Исключительная личность

Холод атаковал с неисчерпаемой силой, ни капли не жалея попавшуюся под его прицел женщину. Реджина сильнее закуталась в ледяное одеяло, в тщетных попытках стараясь согреться. Брюнетка злилась на свою беспомощность, из-за чего даже зубы стучали как-то по-своему угрожающе страшно. Её выражение лица было невероятно хмурым, недовольным и озлобленным, что не было заметно в абсолютной темноте. Реджина пыталась призвать магию, но никак не могла сосредоточиться из-за промозглого ветра, дующего отовсюду и беспрерывно отвлекающего. Да и к тому же колдовать ей не разрешили, а Реджина, даже будучи хитрющей ведьмой, правила и обещания исполняла. Холодная земля ощущалась под ней слишком явно, и даже тонюсенький матрасик, подстеленный между ней и Реджиной, не улучшал положение. Миллс без конца ворочалась, и одеяло, приподнимаясь от беспрерывных колыханий, позволяло ветру касаться оголенных участков кожи женщины. Всё это изрядно надоело брюнетке, но она упорно продолжала лежать в своей палатке. Королевам несвойственно сдаваться, а потому Реджина настойчиво пыталась заснуть, дабы поскорее покончить со всем этим. Протяжный вой заставил брюнетку распахнуть глаза и обнять себя ещё крепче. Липкий страх попытался вторгнуться в рассудок непреклонной женщины, но она с остервенением прогнала его подальше. Или же только попыталась прогнать, потому что страх никуда не делся, а витал рядом, будто назойливая муха. «Волки, » — догадка не из самых приятных, поселившаяся в голове Миллс, была верна. — Реджина, волки. Я слышал их где-то неподалёку. Голова мужчины, имевшего чрезвычайно обеспокоенный и встревоженный вид, нагло заглянула в её палатку. Заглянула так быстро и так неожиданно, что Реджина едва ли не вскрикнула от испуга — она-то думала, что он давно ушел и оставил её одну, но нет, Робин, как оказалось, сидел на улице, охраняя женщину. Злость быстро перешла с холода на Локсли, виновника её сегодняшней вылазки в темный лес. — Я не страдаю ни глухотой, ни тугоухостью, умник! — сердитый шёпот сорвался с губ. — Сама слышала. — Надо убираться отсюда. Казалось, взгляд Робина, ни на секунду не изменивший своего направления, прожигал женщину, отчего она в короткий миг почувствовала себя крайне неуютно. Он тяжело дышал, беспрерывно глядя ей в глаза, и Реджина знала, чувствовала: он чертовски сильно волновался за неё. Эта мысль подбила брюнетку немного поиграть на нервах Локсли. Хмыкнув в ответ на его слова, Реджина демонстративно отвернулась от Робина, всем своим видом показывая, что вылезать никуда она не собирается. Окончательную картину великой гордости обиженной женщины портили её стучащие друг о друга зубы — холод никуда не испарился. Конечно, она выглядела умилительно, и Робин обязательно бы наслаждался видом выпирающей пятой точки еще несколько минут, если бы не лютый холод и не вновь повторившийся вой, из-за которого Реджина ощутимо напряглась, но виду, естественно, не подала. — Разговаривать с тобой сейчас бесполезно, так что не обессудь за грубость, дорогая. Слова, слабо напоминавшие оправдание, побудили Реджину насторожиться, но предпринимать ей что-либо было уже поздно. Закрутив Реджину ловкими движениями рук в одеяло, как начинку в тесто, Робин прижал своё буррито к груди и вместе с ним вылез из палатки. Чуток покряхтев, что возмутило Реджину, Робин всё же поднялся с, видимо, не такой уж лёгкой Миллс, с колен на ноги. Бережно и крепче прижав к себе встрепенувшуюся женщину, Робин отправился прочь из леса, оставив её палатку с её вещами. — Отпусти меня! — повелительным тоном требовала Миллс, дёргаясь в сильных руках мужчины. Конечно, оказаться на земле и добираться до дома пешим ходом Реджине хотелось меньше всего, ведь на руках Робина, помимо всего прочего, было ещё и тепло, но не могла же она согласиться со своим поражением и смирно позволить тащить себя. Локсли проигнорировал женщину, продолжая ступать куда-то, а Реджина, пригревшаяся на груди разбойника, но недовольная подобным обращением к своей персоне, не желала успокаиваться: — Не молчи! Отпусти меня. Живо! Я буду кричать! — Лучше не надо, миледи, а то волки найдут нас, и мне несдобровать. — Почему только тебе? — хмыкнула Миллс. — Тебя я в обиду не дам.

***

Вальяжно раскинувшись на небольшом и немного дырявом кресле, Робин не без лёгкой ухмылочки смотрел на сидевшую на диване женщину, которая намеренно отвернулась от него, при этом скрестив руки. Её тонкий и совершенно непригодный для похода спортивный костюм был хорош лишь в том, чтобы отлично подчеркивать изгибы прекрасно сложенного тела. Белые кроссовки, валявшиеся на ковре рядом с диваном, были такие же грязные, как и носки девушки. Вероятно, она не слушала его и, добираясь до места, умудрилась наступить во всю слякоть, попавшуюся им на пути, из-за чего промочила ноги. Поджав их под себя, Реджина не переставала дрожать, что Робин заметил, несмотря на то, что его взору была предоставлена лишь её спина. — Хорошо, Реджина, — уверенный голос разрезал тишину. — Я признаю, что был неправ. Мне не стоило говорить, что твоя ухоженная попка привыкла жить в роскоши, даже в шутку. Ты отлично доказала обратное, и я согласен, ты не сибаритка и легко можешь выйти из своей зоны комфорта. Ты, как ты выразилась вчера вечером, «исключительно стойкая и способная приспособиться ко всему личность, осквернять которую непозволительно». Я официально признаю это, признаю свое поражение. — И..? — довольная брюнетка повернулась в нему и выжидающе посмотрела, призывая закончить начатое покаяние. — И мне не следовало хохотать в голос, да, это было лишним, прости. Надо быть серьезнее, потому что ты всегда права. — Я слышу нотки сарказма? — Ни в коем случае! — Робин вскинул руки, еле сдерживая улыбку. — Ну ладно, — Реджина широко улыбнулась, отчего сердцебиение разбойника участилось. — Но из-за тебя нам пришлось тащиться в лес, а теперь сидеть в этой лачуге! — Это вообще-то мой дом, Реджина. Он довольно милый, а добираться до твоего особняка намного дольше. Реджина поджала губы, ведь мужчина был прав — здесь комфортно и чуточку теплее. — Иди уже ко мне, — не выдержал Локсли и протянул руки в приглашающем жесте, сильнее всего желая согреть Реджину. Тёплые объятия мужчины, в которые мигом забралась брюнетка, и его запах дарили лёгкую эйфорию, и Реджина, сполна наслаждаясь своим решением переползти сюда, медленно засыпала, улыбаясь собственному превосходству. А Робин, любуясь своей женщиной, жалел лишь о том, что не повстречал её раньше.