Самое верное решение

Сегодня Уилл был голоден как никогда. За всю рабочую смену ему так и не удалось перекусить. День был слишком загруженный, а когда наконец появилась свободная минута, открыв контейнер с омлетом, по резкому запаху он понял, что тот слишком долго пролежал на солнце. Решение остаться этим вечером у доктора Лектера сейчас казалось Уиллу крайне удачным. Каждый раз, когда он приезжал к Ганнибалу, тот угощал его изысканными блюдами и закусками, в то время как у Грэма в холодильнике еды почти не было. Зато все полки на кухне были забиты коробками с собачьим кормом. Во всяком случае, перспектива питаться собачьей едой его слабо радовала, а вот от мысли о сочном стейке средней прожарки под соусом барбекю, приготовленном мастером своего дела, сразу же наворачивалась слюна. Он был уверен, что на ужин его ожидает мясо, а вот насчет гарнира строилось много предположений, о которых Уилл размышлял всю дорогу до небольшого особняка на окраине Балтимора. Припарковав возле дома заляпанный грязью Бентли, который он периодически заимствовал у Ганнибала для поездок на работу, Уилл с нетерпением отворил незапертую дверь и вошел в мрачный, плохо освещённый кабинет. Резкий запах запеченного мяса с нотками базилика и тимьяна сразу же ударил в нос, заставив профайлера прикрыть глаза, с наслаждением втягивая аромат.  — Добрый вечер, Уилл, — хозяин дома возник будто бы из ниоткуда, моментально выводя мужчину из раздумий. Грэм вздрогнул от неожиданности и тут же повернулся лицом к собеседнику.  Лектер выглядел как настоящий аристократ. Идеально выглаженная белая рубашка, начищенные до блеска туфли, светло-коричневый костюм в крупную красную клетку, подобранный точно по размеру, и яркий узорный галстук. Сегодня Ганнибал казался Уиллу особенно неотразимым. — Я думал, ты не приедешь. Какие-то проблемы на работе? — Лектер с привычной для него легкостью и грацией приблизился к Уиллу и нежно приобнял его за плечи, зарываясь носом в мягкие каштановые кудри, втягивая сладкий запах шампуня с кисловатыми цитрусовыми нотками. — Да, пришлось задержаться. Возникли некоторые проблемы с моим временным удостоверением, но мы их быстро разрешили, — Уилл откинул голову назад и запечатлел короткий, но чувственный поцелуй на чужих губах. Ганнибал удовлетворенно прикрыл глаза. — Я весь день желал именно этого, — блаженно произнес он, хищно вглядываясь в блеск голубых глаз, — Но, думаю, сначала нам стоит поужинать.  — Несомненно. Я безумно голоден, а этот невероятный запах жареного мяса и трав меня буквально с ума сводит, — Уилл ловко выбрался из крепких объятий и в очередной раз принюхался, открывая для себя еще больший букет ароматов. — Уилл, я же давал тебе с собой омлет. Ты опять забыл про него? — с легким раздражением произнес мужчина. Регулярное нарушение режима питания, за которым Ганнибал так тщательно следил, заставляло его нервничать. — Возникли немного иные проблемы.  — Ты в очередной раз скормил свой обед бездомным собакам или же забыл контейнер с едой на подоконнике? — Ну, в этот раз скорее второе, чем первое, — с наигранной задумчивостью произнес Уилл и виновато, немного нелепо улыбнулся, — Прости. Сегодня и впрямь был сложный день, так что думать о еде просто-напросто не было времени. Клянусь, это произошло в последний раз. Лектер неодобрительно помотал головой, после чего, тяжело вздохнув, с досадой произнес: — Я не могу на тебя обижаться, Уилл. Раздевайся. Ужин уже остывает. Губы Грэма растянулись в довольной улыбке. Попутно стягивая с себя куртку, он торопливо поцеловал Ганнибала в щеку, а затем поспешно направился в столовую через широкий, темный коридор. Длинный стол из темного дуба в этот раз не