Пособие по приему на работу

В жизни каждого криминального гения настает тот момент, когда личный снайпер становится не роскошью, а жизненной необходимостью. В идеале, Джим, конечно, хотел бы видеть в таком сотруднике одновременно личного телохранителя, костюмохранителя, чаезаваривателя и просто интересного собеседника, но это было бы уже недостижимое совершенство, а не снайпер, а Джим был реалистом. Большую часть времени. К процессу подбора персонала Джим Мориарти, как и ко всему, за что брался, подходил со всей ответственностью. А что самое важное в таком сложном деле? Правильный настрой и тщательная подготовка. Поэтому Джим посвятил целое утро тому, что создать подходящее расположение духа. Сначала, принимая душ, громко и с чувством распевал песни злодеев из диснеевских мультиков, затем соорудил на голове чалму из полотенца и, укутавшись в любимый желтый халат, стараясь не думать о неуместных сравнениях с уточками, приступил к основной части плана и отправился выбирать костюм. Распахнул двери огромного зеркального шкафа, доверху заполненного одеждой, и пристально вгляделся в его глубины. Шкафом он мог по праву гордиться, костюмы там были представлены во всем своем многообразии: серые, черные, синие, в полосочку, в крапинку, в елочку, в огурцы. И один непреодолимо-красный, лежащий на отдельной полочке в самом дальнем углу. Это был воистину загадочный костюм: Джим категорически не помнил где, когда и, главное, как он умудрился стать счастливым обладателем вещи такого вырвиглазного оттенка и, на всякий случай, из шкафа его не доставал, благоразумно решив, что такой костюм идеально подходит для изучения вопроса: как долго может пролежать костюм, чтобы перестать представлять опасность для окружающих? Долгие пятнадцатиминутные терзания, перебирания вешалок справа налево и слева направо в итоге привели лишь к тяжелому вздоху и выбору в пользу классического темно-синего варианта. В конце концов, это был его «счастливый костюм», а когда еще нужна удача, как не в день, когда вы собираетесь завербовать себе высококлассного снайпера, которого пытаются заполучить к себе главы многих синдикатов. Джим собирался решать эту задачу исключительно удачей и личным обаянием. *** - Добрый день. Меня зовут Ричард Брук и я представляю интересы мистера Мориарти. А вы… - невысокий темноволосый человек сверяется с документами, лежащими перед ним, - Себастьян Моран, верно? - Можно просто Себастьян. – Мужчина явно чувствует себя некомфортно, время от времени поправляет галстук, приглаживает вихры светлых волос, представляющие собой символ бунтующей стороны его натуры и через секунду снова начинающие топорщиться в разные стороны. Единственное, что не смогли предоставить Джиму по этому загадочному снайперу – так это фотографию. И сейчас он с интересом разглядывает прямой греческий нос, который явно ни разу не ломали, что удивительно, учитывая бурное прошлое его обладателя, ярко-зеленые глаза, оттенок которых живо напоминает ему о последней попытке выбрать в интернете краску для потолка и представленную там палитру: «Дикий зеленый», «Восточный зеленый», «Изумрудный зеленый». И глаза Себастьяна, по-кошачьи дымчатые, живо напоминают первый вариант. Широкоплечий, высокий и – Джим с трудом признает это – красивый. Не таким Джим видел человека, который должен был стать его тенью, ох, не таким. Такого еще, попробуй, загони в тень, он же оттуда возвышаться будет над своим начальником почти на целую голову! - А можно – Себ? - Можно – Себастьян. - Хорошо, Себастьян, - интервьюер насмешливо выделяет полную форму имени и с излишне внимательным видом утыкается в бумаги, - вопрос первый. Вы знаете сто способов убить человека зубочисткой? - Что это вообще за вопрос такой? – не выдерживает