Как далеко мы можем зайти? Никто не знает. Ты даришь мне несчастную любовь. JoJo — Mad Love
Когда раздаётся стук в дверь моей комнаты, я удивленно стягиваю с головы наушники и поспешно поднимаюсь с кровати, чтобы впустить внутрь незваного гостя. — Чонгук! — восклицаю я, как только вижу своего парня. Его лицо украшает короткая улыбка, он делает шаг вперед, дежурно чмокает меня в губы и проходит вглубь комнаты, стягивая с широких плеч ту самую чёрную куртку. — Ты рано. Мы же договорились выйти в десять? Закрыв за парнем дверь, я прижимаюсь к ней спиной и складываю руки на груди, прищуром разглядывая безупречно одетого Чонгука. Стильные тёмные джинсы с потёртостями в некоторых местах и бордовая кофта сидят на нём настолько идеально, что я завидую самой себе. Всё это принадлежит мне. Я могу в любой момент прикоснуться к его подкаченным рукам, могу сколько угодно терзать его пухлые губы своими зубами, могу бесконечно обнимать его крепкий торс, и никто не посмеет меня в этом упрекнуть. Чонгук мой наркотик. — Мне стало скучно сидеть дома, — отвечает Чонгук, мешком плюхаясь на мою кровать. — Как ты вошел? — Твоя мама впустила. — Несколько секунд он лежит неподвижно, уставившись в потолок, но, не заметив никакой реакции с моей стороны, приподнимается на локтях и вскидывает вопросительно брови. — Чего застыла? — Любуюсь, — честно говорю я, игриво прикусывая губу. — Ты такой сексуальный в этой кофте. Я знаю, что подобные комплименты тешат самолюбие Чонгука, хотя он всегда деланно смущается, играючи отмахивается, а глаза твердят — «ещё!». И на этот раз он закатывает глаза к потолку, подавляет желание улыбнуться и ложится спиной на кровать. Между нами повисает молчание, которое снова нарушает Чонгук, ждущий неизвестно чего. Точнее, я знаю, что он хочет, чтобы я легла рядом и позволила себя обнять. Но сегодня мне не терпится подействовать ему на нервы, поэтому я остаюсь на месте. — Иди ко мне, — мурлычет, в конце концов, Чонгук. Я отрицательно качаю головой, хотя парень всё равно этого не видит. — Не хочу. — Мэйджи-и-и, — тянет он, вскинув вверх руку. Но та лишь на секунду задерживается в воздухе и снова падает на кровать. Так называет меня только он — Мэйджи. И это странно заставляет кончики пальцев свербеть от желания схватить его за шею и крепко поцеловать. Но в ответ ему лишь очередное молчание, отчего Чонгук громко усмехается. А потом он, наконец-то, встаёт и направляется вразвалочку ко мне. Его глаза блестят в тусклом свете настольной лампы, которая сейчас является единственным источником света в комнате. Я вижу, что эти самые карие омуты зажглись огоньком интереса. Когда расстояния между нами почти не остаётся, парень облокачивается рукой на дверь и нависает надо мной. Он смотрит на меня сверху вниз и почти что облизывается, пока я деланно изображаю спокойствие. Скептично вскинув бровь, я встаю в защитную позу, задевая своим коленом ногу Чонгука. — Что? — тихо спрашиваю. — Мстишь за кино? — вздыхает он, осторожно поглаживая прохладной рукой мою щёку. Я лишь дергаю плечами и трясу головой. — Нет, с чего ты взял? Но Чонгук не верит моим словам. Ещё раз усмехнувшись, он убирает руку от моего лица и вместо этого проводит большим пальцем по своей брови, одновременно скользя взглядом по моему хладнокровному выражению лица. На самом деле, я не планировала строить из себя недотрогу и обиженку. Но мне даже нравится происходящее. Между нами повисает внезапное напряжение, которое при желании можно потрогать рукой. И это напряжение отражается тягучей, приятной болью внизу живота. Пальцы так и просят зарыться