был богато обставлен. Два бокала и два блюда на широких фарфоровых тарелках стояли друг напротив друга. Хрустальная ваза с фруктами была расположена в середине стола, рядом с узорной салфетницей. Корзины сиреневых лилий в сочетании с кремовыми каллами служили украшением этого вечера. Уилл занял одно из мест, то, что было ближе к стене, и с нетерпением стал постукивать зубчиками вилки о льняную скатерть, в ожидании хозяина дома. Спустя пару минут, Ганнибал появился в дверном проеме с бутылкой элитного красного вина в руках. — Шато Понте-Кане, Франция, 2007 год, — произнес он, почти невесомо указывая рукой на блеклую, немного потертую этикетку, — Оно прекрасно сочетается с сегодняшним главным блюдом. — А какое главное блюдо? - разглядывая идеально прожаренный, ароматный стейк с картофелем, уточнил Уилл. Лектер неспешно разлил вино по бокалам и занял свое место, при этом легким движением расстегнув пуговицу на своем пиджаке. Только после этого он с гордостью объявил: — Филе миньон с соусом борделез и картофелем конфи. — На удивление знакомое название. Я пробовал что-то похожее не так давно в одном из ресторанов. — Понравилось? — Очень даже, но, уверен, твое блюдо в разы превзойдет то, — с лукавой улыбкой произнес Уилл и в ответ был награжден благодарным кивком. В этот же момент лицо Ганнибала приобрело серьезное выражение, и тот, будто готовясь к важному, откровенному разговору, нервно сглотнул и опустил взгляд вниз, на тарелку. — Я думаю, то, что ты уже пробовал это блюдо, сегодня только сыграет нам на руку, — намного тише, чем обычно, с некой скорбью в голосе проговорил он. Уилл удивился такой резкой перемене настроения и машинально убрал радостную улыбку с лица. — Что-то случилось? — Ничего особенного. Просто, — Лектер замешкался, не зная как продолжить фразу. Уилл впервые видел его таким робким и неуверенным в себе. Ему казалось, что такие «человеческие», приземленные чувства чужды Ганнибалу, поэтому он с изумлением и вниманием слушал его, пытаясь уловить каждое слово, каждое движение. — Я хочу рассказать одну из моих тайн, которую я больше не желаю скрывать от тебя, Уилл. Я не знаю, как ты отреагируешь на это, возможно, негативно, а, может, и вовсе никак, — он усмехнулся абсурдности своих же слов, — но, боюсь, после этого наша совместная жизнь никогда не станет прежней. — О чем ты? — с долей непонимания переспросил Грэм. Но, будто бы игнорируя заданный вопрос, Лектер резко произнес: — Попробуй, пожалуйста, мясо. Уилл с непониманием посмотрел на мужчину, но тем не менее просьбу выполнил. Он взял в руки вилку с ножом и аккуратно отрезал небольшой кусочек от стейка. Когда Грэм потянулся за соусом, чужая рука перехватила его запястье. — Нет, Уилл. Просто попробуй мясо. Без картофеля и соуса, не запивая вином. — Да что все это значит? — Уилл, — строгий, властный голос мгновенно усмирил мужчину, и тот, не произнося больше ни слова, смиренно положил кусочек мяса в рот, тщательно разжевывая, стараясь как можно лучше распробовать блюдо, уловить необычные нотки. Лектер был как никогда взволнован, следил за каждым движением мужчины, пытался прочесть его эмоции, чувства, ощущения. — Уилл, что ты скажешь о вкусе? — Он странный, — Грэм поморщился и стал жевать медленнее. — Но приятный? — Странный. — Тебе не понравилось? — Лектер недовольно прищурился, явно неудовлетворенный таким ответом. — Понравилось, но вкус немного иной. Насколько я помню, это блюдо готовится из говядины, так? — Именно. — Это похоже на говядину, но не она. Если бы я ел с соусом или картофелем, то вовсе не почувствовал бы разницу, — Уилл с недоверчивостью посмотрел на тарелку, после чего добавил, — Это и не свинина. — Да. Если