Крови медвежьей и крови бычьей

      Однажды это просто случилось. Мне следовало догадаться, что мы не сможем всегда выбираться из любых переделок. Но капитан Арчер до последнего верил в лучшее. Мне кажется это символичным, но его убили первым. Я плохо помню, как это случилось. Думала, что в нужный момент потянусь за оружием. А на самом деле вскочила на ноги и побежала к той толпе зомби, которые обрывали жизнь капитана. За спиной я услышала чей-то короткий, отрывистый, похожий на приказ, возглас.       — Нет, не стреляйте! — крикнула я лейтенанту Риду. Меня держал Трип, не давая вырваться. В ушах у меня звенел каждый выстрел. Последняя пуля досталась капитану Арчеру. Я вздрогнула, будто лейтенант выстрелил в меня.       — Субкоммандер, это был уже не капитан, — проходя мимо меня, произнес лейтенант. — Отпусти её, — добавил он, обращаясь к Трипу.       Я им обоим этого так и не забыла. И не простила. До этого дня я была уверена, что сильнее, чем я ненавижу Трипа, ненавидеть живое существо попросту невозможно. Ведь это из-за него экипаж «Энтерпрайза» оказался на планете, населенной зомби. Вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, коммандер Такер изъявил желание отправиться на разведку. А капитан, будучи его старым другом, ему это позволил. Пока его не было, местные… «жители», если их можно так назвать, напали на корабль. Мы смогли защититься, но двигатель во время обороны пострадал.       — Что ж, — сказал на это капитан, — видимо, у нас нет иного выхода, кроме как научиться здесь выживать.       Он был чертовски прав, ибо назвать это жизнью язык не повернется ни у кого. Это было выживание. Мы покинули корабль, когда припасы подошли к концу. Не осталось ничего: ни воды, ни еды, ни кислорода. К счастью, воздух на этой проклятой планете был совместим с нашими организмами. Но на этом положительные стороны заканчивались. Лейтенант Рид и коммандер Такер вызвались охотиться. Энсин Сато по вечерам жарила принесенное ими мясо. Я не могла переступить через себя и съесть убитое животное, несмотря на все уговоры капитана.       — Субкоммандер, если вы не будете есть, вы умрете, — услышав мои возражения, вмешался в разговор лейтенант Рид.       — Вам-то что за дело? — подняла я голову, с отвращением глядя на него.       — Никакого, — покладисто согласился Рид. — Но если вы умрете, вас придется хоронить. Обычай такой есть у землян, — без тени иронии пояснил он. — А на это уйдут силы. В том числе — мои.       Я посмотрела на Сато, как ни в чем не бывало поедающую жареное мясо, и мне стало не по себе. Хотя я забыла, когда в последний раз чувствовала себя живой. Наверное, тогда у меня была собственная каюта и назальный гель, помогающий справляться с невыносимой вонью, стоявшей кругом. Несло отовсюду — из леса, от моих спутников. И даже от меня. Порой мы неделю не мылись, я старалась об этом не думать.       Я старалась вообще ни о чем не думать: днем мне было уже все равно, а ночью гудели ноги. Глядя на энсина Сато, можно было лишь порадоваться, что у меня короткая стрижка. Её волосы превратились в грязную паклю. Но она не жаловалась, даже пыталась улыбаться.       Время от времени нам приходилось давать отпор этим тварям. Капитан попытался установить контакт с той, которая походила на вожака. Я еле успела пристрелить его «собеседника». Если они когда-то и были людьми, то это было давно. Я не считала, что убила человека, но вечером, когда я сидела у костра, меня трясло, как во время лихорадки. Не желая ловить на себе сочувственные взгляды, я отправилась к ручью. Окунула руки в ледяную, пробирающую до костей воду.       — Субкоммандер, если вы будете упрямиться, то в следующий раз не сможете никого защитить, — раздался позади голос лейтенанта Рида.       