в его тёмные локоны, которые по-прежнему лезут ему в глаза, хотя сейчас он хотя бы причесался. Мы не разрываем зрительный контакт, даже дышим тише и медленнее. Внезапно, будто весь мир остановился и остались лишь мы одни. Мне это настолько нравится, что я с нетерпением жду следующего действия Чонгука. Ещё раз обведя меня взглядом, он сокращает между нами расстояние и едва-едва касается своим носом моего. Отвлёкшись на это небольшое прикосновение, я не замечаю того, что ладони Чонгука уже скользят по моим бедрам. Но стоит им прикоснуться к голой коже моей талии, как я вздрагиваю и чуть вытягиваюсь вверх, становясь ещё ближе к Чонгуку. Несмотря на то, что его прикосновения холодные, они всё равно обжигают каждый участок тела. Заправив пальцами прядь волос мне за ухо, Чонгук легко касается губами скулы, плавно двигаясь вниз к шее. Каждый новый поцелуй заставляет меня кусать нижнюю губу со внутренней стороны, но мои собственные руки по-прежнему висят в воздухе. Что не нравится Чонгуку. Поэтому он лично закидывает их себе на шею и буквально вжимается в меня своим телом. Теперь каждой клеточкой я ощущаю его близость, и это сводит с ума. Забив на всякие обиды и фильм с Джимом Керри, я сильнее прижимаю Чонгука к своей шее, наслаждаясь влажными поцелуями. — Ммм… — вырывается у меня. Я улыбаюсь, по-настоящему наслаждаясь моментом. В такие минуты я на самом деле чувствую, что за два года между нами ничего не поменялось. Погладив мои руки кончиками пальцев, Чонгук отрывается от шеи и целует меня в губы, сразу же захватывая верхнюю губу и нежно её посасывая. Я в прямом смысле таю в его руках, представляя себя кусочком льда. Чонгук всегда ловко обращается с моим возбуждённым телом. Ещё более ловко у него получается руководить процессом, когда мой разум затуманен похотью и страстью. Поэтому, когда Чонгук подхватывает меня под коленями и сажает себе на бедра, вжимая в дверь и углубляя поцелуй, я не сразу реагирую. — Чонгук… — выдыхаю я, оторвавшись от его губ. Чонгук не слышит. — Чонгук… Мои родители сидят в соседней комнате, они заметят… Меня снова игнорируют и сильнее вжимают в дверь, отчего я неприятно кривлюсь, всё-таки железная ручка упирается мне чуть ли не в зад. Освободив одну ладонь из плена густых и мягких волос Чона, я хлопаю парня по плечу и настойчиво заставляю отодвинуться. Недоуменно сведя брови на переносице, Чонгук вопросительно на меня смотрит. — Родители, — повторяю я, строго качая головой. Я знаю, что одними поцелуями это дело не закончится, потому что Чонгук не умеет держать себя в руках, когда он возбуждён. А моим родителям ни к чему пока знать, что их дочь не одними свиданиями ограничивается со своей школьной любовью. Несколько секунд Чонгук всматривается в черты моего лица, словно пытаясь определить, шутка ли это. Но, в конце концов, он немного раздражённо вздыхает и ставит меня на ноги, шепнув что-то вроде «да ты издеваешься». Оказавшись снова на твёрдом полу, я поправляю растрёпанные волосы и прочищаю горло, облизывая губы. Чонгук отходит на несколько шагов и делает то же самое. Сексуальное напряжение вмиг спадает. Меня это не радует, но успокаивает. Зато Чонгук, кажется, в разы недовольнее меня, о чем говорят его сведённые на переносице брови. — Ну прости, — разведя руками, фыркаю я, — я не виновата, что они дома. Чонгук цокает языком. — Зачем тогда дразнить, — недовольно цедит парень, не смотря мне в глаза. — Я не дразнила. Это ты сам любое моё слово расцениваешь как предложение потрахаться! — вдруг психую я, сама того не ожидая, и складываю руки на груди. Грубое слово неприятно