тот. – Зачем мне убивать человека зубочисткой, если я претендую на должность снайпера? Или у мистера Мориарти денег хватает только на дорогие костюмы и зубочистки? На винтовки уже не остается? - Не нужно нервничать. Это наше входное требование. Без него, увы, никак. Просто скажите: да или нет? Себастьян слышал самое разное об извращенном криминальном уме Джеймса Мориарти и, в принципе, готов поверить даже в такую бессмыслицу, но вовремя замечает подрагивающие в усмешке губы собеседника и его нарочито-смущенный вид. Поэтому слегка расслабляется, отгоняет от себя слишком уж яркую картинку того, как он гоняется за врагами Мориарти, вооруженный исключительно заточенной маленькой палочкой и кричит «У меня в руках зубочистка, и я не побоюсь ей воспользоваться!», и улыбается. Впервые за все интервью, делая это естественно и непринужденно. Откидывается на спинку стула и лениво кивает, насмешливо поглядывая на Ричарда и ожидая дальнейших действий. - Отлично. Вопрос второй. Что вы думаете о Хайдеггере? - Честно говоря, я о нем вообще не думаю. У нас с ним воинствующий нейтралитет. - Это как? - Я не сжигаю его книги, а он не восстает из мертвых. - Ну, по крайней мере, вы знаете, что он писал книги. Ваш предшественник в ответ на этот вопрос заявил, что «в Терминаторе он ничего так сыграл»… Себастьян на это слегка пожимает плечами и с отрешенным видом начинает смотреть в окно, расположенное слева от собеседника. Интриговало, что он до сих пор не почувствовал желания как следует врезать этому странному типу. Может, сказывается то, что он давно ни с кем нормально не общался? Смягчился, утратил бдительность… - Третий вопрос. Мистер Мориарти любит чай. Перечислите, пожалуйста, правильную последовательность заварки чая, принимая во внимание особенности заварки любимого сорта мистера Мориарти – дарджилинга, собранного в период дождей? А, нет. Все с ним в порядке. Привет тебе, знакомое желание размахнуться и заехать собеседнику прямо в челюсть. Хотя, учитывая их разницу в росте, проще и эффективнее будет стукнуть кулаком по темечку. - Я пью кофе. И если мистер Мориарти, - язвительно замечает он, - решит попросить меня что-то ему заварить, это будет кофе. И мне казалось, что вам были интересны мои профессиональные качества снайпера, а не французской горничной! - И до этого мы тоже дойдем! – весело сообщают ему. – Но сначала последний вопрос. Сколько вам нужно выпить алкогольных напитков, можно измерить в стопках, чтобы перестать быть способным выполнять свои непосредственные обязанности? Себастьян громогласно фыркает, затем наклоняется к своему визави, приподнимает бровь и ехидно сообщает: - А вот это, уважаемый Джеймс Мориарти, вы как раз можете проверить на практике. *** - Я же говорю, куда как проще проводить эти идиотские собеседования в барах! – Себастьян одним рывком освобождает шею от галстука, расстегивает верхние пуговицы рубашки и закатывает рукава. Вот теперь он в своей стихии. Джим несколько неловко улыбается и пытается протиснуться между двумя рослыми бородатыми байкерами к столику, который уже оккупировал Себастьян. Он так и не понял, в какой именно момент этот прекрасно начатый день пошел наперекосяк. Может, нужно было надеть черный костюм? - Ты так и не ответил. Когда ты узнал, что я – это я? - С первых секунд. - Но как? - А ты никогда не пробовал гуглить слова «Джеймс Мориарти»? Много интересного находится… Что будешь пить? - Ром, кола, лед. - Смешать, но не взбалтывать? - Что? - Неважно. Минус одно очко Джиму. Себастьян загадочно улыбается и отправляется за напитками, оставив Джима уткнувшимся в телефон, судорожно набирающим в гугле свое имя и медленно осознающим, что ему совершенно не нравится слово минус и собственное имя в одном предложении. Что