Трусливый лев

Атсуши Накаджима - добрый, отзывчивый малый, временами весьма трусливый и неуверенный в себе. Но когда дело доходит до боя, вся его неуверенность испаряется, оставляя вместо себя храброго воина. Пусть еще неопытного, но он учится. И в первую очередь у своих инстинктов. У Атсуши Накаджимы светлые волосы, почти белые, как шкура его тигра. А душа его полна ветвистых рубцов, ужасных, уродливых шрамов, оставленных людьми. Они перекашивают целостное полотно его сути. Неуверенность и боль, что излечиваются лишь открытым прикосновением ласкающей ладони. А еще у Атсуши Накаджимы самые красивые в мире глаза. Наполовину желтые, наполовину фиолетовые. Или сиреневые, кому как больше нравится. Савада Тсунаеши помнит время, когда эти глаза были целиком и полностью сиреневыми, потому что звериная часть еще не пробудилась. Тогда маленький комочек живой плоти, трогательно пищащий, лежал у нее на руках. В заштатной клинике Киото, никак не связанной с Вонголой, Накаджима Акико родила Накаджиму Атсуши. Тигренок улыбается своему спутнику, радостно, но немного неумело. И все еще опасливо: а ну как одернут, отнимут счастье? Незаслуженное, по его мнению, но такое желанное. Такой трусливый. Такой храбрый. Осаму Дазай целует своего спутника. Нежно, но властно, заявляя права и отдавая всего себя. Кто бы мог подумать, что этот эгоист так может. Но тигренок не приемлет полумер и умеет изменять людей. У Тсунаеши сердце кровью обливается, болит незаживающая рана. Ее ребенок, ее малыш совсем не похож на свою мать. Разве что глаза у него совсем не японского разреза. В преддверии мафиозной войны она спрятала сына в приюте, отлучив, в первую очередь, себя от любого присмотра, от любого свидетельства существования их связи. А когда смогла вновь увидеть его, ее ребенок был уже надломлен. Но жив. А это самое главное. Но эту боль - боль от потери ребенка - ей не забыть никогда. Она преследует Тсунаеши днем и ночью, выжигает дотла. Ведь Атсуши считает себя сиротой. И ничего не знает о матери. И не узнает. Никогда. Своего единственного ребенка донна Вонгола не обречет на боль и кровь мафиозного мира. Никогда. Ее плата за единственную в жизни любовь. А, может, она боится... трусит взглянуть в глаза Атсуши, как своему сыну. - Так и будете просто смотреть, госпожа? - напротив присаживается босс Портовой мафии Мори Огай. Никому не стоит знать причин, по которым внезапно прекратилась охота на тигра. А Гильдия... что ж, в Йокогаму прибыли жалкие остатки вместо двух тысяч человек. Вария умеет выполнять приказы. Тсунаеши в последний раз - за этот визит - смотрит на своего ребенка. Затем принимает руку Мори и уходит из кафе. Атсуши смотрел вслед уходящей паре. Спина женщины в белой блузке приковывала взгляд. Они уже сталкивались в Йокогаме, на улицах или в магазине. Атсуши не знал, почему среди сотен тысяч людей запомнил именно ее. В глазах этой женщины жила боль. Они связаны, Атсуши знал это так же ясно, как то,что солнце восходит на востоке. Их узы слабы, почти невидимы, но нерушимы. Эта женщина всегда будет присутствовать в его жизни и тихонько помогать тайком. - Атсуши-кун, не стоит спать с открытыми глазами, - весело попенял ему Дазай. - Это всего лишь Мори с очередным деловым партнером. - Д...да, - Атсуши отвернулся. Эта женщина любит его и по-своему заботится. Атсуши уходил и не оглядывался. Потому что эта женщина не желала быть узнанной. Кто сказал, что гиперинтуиция Вонголы не передалась ему по наследству?