бы я взял свинину, то блюдо получилось бы совершенно иным на вкус. — Так что же это за мясо? — наконец он задал ключевой вопрос, — Баранина? Козлятина? А может и вовсе конина? — Человечина. Уилл замер, не в силах оторвать взгляд от лица Лектера. Казалось, тот был заинтересован, но в тоже время не терял прежней строгости и сдержанности. Его взгляд был прикован к голубым глазам Уилла, которые сейчас казались черными с плескающимися в них страхом и безысходностью. Былая непринужденная обстановка мигом исчезла, в воздухе повисло напряжение, а кислорода в помещении, казалось, стало в разы меньше. Когда пауза в разговоре стала невыносимо долгой и давящей, Уилл, к искреннему удивлению Ганнибала, рассмеялся. Громко и звонко. — Боже мой, не шути так больше, ладно? А то я уже начал думать о том, как бы сбежать отсюда, не вызывая лишних подозрений, — Грэм прикрыл губы ладонью, пытаясь спрятать за ней глупую улыбку и подавить новые приступы смеха. Лектер одарил его тяжелым, переполненным сожалением взглядом, от которого у Грэма пропало всякое желание говорить еще что-либо неуместное. — Уилл, я не шучу. Я понимаю, что в это сложно поверить, а тем более смириться, но я надеюсь, что ты все же поймешь меня и… — Хватит, это уже не смешно, — с неожиданной для себя злостью и агрессией произнес Уилл. Его взгляд недоверчиво, испуганно бегал от лица мужчины к его фигуре, столу и стейку на широкой фарфоровой тарелке, а руки еле заметно тряслись то ли от беспричинной злости, то ли от страха, который все сильнее и сильнее застилал разум Грэма, — Мне хватает и дела о Потрошителе, так что, пожалуйста, избавь меня от этих нелепых шуток. — Уилл, с чего бы мне врать тебе? — голос Ганнибала был как никогда мягок и спокоен. Он старался говорить плавно и медленно, но в то же время с легкой настойчивостью, понимая, что излишняя напористость не поможет ситуации и лишь доведет Уилла до нервного срыва. — Поиздеваться, посмотреть на мою реакцию. — Поиздеваться? — Лектер усмехнулся абсурдности этих слов, — Ты правда так считаешь? Я хоть раз издевался над тобой? — Хватит, — казалось, из последних сил прошипел Грэм, уставив свой взгляд куда-то в стену, позади Ганнибала, — Пожалуйста, прекрати это, прекрати нести этот бред. Давай лучше приступим к десерту. Что сегодня на десерт? — Ты не доел мясо. — Лектер не желал переводить тему разговора в другое русло. — Я не хочу. — Почему? Ты был очень голоден. — Аппетит пропал, — Уилл с отвращением отодвинул тарелку в сторону, — Раз десерта не будет, я лучше пойду наверх. Я устал и, пожалуй, сегодня посплю один, — голос мужчины дрожал, а глаза были опущены вниз. Чуть пошатываясь, Грэм вышел из-за стола, не дождавшись никакой реакции от Ганнибала. Он был как никогда бледен и еле передвигал ноги, шаркая каблуками туфель по дубовому паркету. В каждом его движении читались неуверенность и испуг. Ситуация казалась чересчур правдоподобной, а слова доктора — чересчур серьезными. — Постой, Уилл, — послышалось ему вслед, и Грэм покорно остановился, не в силах сопротивляться этому зову, — Я знаю, ты уже все понял, но пока не хочешь признавать это. Я лишь собираюсь сказать тебе очевидное, — Лектер встал из-за стола и медленно приблизился к мужчине. Он положил ладонь на плечо Уилла и успокаивающе погладил того по мягкой ткани рубашки, ощутив, как профайлер вздрогнул от привычного прикосновения. Ганнибал нагнулся к самому уху Грэма и, возможно, втянув в последний раз горьковатый запах его одеколона, наконец, прошептал, — Я — Чесапикский Потрошитель. Уилл застыл на месте. Его губы дрожали, все тело покрылось мурашками, глаза расширились от страха. Он не знал, что делать, как себя вести. Все мысли исчезли, в голове осталась лишь звенящая пустота, сквозь которую были слышны лишь эти ужасающие слова, повторяющиеся из раза в раз все более четко и ясно.  "Я — Чесапикский потрошитель". Уилл зажмурился до искр перед глазами. Все встало на свои места, детали мозаики были собраны воедино. Убийца всегда был рядом с ним: помогал с расследованием, угощал дорогими винами, ласкал по ночам. Ответ был до невозможности элементарен, но профайлер так долго не мог найти его.  — Уилл, я думаю, тебе сейчас лучше отдохнуть, обдумать все это, — Ганнибал хотел взять мужчину за руку, но, как только пальцы прикоснулись к запястью Грэма, тот моментально вырвался из его рук, отклонившись в сторону. Не произнося ни слова, не желая слушать Лектера, Уилл рефлекторно потянулся к кобуре, желая спрятаться за своим оружием. Он хотел скорее покинуть этот дом, был готов выстрелить в убийцу, если тот встанет у него на пути. Он был почти уверен, что сможет сделать это. Уилл нервно ощупывал себя, пока не осознал, что оставил оружие на столе, в офисе, не желая таскать его с собой в нерабочее время. Его испуганный, дрожащий взгляд остановился на Ганнибале. Доктор был взволнован, удивлен такому поведению, но не пытался отойти или, наоборот, приблизиться к Уиллу. Он стоял на месте, ожидая последующих действий мужчины, казалось, даже выглядел заинтересованным. Грэм был безоружен, уязвим, словно напуганный зверь, попавшийся в капкан охотника. Он медленно отступал назад, пытаясь выиграть еще хоть немного времени для принятия решения. На столе, в нескольких метрах от него, лежал длинный металлический нож. Он заметил его, желал схватить в следующий же момент, словно это последний шанс выйти отсюда живым и невредимым, но все его непродуманные, лишенные всякого смысла планы были разбиты вдребезги. Лектер видел его насквозь, замечал каждое движение, каждый отчаянный взгляд Уилла. Ганнибал слишком хорошо знал его, потому с легкостью вычислил чужие намерения. Находясь в разы ближе к столу, он ловко подхватил со скатерти острое лезвие и тут же отбросил в сторону, не желая использовать его в качестве оружия, не желая пугать им Уилла и, тем более, наносить увечья. Грэм был лишен последней возможности, своего последнего шанса на спасение, и единственное, что он сейчас мог, — бежать. Бежать, не оглядываясь назад, слепо надеясь, что его не догонят. И он сделал это — сию же секунду понесся вперед, по коридору, прямо к выходу, цепляясь за косяки на поворотах, сваливая на пол картины и статуэтки — все, что попадалось под руку. Еле открыв входную дверь трясущимися руками, он оказался на улице и продолжил бесцельно нестись вдоль домов, через переулки, через шоссе. Ему не хотелось смотреть назад: казалось, что убийца все еще рядом и вот-вот догонит его. Уилл не знал, сколько уже бежит. Может, пять минут, может, полчаса или же час. Он понимал лишь одно — сил больше нет. Его ноги жутко болели и подкашивались, он спотыкался на ровном месте, не в силах идти дальше. Он остановился, пытаясь отдышаться, оглядываясь по сторонам. Вокруг был темный лес, через который проходила неширокая асфальтированная дорога. Кругом не было ни единой живой души, лишь он, напуганный, заблудившийся в этой, казалось, знакомой местности. Уилл полез в карманы в поисках своего телефона, но вместо этого обнаружил там лишь несколько помятых долларов и пару скрепок. — Черт! — в злости выкрикнул он и сел на обочину, опустив голову вниз, вцепившись руками в темные кудри. Уилл просидел несколько минут в таком положении, обдумывая все, что произошло за последние несколько часов. Он и сам не заметил, как, спустя некоторое время, погрузился в глубокий, на удивление спокойный сон.

