губ своего тайного вожделения. - Все, кто позволял себе подобную глупость, мертвы. Но для тебя я сделаю исключение, Эндрю. - Ты с ума сошел... - едва слышно шепчет Аполлон. Миднайтер ощущает себя так, будто в его грудную клетку вонзили острое лезвие и с десяток раз провернули, напоминает себе, что он не человек и залепляет пленнику сильную пощечину, от которой голова его персонального божества дергается в сторону, а в уголке разбитых чувственно очерченных губ выступает кровь. - Говорит тот, кто едва меня не убил. - еще холоднее парирует Полуночник. Человеческая часть его натуры разрывается от боли, но он не человек. Черт возьми, беспощадная человекоподобная машина, которая даже не уверена, была ли когда-то человеком. Сверкает на нечеловеческой скорости лезвие, вжимаясь в напряженную открытую шею. Одно движение и все кончено. Одно движение и его величайшая слабость перестанет существовать, уйдет за грань навсегда. Гордый солнечный бог не умоляет о пощаде, только Миднайтер ощущает, как дрожит под острым клинком уязвимая шея. Аполлон полностью разряжен и в непроницаемом бункере глубоко под землей, куда не проникают и малейшие частицы энергии света желтой звезды. Аполлон не может не понимать, что одно движение руки Трента отделяет его от верной смерти. - Если я уберу нож, отсосешь мне? - хищно интересуется Миднайтер, склоняясь над своей величайшей жертвой, игнорируя фантомную боль. Его совершенное тело не может болеть без ранений, а на деле в груди становится еще больнее, взрываются фейерверки боли, хотя еще минуту назад казалось, будто больнее некуда. - Лучше сразу убей. - безразлично выдыхает Аполло, прикрывая свои невозможные божественные глаза, вжимаясь шеей в острое лезвие. - Почему бы тебе не сделать это? -искушающе интересуется идеальный убийца, почти касается губами желанных губ. - Я не буду слишком груб. Ну же, Эндрю... неужели гордость дороже жизни? От ответа глаза темного охотника округляются, а клинок выпадает из дрогнувшей руки, со звоном ударяется о металлическое покрытие пола. Дыхание Лукаса Трента учащается, а в груди, будто взрывается сверхновая, испепеляя все внутренности невообразимой болью. - Я не буду делать это насильно с тем, кого люблю. - Мой бог... - пораженно выдыхает Миднайтер, обращаясь не к кому-то далекому и абстрактному, а к одному конкретному, вполне реально находящемуся рядом, обхватывая дрожащими ладонями любимое лицо, сцеловывая текущие по щекам Аполлона слезы. Он и сам плачет. - Прости меня... пожалуйста, прости... все это было ради нас, они были тюремщиками... не дали бы нам быть вместе... в лучшем случае, убили бы меня... я сам готов стоять перед тобой на коленях целую вечность, принимая на всю длину. Черт... не самое лучшее признание, да? Я тоже тебя люблю, Эндрю. Миднайтер быстро склоняется, припадает губами к необходимым сейчас, как кислород, губам возлюбленного, медленно нежно целует и ощущает, как начинает утихать боль в груди, когда Аполло активно отвечает на поцелуй.