The only thing I ever wanted, the only thing I ever neededis my own way — I gotta have it allI don’t want your opinion, I don’t need your ideasstay the fuck out of my face, stay away from me
Ашура было открыл рот, но прочитал по губам: — Закрой пасть. «Shut your mouth!» — словно издеваясь, прокричал певец, и Ашура понял, что попал и, как загнанный в ловушку зверь, теперь следил за каждым движением хищника. Он будто лишенная слуха жертва, не слышавшая ни шагов, ни того, как скрипели поломанные пружины в дешевом матраце, когда высокие берцы бесцеремонно наступили на него. Оставляя пыльные следы на покрывале, Индра прошел вдоль лежавшего на животе брата, и последний хотел было обернуться, но тут же почувствовал, как жестким движением сжали отросшие на затылке волосы, выбившиеся из-под белой повязки. Ашура зашипел, но за взрывным припевом не мог услышать даже собственных мыслей. Лицо уперлось в ткань, а тело навалилось сверху. Угловатые колени сжали бедра, локти буквально впились в ребра. Ашура попытался дышать спокойно, чтобы утихомирить бьющееся сердце. Он понятия не имел, что на уме у брата, но его черный взгляд, когда он вошел в квартиру и когда так самоуверенно навис над ним, распалял потухший было огонь. Пальцы вновь сжали волосы, и горячий язык провел вдоль шеи. Ашура не был уверен, издал ли он стон, крик или просто так вцепился зубами в пыльное покрывало. Зубы сжали чувствительную шею. Промялся неверный матрац. Ашура зашипел, чувствуя, как дрожит грудная клетка, и с силой сжал веки. Лишь бы отвлечься от собственного беспомощного положения, от невозможности услышать хоть что-то, кроме гортанного рёва солиста и дребезжащих тарелок на заднем фоне. Догадывался ли он, что случится, когда надевал эти беспроводные наушники? Индра же любил подобные моменты и сейчас, когда брат все еще пытался контролировать себя, позволял губам кривиться от удовольствия. Зубы впивались сильней: в кожу, шею, предплечье. Пальцы сжимали ткань, упирались в ребра и ощущали напряжение. И если младший не слышал себя, то Индра буквально упивался этими оборванными вскриками, полуживотными рыками и стонами, словно пропущенными сквозь сломанную пополам и склеенную звуковую карту. Руки уперлись в поясницу, а сам он, ловя ритм новой песни, принялся двигать бедрами, довольный тем, что полдня потратил на то, чтобы составить этот плейлист. Благо у Мэнсона она была достаточно быстрой.Babble babble bitch bitch
Rebel rebel party party
Sex sex sex and don’t forget the «violence»
Blah blah blah got your lovey-dovey sad-and-lonely
Это нельзя было не ощутить, но Ашура хотел бы и слышать. Надрывной хрип в самые уши твердил, что секс идет бок о бок с насилием. Теплые ладони гуляли по спине, спускаясь к ягодицам, и потяжелевший член уже болезненно упирался в матрац. И каждый раз, когда Индра вбивался в него, каждый чертов раз Ашура вгрызался в покрывало, ощущая, как до зуда натирает ткань, и от этого возбуждался еще больше. Индра любил, когда Ашура не скрывал своих эмоций. А сейчас просто не знал, как обнажает их, не слышал себя, не замечал, как втягивает воздух, как стонет от простой имитации секса. Что же случится, когда он оттрахает своего братца? Тот, словно в подтверждение, невнятно забормотал. Покрывало забивалось в рот, язык терся о грубые волокна, но Индра услышал, как из наушников раздается знакомый проигрыш, и усмехнулся, ощущая, как желание накрыло новой волной. Sex, sex, sex… Он навалился, почти прижался ухом к наушнику, словно желая быть гостем искусственного мирка, созданного им самим. Горячее влажное дыхание Ашуры отразилось от покрывала и ударило в лицо. Под грудью напряглись лопатки. Руки опустились ниже, расстегивая пуговицу джинс, звякнула змейка. Как жаль, что Ашура этого не услышит. Он может лишь догадываться, когда металлические зубцы прижмутся к обнаженной пояснице.А потом Индра скользнул членом вдоль позвонков. Стиснув зубы, Ашура хотел было обезопасить себя, не выдать и малейшего признака томительного возбуждения. Почти садисткого, с горящими следами от укусов на плечах, но все же всхлипнул, на радость старшего брата. Домашние штаны уже стянули, оставив их где-то в районе колен. Теперь не слишком-то удастся сопротивляться. Но Ашура и не собирался, ощущая, как ягодицы раздвинули уверенные пальцы.My baby, my baby,