***

Громкий низкий голос и слабые толчки в плечо медленно, но верно возвращали Уилла в реальность. Еле открыв слипшиеся ото сна глаза, в темноте ночи он с трудом различил перед собой широкую фигуру Джека. Позади мужчины виднелся яркий свет автомобильных фар. Он падал на Уилла, ослеплял того, лишая возможности оглядеться. — Уилл! Уилл! — чужой голос после сна казался Грэму глухим и слишком отдаленным, но со временем становился все яснее и четче. — Джек? Что ты… — каждое слово давалось ему с огромным трудом, мысли путались, а язык то и дело заплетался, казался невероятно тяжелым. — Я тебя уже обыскался, вставай, поедем домой, — Джек протянул ему руку, и Уилл, еще окончательно не проснувшись, долго соображал, что от него требуется. Спустя несколько секунд, он все же принял помощь, поднялся на ноги и вяло проследовал за Джеком к машине. В салоне было тепло и уютно, в отличие от улицы, где к ночи заметно похолодало. Уилл потер глаза, возвращая своему зрению прежнюю четкость, а рассудку — бодрость. Джек расположился слева от него — на водительском сидении. Он развернулся к Грэму и, прежде чем начать движение, объявил: — Я отвезу тебя к Ганнибалу, а там вы уже сами разберетесь. — Нет, Джек, пожалуйста, отвези меня домой. — У меня нет времени, тем более, зачем тебе в эту глушь? — он удивленно приподнял брови и посмотрел на Грэма, как на умалишенного. Уилл нервно выдохнул, раздраженный подобными расспросами, и быстро выпалил невероятно глупое, самое первое, что пришло в голову: — Я соскучился по своим собакам. — Твои собаки могут и до утра подождать, а у меня дома, сам понимаешь, Белла. Ей сейчас нужна поддержка, а я всю ночь тебя ищу. Я должен быть рядом с ней. — Я понимаю, Джек. Но, прошу тебя… — Уилл чувствовал себя невероятно мерзко. Отнимать драгоценное время у человека, чья жена вот-вот скончается, казалось ему немыслимым, но решение вернуться в дом Лектера было еще более безрассудным. — До Вулф Трап ехать около пятидесяти миль, а дом Лектера в двух милях отсюда. Почему ты не хочешь поехать к нему? У вас же… Роман? Уилл опустил взгляд в пол. Он понимал, что может рассказать все Джеку: рассказать об убийствах, настоящей сущности Ганнибала, о его блюдах, но не был однозначно уверен в том, что это именно то, самое верное решение. Он был напуган, шокирован, но по-прежнему испытывал некие чувства к доктору. И, если раньше, когда Уилл только узнал ужасную тайну, он был готов доложить обо всем ФБР, закрыть дело и отправить Ганнибала за решетку, то сейчас этот вариант казался ему правильным с точки зрения закона, но не таким уж выгодным для него самого. К Грэму возвращался здравый рассудок, и тот наконец мог объективно оценить ситуацию. — Да, у нас роман, но сегодня мы с Ганнибалом не на шутку повздорили, так что возвращаться к нему будет унизительно, — простая и убедительная отговорка прозвучала из уст Уилла достаточно правдоподобно, пусть и ужасно эгоистично. Джек задумался, при этом грозно нахмурив брови и подперев рукой голову. Спустя пару минут, он тяжело выдохнул и проговорил с явным нежеланием: — Ладно. Я позвоню Белле и лишь в том случае, если она чувствует себя лучше, отвезу тебя в Вирджинию. Уилл сдержанно улыбнулся и согласно закивал в ответ. После недолгого телефонного разговора, который показался Уиллу непривычно размеренным и по-домашнему теплым, Джек с явным воодушевлением и удовольствием объявил: — Белла в порядке, сказала не волноваться за нее, но я все же постараюсь поскорее вернуться домой: как только отвезу тебя. — Спасибо, Джек. Послышался глухой рык мотора, и машина тронулась с места, помчалась вдоль леса по темному, безлюдному шоссе. Уилл собирался отвернуться к окну, провести всю дорогу в тишине и молчании, но, поразмыслив над словами Джека, нашел несколько вопросов, на