Слушайся бога

Если вы собираетесь это читать, то не надо. Всё равно через пару строчек вам захочется закрыть это. Так что лучше и не начинайте. Бросайте. Бросайте, пока не поздно. Спасайтесь. Посмотрите сериал - новая серия уже наверняка вышла. Или, если у вас столько свободного времени, найдите вписку. Станьте ещё одним алкоголиком. Сделайте из себя человека. Доставьте себе удовольствие – забейте на домашнее задание. Измените причёску. То, о чём здесь написано, вам не понравится сразу. Это – глупая история о глупом мальчишке. Глупая и неправдивая история про придурка, с которым бы вы точно не стали знаться в реальной жизни. Вот он, беспомощный, послушный саб. Вот он – с опущенными глазами, убранными руками стоит на стёртых в кровь коленях. Вот он – абсолютно голый, беззащитный, готов на всё ради единственной похвалы. Вот он, в своём чёрном, кожаном ошейнике с высеченным именем: подарок на день рождения, когда-то – самый любимый. Тело вечно изувечено. Любимый атрибут – стек. Любимая еда – сперма. Вот он, жертвенный придурок, – в шикарном доме своего Бога. Стоит на четвереньках с кляпом во рту. Тонкая струйка стекает с подбородка и пачкает дорогой ламинат, за что сразу следует хлесткий удар по костлявым ягодицам. Это история про глупого, готового на всё, мальчишку, решившего доказать неоспоримую истину – он идеальный саб. Маленький умник. Бог говорит: – Делай всё, что тебе говорят, – вопреки бешеному стуку в груди машина едет слишком спокойно, а у Него как обычно не дёргается ни один мускул. Его голос немного успокаивает, но дрожащие пальцы всё равно выдают. Он сам виноват. Он сам согласился. Глупый малыш. Единственное, что он знает, – сейчас ночь. Ещё перед тем, как он почувствовал на своих глазах шёлк, за окном уже было темно. Воображение рисует величественный замок, а мозг проецирует “Золушку” в реальную жизнь. Привычный способ приглушить страх – вообразить себе что-нибудь миленькое. Огромное, просторное помещение с дорогими, стоящими, как вся его жизнь или как он сам, диванами, сделанные из красного дерева круглые столики, на которых стоят стаканы с янтарным напитком, привезённым из Шотландии. На этих самых диванах сидят мужчины в таких же дорогих костюмах, они оценивающе смотрят, а на их губах эта ни с чем несравнимая усмешка. Внимательный взгляд подмечает спрятанные под столом кожаные ремешки. Где-то сбоку находится шкаф. Он знает, что там совсем не книги или вещи. Вот, что рисует мутное от предвкушения сознание. Наивный мальчик. Крепкая рука, уже настолько надёжная, что просто не может закрасться ни малейшее сомнение. Босым ногам слишком холодно. Запах какой-то затхлый. Гробовая тишина. А в груди всё равно цветёт вера в Бога. Останавливают. Отходят в сторону и развязывают повязку. Розовые мечты разбиваются о жестокую реальность. Заброшенный склад. Голые, бетонные стены. Куча мужиков разного возраста, разной внешности, разной национальности. Кто-то пьёт пиво. Кто-то кидает окурок к его ногам с мерзкой ухмылкой. Неподалеку стоит какая-то клетка. Дальше деревянный крест. Сбоку на грязной тряпке, как инструменты, лежат вибраторы, кляпы, зажимы, верёвка, стек, плеть. Именно сейчас должен проснуться инстинкт бежать. Быстро и без оглядки. Глоток. Растерянный взгляд упирается в своего Бога с немым вопросом, на что получается уверенный кивок и усмешку. Сам хотел – получи. – Раздевайся, – вздрагивает от холодного, чёткого приказа, пока пальцы сами принимаются снимать футболку, расстегивать пуговицы, ширинку, ноги легко вылезают из кед, и через секунду он, этот полный надежды и терпения мальчишка, остаётся без последней защиты. – Чего это он у тебя такой запуганный, а? Ты же говорил, что он та ещё шлюха, – доносится откуда-то из толпы и следом громкий смех. Жесткие пальцы хватают за волосы и заставляют задрать голову. От этого взгляда бросает в дрожь. Этот взгляд, от которого вся внутренняя сущность сворачивается в маленький, беспомощный комок, дрожащий от страха. Этим взглядом можно убить. И в этом трясущимся, беспомощном глупце просыпается злость. Ярость. Доказать, что он достоин своего Бога. Принести