Let me know
Теперь уже бархатистый голос заставлял волны наслаждения раскатываться внутри. Индра наверняка задерживал дыхание, контролировал себя, чтобы лишняя эмоция не вырвалась ненароком. Брат всегда был сдержанным и холодным, но в такой момент становился напористым, опасным, раскаленным, словно оскольчатый утес под палящим солнцем. Встретив лишь секундное сопротивление, палец толкнулся в нежное нутро разгоряченного младшего брата. Индра подтянулся, заглядывая тому в лицо. Глаза прикрыты, а с губ по щеке растеклась слюна. Первое медленное движение вызвало лишь хрип, а каждое последующее, быстро набирающее темп, заставляло Ашуру звучать по-новому.La la la la la la la la lie lie lie
La la la la la la la la lie lie lie
В заднице горело. Ашура сжимался, ощущая, что становится лишь хуже, что дергаются напрягшиеся ягодицы, а потом представил наблюдавшего за ним брата и схватился за покрывало. Он буквально видел, как животное желание горело в черноте подкрашенных глаз, как дергались тонкие косички по обе стороны сосредоточенного лица, как обнажились ровные зубы и угловатый клык. Ашура был уверен, что не сдерживал хрипов и стонов, и, как ни старался, мычал в пропитавшуюся слюной ткань. Он не слышал себя, черт побери, не мог понять, как звучит!.. И не мог ничего поделать, кроме как сосредоточиться на тягучем незамысловатом припеве: La la la la la la la la… lie lie… lie! Индра слышал это невнятное бормотание и то, как, даже сквозь накладки наушников, до него доносилась знакомая песня. Он склонился ниже, не спеша вынимать палец. Прижался щекой к сбившейся на лопатках футболке, уперся рукой слева от головы брата, ощущая горячее дыхание и влажное покрывало. «Лучше бы хрен сосал», — усмехнулся про себя Индра, а потом навалился, давая ощутить весь свой вес. Член прижимался вдоль позвонка, размазывая вязкую смазку в предвкушении. К одному пальцу прибавился второй, а после и третий, и теперь вновь наращивали темп. Запястье билось о собственные бедра, а не знающий о своей громкости брат словно тупым ножом попадал по нервам. И Индра едва сдерживался от мазохисткого удовольствия. В этом они все-таки были похожи. Ашура выгнулся, когда три (он не был уверен, не считал) пальца растянули его. Индра не дал, не позволил, придавливая собой, заставляя тяжелый пульсирующий член вжиматься в пружинный матрац, ставший таким жестким.Hollywood Whore
passed out on the floor
I’m sorry but the party’s over
Издевался солист, и когда пальцы погрузились в раскрытый рот, Ашура почувствовал себя настоящей шлюхой, распластанной на полу. Губы обхватили прохладные пальцы, посасывая их, ощущая солоноватый привкус. Индра вдалбливался в него, вбивался все глубже и чаще, а эта мысль о шлюхе собственного брата не давала ему покоя, заставляя играть языком, покусывать подушечки пальцев. Он ведь не услышит усмешек, не поймет, когда Индра не сдержится и позволит случайному стону сорваться с тонких приоткрытых губ, не поймет… Пальцы размазали слюну по щеке, оставили влажный след на шее, а тяжесть уходила, оставляя лишь странную прохладу. Индра покинул его тело, и растянутые мышцы теперь голодно хватали пустоту. Внезапно обнажившееся одиночество после нахлынувшего ядовитого желания.I’m sorry but the party’s over
Ашура было попытался приподняться на локтях, чтобы обернуться. Съехала на затылок дужка, сползли с ушей наушники, и музыка потухла, перешла на второй план, вымещаемая пыхтением старшего. Но Индра тут же отреагировал. Ашуру впечатали лицом в матрац, а наушники были возвращены на место. Суета позади и рука, приподнимавшая за бедра, намекали, что скоро-скоро он почувствует Индру близко как никогда. По венам быстро неслась разгоряченная кровь, а колени упирались, расставляя ноги шире.Wake Up!