которые хотел бы знать ответ. — С чего ты взял, что меня нужно искать? — Что? Ах, это, — мужчина явно находился где-то далеко, в своих мыслях, и не был готов к диалогу. Тем не менее, он достаточно быстро сориентировался в сложившейся ситуации. — Я позвонил на твой мобильный, но трубку взял Ганнибал. Он сказал, что ты убежал из дома, забыл у него свой телефон и бумажник. Он волновался за тебя, сказал, что объездил всю округу, но найти не смог, — Джек усмехнулся. — Неудивительно, я сам не понимаю, как только заметил тебя в тех кустах. Уилл задумался. Было очевидно, что рассказать истинную причину его внезапного побега Ганнибал Джеку не мог. Скорее всего, он объяснил подобные действия чем-то вроде галлюцинаций или намного проще — обычной ссорой. — А зачем ты, собственно, звонил мне? — у Уилла назрел новый вопрос, но задал он его только для того, чтобы поддержать разговор и не вызывать лишних подозрений своим задумчивым молчанием. — У нас появились новые зацепки по делу Потрошителя, и некоторые из них, как бы глупо это не звучало, указывают на доктора Лектера. Слабо, но указывают, — он с подозрением посмотрел на Уилла, но в следующий же момент его взгляд вновь стал прикован к дороге. — Действительно? И ты правда думаешь… — Ему нужно алиби, Уилл. Я и сам считаю все это абсурдом, но по-другому никак. Я надеялся, что ты сможешь оправдать его, вы ведь… — Джек не желал вмешиваться в чужие дела, поэтому посчитал ненужным договаривать фразу. Тем более, Уилл и без этого прекрасно его понял. — Я часто остаюсь у него на ночь, но не всегда. Когда произошло убийство, в котором подозревают Ганнибала? — Уилл был напряжен, взволнован. Он как никогда надеялся на то, что ночь убийства совпадает со временем их совместного пребывания. В противном случае, доказательств причастности Ганнибала к кровавому делу стало бы еще больше, а хорошо это или плохо, профайлер пока однозначно не определился. — Два дня назад: в ночь с 20-го на 21-е июня. Ты тогда был с ним? Уилл нервно сглотнул и чуть заметно поморщился. Сегодня точно был не его день, ведь последние надежды только что разбились вдребезги. Он сымитировал долгий мыслительный процесс, делая вид, что роется в своем прошлом, вспоминая нужные события. Несомненно, Уилл знал, что в тот день спал у себя дома. «Солгать или все же сказать правду? Раскрыть разом все карты или подождать?» — в голове Уилла разворачивалась самая настоящая дилемма. Он работал на ФБР, был обязан докладывать все, что узнает по делу, своему начальнику. В противном случае, Грэм являлся сообщником убийцы. Ему бы светил немалый срок за утаение информации, но не смертная казнь, в отличие от Лектера. У Ганнибала, расскажи все Уилл Джеку, было бы два варианта развития событий: пожизненное заключение в психиатрической клинике или же смертная казнь. В любом случае, Уилл больше никогда бы его не увидел, а если бы профайлеру все же и посчастливилось посмотреть на Лектера, то прикоснуться к нему возможности бы точно не представилось. — Два дня назад говоришь… — Уилл не был уверен в своем решении, не был уверен ни в чем. Он поступал так, как считал нужным, а потому глубоко сомневался в том, что все еще находился в здравом уме, — Тогда я точно был у Ганнибала. Помню, даже уехал пораньше с работы, чтобы успеть к ужину. Ночь провел тоже с ним, так что совершить убийство он не мог. Джек вновь кинул взгляд на Уилла и улыбнулся как-то измученно и печально: — Я рад, что все так сложилось. Я был практически уверен, что Лектер ко всему этому не причастен, но, тем не менее, алиби ему было необходимо, а иначе, сам понимаешь, — мужчина был утомлен дорогой, изредка зевал и явно хотел спать, — Ты его здорово выручил, Уилл. — Да, — тихо ответил Грэм и отвернулся к окну. Ему больше не хотелось обсуждать что-либо с Джеком.