жертву во спасение. Рука тащит за волосы к этим мужчинам, у которых уже стоит, которые улыбаются и смеются, бессовестно рассматривая синяки на обнажённом теле. Чужая рука хватает за горло, пока только предупреждает, изучает. Спускается дальше, нажимает на фиолетовое пятно. И уже водит по члену. Тысяча глаз прикованы к тебе. Твоя минута славы. – Хороший мальчик, – шёпот в ухо, когда стояк уже у тебя. Кто-то сжимает ягодицу. Движения по члену жестче, увереннее. Дыхание сбивается. Во рту пересыхает, а низ живота сводит желание. Кто-то теребит сосок. Чей-то палец уже у тебя во рту. Рядом слышно одобрение и кивки. И тебе уже плевать. Накрывает волна возбуждения, когда давят на головку, размазывают смазку. Ягодица краснее. Соски в плену горячих губ. Ты сам хочешь этого. Тебе нравится. Да, не останавливайтесь. Ещё. Единственный знакомый голос шепчет: – Умница. Давай, малыш. Расслабься, – и кусают за мочку. Стон. И ты уже не вспомнишь, когда издал первый стон. Желание кончить уже давит на стоящий колом член. Просишь. И в ответ надевают кольцо. Блядь. – Твоя очередь поработать, сучонок, – это тот, кто только что ласкал соски. Жмут на плечи, и ты вновь на коленях. А дальше туман. На следующий день ты вспомнишь только, как лизал чьи-то пятки, как-то со истекающим смазкой членом ты вылизывал пальцы. На следующий день ты не сможешь пошевелить челюстью, потому что за количество членов, которые ты сосал, можно вручать оскар. – Вот так, шлюха, – пока ты заглатываешь очередной член, кто-то уже во всю занимается задницей. Давишься со слезами на глазах и чуть не откусываешь, когда вставляют сразу по самые яйца. – Кричи, сука, – хватают за волосы и насаживают, насаживают, насаживают с двух сторон, до громкого стука яиц о разработанный зад, перебивающего жалобное мычание в лобок. Ты перестаёшь считать, какой член тебе вставляют где-то после пятого. На сосках уже появились зажимы. И тут прошибает электрический разряд. И ещё. И ещё. Крик. Шлепок по ягодицам. Крик. Толчок. Крик. Рывок в глотку. Крик. И вот ты уже распят на своём собственном кресте. Удар. Раз. Что происходит? Два. Где твой Бог? Три. Очнись. Четыре. Шлюха. Пять. И снова ты валяешься на полу. Грязный, в крови вперемешку со спермой, тело исполосовано алыми полосками, тошнит от спёртого запаха. И тебя не прекращают трахать. Кажется, ты сам просишь. Продолжаешь молиться своему Богу. Или продавать душу Дьяволу? Давай, выеби меня. Хочешь побывать в моей горячей заднице? Хочешь, чтобы твой член был в моих слюнях? Хочешь придушить своей собственной рукой? – Щенок, сколько влезет одновременно в твою узкую задницу? – плевок, смех, и твою душу уже рвут на части. – Грязная шлюха. Когда рай превратился в ад? В твоей заднице уже два члена. Когда ты начал сопротивляться, твои руки оказались связанными за спиной. Кто-то додумался сделать это же и с ногами. Сколько прошло времени? Час? Два? Пять? Никто не собирается расходиться. Десерт ещё не подан. Ты ведь этого хотел, маленький, глупый малыш. Зачем тебе какое-то стоп-слово? Ты ведь думаешь, что способен на всё. Ты ведь так не хочешь разочаровать Его. Ты ведь сделаешь всё, чтобы тебя любили. Ты пойдёшь на всё, чтобы быть единственным. Что ты хотел доказать? Жалкий, безмозглый засранец. Тебе разрешат кончить только тогда, когда кончат все. Тебе в зад. В глотку. На лицо. Ты будешь лежать весь мокрый и вымаливать разрешение единственного существовавшего для тебя Божества. Ты умрёшь, так и не узнав ответ. Что с тобой делали останется только тут. Никто тебя не спасёт. Твою задницу будут рвать все, кто окажется рядом. В тебя засунут вибратор. На твоём теле не будет ни одного не покрасневшего участка. На тебе осуществят все фантазии извращенца. Когда тебя вырвет на чьи-то ноги, ты вылижешь всё до единой капли. Когда ты попросишь воды, в тебя выплеснут белую жидкость. Когда ты начнёшь вырубаться, тебе дадут пощёчину. Последним, что ты увидишь, взгляд отвращения своего уходящего Бога. Вот, ты – один, никому ненужный. Вот, ты – брошенный в пустоту своих высушенных терзаний. Вот, ты – убил последнюю веру. Стал ли ты идеальным сабом?