врезается в уши Чонгука, из-за чего он даже удивлённо хлопает ресницами. Но уже через секунду начинает злиться. — Да? Наверное, это потому, что мы уже две недели не занимались сексом?! — шипит Чонгук. Я предчувствую назревающую ссору, но остановиться не могу. — Ой, велика проблема! Две недели без секса! — с жирным сарказмом в голосе восклицаю я, но так, чтобы меня не слышали родители. Наши раздражённые взгляды пересекаются, и мне на секунду становится даже стыдно. Но я резко отворачиваюсь, отмахиваюсь рукой и быстрым шагом иду к шкафу, чтобы переодеться. Всё-таки байкеров Хосока никто не отменял. — Да, это проблема! Я парень, Мэй Джей, и у нас есть свои потребности. — Чонгук следит за моими перемещениями по комнате и явно не собирается идти на попятную, потому что его лицо краснеет всё больше и больше. — Ты вторую неделю подряд всячески избегаешь этой темы. То у тебя голова болит, то красный день календаря, то родители в соседней комнате! Зато потискаться ты всегда готова! Ещё немного, и я на других девчонок бросаться начну! — Его голос едва ли не переходит на визг, что вполне могло бы меня позабавить. Но сейчас я этого даже не замечаю. Гневно швырнув какую-то футболку на пол, я буквально вспыхиваю, как спичка, во все глаза уставившись на Чонгука. Тот понимает, что сморозил глупость, поэтому вмиг мрачнеет и закрывает рот. — Вот как, значит?! Я чувствую, что в глазах щиплет, а в носу щекочет. Такое ощущение, что меня облили ледяной водой. Прежде наши «тисканья» были для него чем-то столь же интимным, как для меня, и не обязательно прелюдиями перед сексом. Мне важно хотя бы в такие моменты чувствовать, что мы по-прежнему единое целое. Что мы по-прежнему любим друг друга. Что целовать меня ему всё так же приятно, а не наоборот. Но оказалось, что Чонгук считает это обычными тисканьями. — Ну ты и… придурок! — в сердцах выпаливаю я, подхватываю первые попавшиеся вещи и пулей лечу в ванную комнату. Громко хлопнув дверью, я щёлкаю замком и валюсь на крышку туалета, моментально свесив голову. Всё не так. Совершенно. Наши отношения как будто начали давать сбой. Два года назад я и представить не могла, что буду хлопать дверью перед носом Чонгука и что он будет обвинять меня в том, что я ему, видите ли, не даю, а у него есть потребности.* * *
Впервые я увидела Чонгука на первом году старшей школы. Мы никогда не учились вместе в младшей или средней школе, а если и пересекались в коридорах, то вряд ли я могла его вспомнить. Но в шестнадцать лет он вытянулся в росте, обрёл какую-никакую мышечную массу благодаря занятиям по баскетболу и стал увереннее в себе. Конечно, все девочки в классе начали по нему сохнуть. Я же влюбилась в него после того, как один из наших одноклассников от переизбытка гормонов стал ко мне приставать и лапать за все выступающие места, находя забавным то, как я брыкалась и велела ему перестать. Как сейчас помню, Чонгук прикрикнул на него и смачно влепил по голове, а потом заставил парня передо мной извиниться. Странно, но именно тогда Чонгук стал для меня идеальным. Самым красивым, самым мужественным, самым лучшим. На следующий день я, в знак благодарности, принесла ему бенто, хотя, наверное, это было лишним. Или нет, потому что тот идиот действительно больше ко мне не лез, но пошлые шуточки всё так же опускал вслед. А вот с Чонгуком мы прямо-таки сблизились. Не замечающие прежде друг друга, мы стали не разлей вода. Чонгук понравился мне сразу, и я знала, что нравилась ему. Он передавал мне милые записки во время уроков, трепал по голове, провожал до дома и носил мой портфель во время