***

Проснувшись утром следующего дня от яркого, слепящего солнца в своей спальне, Ганнибал был искренне удивлен тому, что разбудили его солнечные лучи, а не звонок в дверь ФБРовцев. Он был уверен в том, что Уилл расскажет все Джеку. В таком случае, на следующее же утро Лектера должны были арестовать или хотя бы задержать, но этого не произошло. Ганнибал подошел к окну и, с осторожностью отодвинув штору, оглядел улицу. Ни черных джипов, ни людей в форме, ни собак-ищеек — все как обычно. Непонимающе приподняв брови, Лектер с несвойственной ему рассеянностью побрел на кухню. Яркий аромат свежесваренного кофе и омлета со специями в скором времени заполнил весь дом. Аппетит совершенно отсутствовал, а все мысли были сосредоточены лишь на одном — не произошедшем аресте. С трудом доев завтрак и допив кофе, Ганнибал отправился в свой кабинет. Сегодня у него не было запланировано сеансов, поэтому весь день он мог посвятить чтению статей и книг по психологии. В любой момент он был готов услышать звонок в дверь, но в первую половину дня его никто не потревожил. Собственно, и во вторую, когда он занялся написанием картины, тоже. «Еще не вечер,» — думал он, прорисовывая карандашом черты арки романского моста. Но, взглянув через некоторое время на часы, Лектер понял, что уже давно наступило время ужина. Он не понимал, что происходит: никаких вестей ни от Джека, ни от Уилла, никаких объяснений. Приготовив себе стейк с тимьяном, отужинав в одиночестве и дочитав начатую книгу, он в полном замешательстве лег спать, но еще долгое время не мог уснуть, терзаемый мыслями насчет Уилла и всего произошедшего. На следующий день ситуация повторилась, разве что Ганнибал уже не был так обеспокоен и принял привычный облик невозмутимого, спокойного психиатра, который был обязан любым способом помочь своим пациентам. Всю неделю не было никаких новостей. Он не убивал и, соответственно, за отсутствием новых жертв, не привлекался к делу. Чесапикский Потрошитель на время затих, на время было прекращено и следствие. Джек больше не звонил, а вещи Уилла так и лежали на тумбочке в коридоре. Ганнибал привык к своей обычной, размеренной жизни, связанной лишь с психиатрией: без ФБР, без убийств. Он скучал по Уиллу, но работа отвлекала его, разгоняя тоску. В очередной раз проводив своего последнего пациента, Лектер расслабленно снял с себя пиджак и надел вместо него кристально-чистый фартук. Как только он взялся за приготовление блюда — достал мясо, рыбу, овощи и специи — в дверь раздался звонок. Ганнибал кинул удивленный взгляд в сторону входа. Промедлив несколько секунд, он быстро вымыл руки и, не снимая с себя фартука, пошел встречать нежданного гостя. Звонок не переставал трезвонить. Такая глупая настойчивость стоящего за дверью ужасно раздражала, потому, открывая замок, Лектер уже был настроен негативно. Как только Ганнибал смог отворить дверь, все мысли сразу же его покинули. Растерянность и непонимание встали на их место, заставив мужчину удивленно приоткрыть рот, не в силах произнести и слова. На пороге стоял Уилл. Он был неопрятен: с взъерошенными волосами, съехавшими на кончик носа очками, обросший густой щетиной, без привычного яркого блеска в глазах, сменивших цвет с небесно-голубого на бледно-серый. Он выглядел уставшим и измученным, будто все эти дни не выходил из дома, не спал. — Уилл? Что ты здесь делаешь? — Ганнибал отошел в сторону, впуская мужчину в дом. Он пытался выглядеть сосредоточенным и уверенным, но скрывать растерянность было задачей не из легких, — Ты выглядишь потрепанным. Проигнорировав его слова, Уилл прошел вперед и, кажется, принюхался, легко поморщившись. Он развернулся и заинтересованно оглядел Лектера, остановив свой взгляд на белом фартуке. — Ты сейчас готовишь? — Да, — простой вопрос чуть не загнал Ганнибала в тупик. — Что за блюдо? — речь Уилла была совершенно безэмоциональна: в голосе ни злости, ни печали, ни радости. — Баранина