бы там Себастьян не имел в виду. *** Что Джим помнил совершенно точно, так это «Колы у них не было, пей так» и огромный стакан рома, втиснутый ему в руку. А вот дальше все урывками. Он, доказывающий Себастьяну, что это физически невозможно – не пьянеть, и заставляющий выпить еще один шот текилы. Байкеры, которых он пригласил к ним за столик, и которые оказались милейшими ребятами и почти час учили его танцевать джигу. И почему-то большую часть времени доказывали, что в джиге раздеваться не обязательно. Себастьян, слишком уж заразительно смеющийся над шутками какой-то полуголой девицы и предлагающий ей посидеть у него на коленках. Дальше совсем смутно. Кто-то кого-то бил, кто-то кого-то целовал, а еще, кажется, Джим тискал кого-то в туалете. Или кто-то тискал Джима. Последняя мысль напугала его до чертиков и он, наконец-то, распахнул глаза. Несколько раз моргнул, приподнялся и рухнул обратно, застонав от резкой головной боли. Полежал еще немного, пытаясь собрать мысли, которые в данный момент разбегались в разные стороны с криками о помощи, и вспомнить, когда он в последний раз так напивался? Кажется, вообще никогда. И судя по тому, что он жив и относительно здоров, решение относительно телохранителя он принял верное. Кстати, а где он? Джим снова попытался сесть, затем, превозмогая силу земного притяжения, словно бы увеличившуюся со вчерашнего дня в несколько раз, встал и, пошатываясь, отправился на разведку. Морана он нашел на маленькой кухне, варящим кофе и выглядящим слишком уж свежим и отдохнувшим. - Доброе утро? – Неуверенно сообщил он. - И тебе. Как голова? Болит? Вот аспирин, а вот вода. Ничего со вкусом бедных китайских детей, собирающих верхние листочки с чайных кустов в дождливый июньский полдень, у меня нет. Уж извини. - Да нет, ничего, я и кофе... - Тогда вот. – Себастьян протянул ему кружку с ароматным напитком и плюхнулся на ближайший стул, отпивая глоток из огромной чашки и блаженно закрывая глаза. – Ну, что? Убедился? Я не пьянею, говорил же. А вот ты… Но, я понимаю, после всего, что между нами было, я обязан не то что согласиться на тебя работать, а уже тащить жениться… - Что!? – попытался закричать Джим, но болезненно поморщился и продолжил уже гораздо тише, - В смысле, что вчера было? Я мало что помню. - А что помнишь? - Помню байкеров и джигу… - Вот как ты это называешь. Джига. Интересно. - А ты бы как это назвал, - недоуменно уточнил Джим, явно помнящий, что его учили именно этому танцу. Джига, познакомься, это Джим, Джим – это джига. - Стриптиз с элементами акробатики. Ты залез на стол, снял пиджак и долго махал им в воздухе с криками «Самое эротичное шоу на свете, внимание, внимание!». - И как? - Что? - Было эротично? - До эротичного мы не дошли. Ты кинул в меня пиджаком и отправился покорять барменшу знаниями немецкого. - Получилось? - Ну, это была не барменша, а бармен, он сочувственно тебя выслушал и предложил еще выпить. Когда я подошел, ты учил его, как завязывать «Двойной Виндзор». - Это еще ничего… - Языком, используя черенок вишни. - А. Это. - Да, это. - А потом? - Потом ты воспылал желанием убедить меня, что целуешься лучше, чем «полуголая девица», как ты ее назвал. - У меня получилось? - Нет. Мы с этой «девицей» до поцелуев так и не дошли. Джиму требуется пара секунд, чтобы осознать услышанное. Все-таки, вчерашние излишества дают о себе знать и голова еще не прояснилась. Но вот он улыбается, подходит к Себастьяну и задумчиво проводит руками по широким плечам, скрещенным рукам, зачарованно дотрагивается пальцами до слегка закушенных губ и уточняет. - Ну, и самый последний вопрос, после которого я буду готов вынести решение о приеме тебя на работу. А ты как вообще относишься к идее однополых отношений, Себастьян?