перемен. Он долго набирался духа пригласить меня на свидание, поэтому, когда всё же подошёл ко мне и неуверенно позвал в кино на какой-то скучный боевик, я быстро согласилась и чуть ли не запищала от радости. Там же, прямо в разгар фильма, он впервые меня поцеловал, от чего я потом ещё долго отходила и едва могла сомкнуть глаза ночью. Наши отношения развивались своим чередом, и первым делом Чонгук представил меня своим друзьям, дождался их одобрения и только потом официально предложил встречаться. Чонгук дарил мне подарки, нежно держал за руку, кормил в столовой с ложечки и умилялся этому, а еще он обожал целовать меня в щёчки, но смущался поцелуев в губы, хотя они были самыми сладкими. На втором году старшей школы наши отношения стали серьёзнее. Поцелуи стали куда более страстными и взрослыми, его руки стали трогать меня за те самые места, которых касался тот идиот-одноклассник, а ещё я официально познакомила своих родителей с Чонгуком, а он меня представил своим. Он сказал, что любит меня. Я сказала, что люблю его. Тогда же мы впервые занялись сексом. Чонгук стал ещё изобретательнее в свиданиях, подарках и поцелуях. А я стала буквально зависима от него и прикосновений к нему. Чонгук был моим первым во всём, я была для него первой во всём, поэтому мы были всем друг для друга. Летом, как раз перед началом третьего года старшей школы, что-то пошло не так. Чонгук на месяц уехал с семьёй в Японию к родственникам, откуда исправно слал мне любовные смс и говорил, как скучает, во время ночных разговоров по телефону. И я тоже скучала, а ещё очень любила и ждала нашей встречи, коротая дни без него в редкой компании Тэхёна и Хосока, потому что Чимин тоже уехал в отпуск с родителями, а Юнги не переносит жару и предпочёл торчать дома. Из Японии Чонгук приехал другим. Он по-прежнему целовал меня, обнимал и любил, но всё же потухла между нами какая-то искра, которая ярко горела почти два года. Я заметила, что он стал отодвигаться от меня во время совместных вылазок с друзьями. Что на свидания ходить у нас получается всё реже, потому что он всё время занят в магазине отца. Что «я люблю тебя» стало какой-то привычкой. Мы вместе уже два года, я всё ещё люблю Чонгука, он всё ещё любит меня, но что-то идёт не так.* * *
Настроение опустилось до самого нуля, и идти куда-либо у меня нет никакого желания. Мне только хочется пинками под зад вывести Чонгука из комнаты, послать его подальше и завалиться на кровать, чтобы ближайшие часы не вставать. Но выглядеть истеричкой ещё и в глазах ребят мне не хочется, поэтому я кое-как переодеваюсь из домашней одежды в джинсы, белую футболку и светлый кардиган и выхожу из ванной, не поднимая головы. Чонгук стоит на том же самом месте, поджав губы. Он молчит, явно думает, как извиниться, пока я навожу порядок в комнате. Мне не хочется даже слышать его голос, но я жду извинений. — Прости. Я был не прав, — всё же заговаривает Чонгук, когда я тянусь за своим мобильником, который лежит на тумбе и заряжается. Я ничего не отвечаю, просто сверлю взглядом экран. — Мэй Джей? — зовёт он, прибавив твёрдости голосу. Я поворачиваюсь, но всё так же молчу. Знаю, что делаю только хуже, но чувствую, что так ему и надо. Чонгук вздыхает и быстро подходит ко мне. Не давая и секунды, чтобы отодвинуться, он берёт меня за руки и по очереди целует каждую. Я едва сдерживаю нежную улыбку, когда он поднимает виноватый взгляд и бодает меня головой в щёку. — Не обижайся. Я правда не хотел. И этого достаточно, чтобы я снова сдалась ему и обвила руками за шею. Я совершенно не умею выигрывать у Чон Чонгука.