с горчицей и анчоусами. — Баранина? — Баранина. Лектер приблизился к Грэму, остановившись в паре метров от него, и с неуверенностью произнес: — Ты приехал за своими вещами? Если так, то я тебе их принесу. — Да, но это не главная цель моего визита, — Уилл опустил взгляд вниз, будто бы вспомнив что-то из своего прошлого, что-то ужасное, что-то, о чем ему было трудно говорить, — Я сделал свой выбор. В тот раз у меня не было времени для раздумий: все произошло слишком быстро. Сейчас же я проанализировал сложившуюся ситуацию, рассмотрел все варианты и понял, что тогда, в машине Джека, я принял верное, пусть и на тот момент совершенно необдуманное решение, — казалось, каждое слово давалось Уиллу с большим трудом. Он постоянно пытался спрятать свой взгляд, дергался, нервно сминал в руке край своей рубашки. — О чем ты? Что ты рассказал Джеку? — Он подозревал тебя, но я предоставил фальшивое алиби. Я нарушил закон, сказал, что был с тобой в ночь убийства, хотя это не так, — Уилл поднял свой взгляд на Ганнибала, его глаза были полны безысходности, печали, разочарования, — Тогда я не успел обдумать все и решил повременить с твоим арестом. Все это из-за чувств. Я все еще испытываю их, не могу противиться. — Поэтому я все еще здесь, Уилл? Ты не рассказал ничего ФБР, не рассказал ничего Джеку, — Ганнибал подошел к Грэму и мягко, словно боясь спугнуть, положил ладони ему на плечи. Он улыбнулся, довольно и лучезарно, впервые за несколько дней глядя Уиллу в глаза.  — Я не могу отпустить тебя, как бы сам ни хотел этого. Для меня слишком важны наши отношения, поэтому я не способен так просто разорвать их, — глупая, совершенно неуместная улыбка застыла на губах профайлера, но уже через несколько секунд она стала грустной и по-странному растерянной. Не зная, что еще сказать, Уилл робко, отрывисто пожал плечами и поднял взгляд на собеседника. — Значит, ты принял меня таким, какой я есть? — Ганнибал нежно приобнял Уилла за шею, впился пальцами в темные кудри на затылке и притянул его к себе, готовый оставить яркий след на его побледневших губах в знак примирения. Он постоянно делал это: целовал Уилла страстно, по-собственнически, тогда, когда пожелает. Но как только его губы прикоснулись к чужим, профайлер, промедлив мгновение, отвернулся в сторону и уперся ладонями в широкую грудь Лектера, не давая тому вновь прикоснуться к себе, не позволяя Ганнибалу дотронуться до тонких губ еще раз. — Я могу закрыть глаза на все ужасные деяния, что ты совершил, но если ты продолжишь убивать, я клянусь, что собственноручно посажу тебя на электрический стул, — Уилл отошел назад, скидывая руки Ганнибала со своей шеи, — Ты ведь понимаешь, что ничего уже не будет, как прежде. Мне нужно время, чтобы вновь привыкнуть к тебе, окончательно смириться с твоим прошлым. На это могут уйти недели, месяца, годы.  — Я прекрасно понимаю тебя, Уилл. Дай мне знать, когда будешь готов, — Лектер заправил непослушную каштановую прядь, упавшую Грэму на лицо, за ухо и невесомо огладил ладонью его острые скулы, с неохотой отрывая руку от очаровательного лица. Уилл недовольно поморщился, раздраженный даже такими прикосновениями. Он сказал все, что хотел, поэтому теперь, полностью удовлетворенный, развернулся и направился к выходу, двигаясь неуверенно и робко, устало пошатываясь из стороны в сторону. Ганнибал проследовал за ним, желая проводить гостя до входной двери, но вдруг Уилл остановился. — Что-то не так? — мягким, озабоченным тоном спросил Лектер. Уилл повернулся к доктору и, растерянно помявшись на месте, наконец, с робостью произнес: — Ты же сейчас готовишь ужин? Могу ли я... чем-нибудь помочь? Губы Ганнибала растянулись в довольной, вежливой улыбке. Уилл, не медля, начал делать встречные шаги. Он хотел как можно скорее сблизиться, вернуть все на круги своя. Это не могло не радовать. — Безусловно. Мне кажется, приготовление блюда станет удачным началом нашей новой жизни.