Этот аргумент стал решающим. Мне было наплевать на лейтенанта — да что там, на них всех. Кроме капитана. Не говоря ни слова, я вернулась и, поборов тошноту, принялась за ужин — повариха из Сато была неважная, так что мясо было с кровью.       — Субкоммандер… — обратился ко мне Рид.       — Здесь нет субкоммандера, — резко оборвала его я. Капитан удивленно взглянул на меня, но не стал спорить, за что я ему до сих пор благодарна. — Есть только Т’Пол, — вдоволь насладившись изумлением на лице лейтенанта, я продолжила: — Учитывая, в каких мы живем условиях… зная, что это не изменится… вам не кажется глупым обращаться друг другу по званиям?       На самом деле причина была в другом. По крайней мере — для меня. Субкоммандер надеялась, что однажды мы выберемся из этого дерьма. А Т’Пол поняла: в этом мире другие законы. Нужно научиться не только ранить, но и убивать. Нужно научиться есть полусырое, плохо прожаренное мясо. Позже я поняла, что оленину можно было считать удачей — иногда Трип и Малкольм приходили с пустыми руками.       Люди, некогда бывшие экипажем космического корабля «Энтерпрайз», сблизились еще больше. Теперь они боролись за выживание. Охотились, стояли на часах, обменивались байками у костра. Капитан… Джонатан время от времени пытался вызвать меня на откровенный разговор, но я слишком люблю молчать. И уже забыла, когда медитировала. И — что самое ужасное — мне на это было наплевать.       Но я все время помнила, кто виноват в том, что мы здесь вообще застряли. Из-за кого вся команда очутилась в этом дерьме. Этот человек держал меня, пока Малкольм убивал Джонатана. Капли его крови попали мне на ноги. В тот момент я не видела больше ничего, перед глазами все плыло.       А вот по ночам я видела, как тело Джонатана терзали зомби. Я слышала щелканье их гнилых зубов, ощущала испускаемое ими зловоние. Если они когда-то и были людьми, это было давно. Я видела, как они вновь и вновь кусают Джонатана, слышала его душераздирающий крик и хруст ломаемых костей. Руки зомби уверенно вспарывали живот Джонатана, с аппетитом поедая отрываемые куски мяса. Пальцы, давно переставшие быть человеческими, добирались до еще трепещущего сердца. Благодаря алой крови Джонатана зомби походил на живой труп. Коим, собственно, и был, но уже давно. И под отросшими ногтями этого существа были грязь человеческая плоть.       Я проснулась, не зная, правду ли увидела во сне или это не более чем игра моего воображения. Нет, я же просила Рида не убивать Джонатана. Может, его только укусили? Не знаю и никогда не узнаю. Мне придется научиться жить с тем, что единственный человек, которого я могла назвать своим другом, погиб.       На другой день после случившегося я подошла к Малкольму и попросилась в ночной дозор. Заметив его подозрительный взгляд, я подумала что, должно быть, ужасно выгляжу после того сна.       — Ты в порядке? — помолчав, спросил он.       — Нет. Но это больше не имеет никакого значения, — отозвалась я.       Бывший офицер по безопасности, Рид по умолчанию взвалил на себя все, что связано с охраной. Хоши как-то призналась, что ей спокойнее, когда он сторожит лагерь.       Спустя неделю на нас вновь напали зомби. Нас было двое, их — двенадцать. Мне прежде не доводилось бороться с таким количеством. На моем счету был только один.       — Разбуди Трипа! — крикнул Малкольм, доставая из ножен нож. На сей раз я не отводила глаза, когда лезвие вошло в череп одному из них. Упав, зомби какое-то время перебирал землю, затем затих.       Я стояла, будто в оцепенении глядя, как Малкольм пытается увести их от меня. Он что-то говорил этим тварям, но я не слышала, словно во сне потянувшись за фазером.       — Нет, Т’Пол! Не стреляй! — крикнул Малкольм, уводя эту нежить в глубь леса. Я знала, почему: чтобы не привлечь шумом внимания других.       У меня что-то щелкнуло в мозгу при этих словах. Совсем недавно я просила о том же. Моя рука не дрожала, когда я выстрелила в голову зомби, готовому вспороть брюхо Малкольма. Глубоко вздохнув, я собралась и заставила себя сделать еще один выстрел. Малкольм в этом время намного быстрее уничтожал зомби с помощью ножа. Он не заметил, как они его окружили. Я сглотнула и облизала губы, наведя фазер на зомби, подбиравшегося к Малкольму. Выдохнула и сделала шаг назад. Один из зомби вцепился в плечо Малкольма, от этого зрелища кровь быстрее бежала по венам. Он не заметил, что я убивала лишь тех, кто от него далеко, позволяя другим приблизиться. Их осталось трое, я пристрелила того, что был ближе ко мне, а Малкольм избавился от двух других.       — Ну вот, настал твой час, — грустно улыбнулся он, отдышавшись. Мы оба понимали, о чем он. Малкольм не был таким простаком, как Трип. От него не ускользнули полные ненависти взгляды, которых я не смогла скрыть. В светлых глазах была боль от ран и осознание того, что его подставили под удар.       — Настал, — согласилась я, озираясь по сторонам. Хотя мы и ушли довольно далеко от лагеря, стрельбу там все же наверняка слышали. — Но… тебе можно помочь.       — Ты предпочла бы отсечь мне руку? — с болезненной усмешкой спросил Малкольм. — Прости, что не доставлю тебе эту радость.       Прежде, чем я раскрыла рот, чтобы спросить, о чем он, Малкольм отвернул воротник и взгляду стал виден второй укус — на груди. Никогда бы не подумала, что ранение лейтенанта Рида может вызвать во мне такую гамму эмоций. Пусть даже смертельное. Оказывается, когда на протяжении полугода скитаешься с малознакомым человеком, это… сближает. Несмотря ни на что.       — Я… мне жаль, что так вышло, — искренне произнесла я. Только чтобы я это поняла, Малкольму пришлось подставиться под клыки зомби.       — Врешь, — со смешком попенял он, будто мы находились у костра. — А вот мне жаль… немножко, — помедлив, добавил он.       — Немножко?       — Если разобраться, я погибну не просто так, — дернул здоровым плечом Малкольм и тут же скривился от боли. — Многие ли могут сказать о себе то же самое? А теперь давай, сделай то, что должна.       В своих фантазиях я столько раз убивала его. А наяву растерянно стояла в паре шагов, не решаясь приблизиться. Наконец, я несмело подошла, не зная, человек ли он еще, и, наклонившись, взяла его нож.       — Больше тебе не придется тратить силы, — я произнесла эти слова так тихо, что не была уверена, сказала ли их вообще или то была лишь мысль. Нож вонзился в тело Малкольма, а мои руки обагрила кровь. Я надеялась лишь, что он понимал: я не опытная убийца и… Я наносила один удар за другим, а его сердце все продолжало биться. Я не замечала, как по моим щекам струятся слезы. Рядом со мной лежал не человек, Малкольм совсем скоро обратится. Именно это он хотел сказать, когда пристрелил Джонатана. Жизнь оставила тело Малкольма лишь тогда, когда я превратила его в кровавое месиво.       — Теперь я понимаю, —прошептала я, размазывая слезы по лицу, не обращая внимания на кровь на руках.       Малкольм погиб, защищая меня. У меня был еще один друг, о существовании которого я узнала слишком поздно.       Но теперь у меня нет никого. Вытерев кое-как листьями пятна крови с кожи, я глубоко вздохнула. Этому миру не нужна субкоммандер. А вот Т’Пол может побороться за выживание.       Я перестала желать смерти Трипа.       Я перестала видеть сны с убийством Джонатана.       Я перестала быть частью экипажа «Энтерпрайза».       Я просто не вернулась.