The party’s over now!
Но Ашура знал, что вечеринка только начинается, приподнимая бедра и представляя, как брат рассматривает его с такого ракурса. Быть может он и был шлюхой… но только сейчас. Индра развел пальцами ягодицы, смотря на трепещущую дырку и зная, чего она ждет. Провел пальцем по бугристому краю, услышав сдавленный хрип. А еще он услышал завершающую мелодию песни. И усмехнулся… Второй рукой Индра сдавил тюбик, позволяя прохладной смазке стекать на собственный стоящий член, раскрасневшийся от ожидания. Тяжелые ботинки собрали под собой покрывало. Он вслушивался в ритмы, в басы, которые окружали брата, и на секунду задумался, каково это… Время для эмпирических рассуждений прошло, едва послышались первые звуки электронного синтезатора. Обхватив обеими руками бедра, Индра тут же вошел на всю длину, встретив весьма относительное сопротивление. Ашура не смог сдержать крика, выгнулся, почти свел лопатки, а потом подобрал голову под себя, вцепившись пальцами в края матраца, ощущая, как резко его растянули и наполнили болью.Change my pitch up,
Smack my bitch up!
Сцепив зубы, Ашура все равно услышал себя, даже сквозь назойливое электро. Индра набирал темп, стараясь угнаться за быстрой музыкой. Он слышал, как вскрикивает каждый раз Ашура и то, как где-то вдалеке надрывается вокалист, повторяя до изнеможения две несчастные строчки. И да, они меняли этот мир… Подпрыгивал, ударялся о живот набухший член. Ашура тянулся к нему, поверив, что не только не слышит брата… А значит его нет, есть лишь ощущения на грани фантастики, на грани боли, распирающей изнутри. Словно на рану посыпали солью, жгучим перцем на раздраженную кожу. Ашура не был уверен: бьют ли там барабаны или собственное сердце стучит так, что вот-вот лопнут барабанные перепонки. А Индра не останавливался, слыша короткие крики и зная, что это лишь подтверждение того, что они на правильном пути. Он видел, как младший касался самого себя, стараясь попасть в ритм, и музыка помогала им в этом. У них было пять минут. Индра подсчитывал, когда составлял этот плейлист для быстрого внезапного секса, но даже не размышлял о том, что все это время пытался контролировать каждую минуту. И теперь, не сбавляя ритма, чувствовал, как нелегко ему давался этот темп. Выступивший пот стекал по лбу, шее, рассекал татуировки на ключицах, впитывался в ворот черной военной майки, что он так и не снял. Внизу ткань вся скомкалась и промокла от чвакающей и размазанной по ягодицам и члену смазки. Индра знал слова песни наизусть и сильнее впивался пальцами в плечо: жестко, болезненно. Change my pitch up, Smack My Bitch Up. И Ашура был не прочь стать его сучкой. В глазах собирались слезы, ото рта к покрывалу тянулась слюна, а из гортани раздавались невнятные звуки, обрывки, крики. Ашура не слышал, не понимал, как приятно хлещет по нежным нервам каждый стон, настолько, что Индра готов был закончить уже на третьей минуте. Рука скользила по члену, сбивая меж пальцев крайнюю плоть и норовя надломить член от неаккуратных движений, но сейчас было плевать. Внутри горело, буквально сжигало от безумного трения, от стекающей по яйцам разогретой смазки, от влажного покрывала под лицом и пересохшего от частого дыхания кончика языка. Тело младшего было напряжено до предела, словно перетянутая струна на электрогитаре басиста Prodigy: дерни чуть сильней — и разлетится вдребезги, ударив по щекам. И молись, чтобы не выколола глаз. Но Индра желал, чтобы надорвалось невидимое, приводя к необратимым последствиям. И это произошло. Ашура застонал, словно в агонии, словно не мог сделать последний вдох, когда грудную клетку пробило навылет. Индра успел поймать момент, узнал, хоть он и отличался от предыдущих разов. Рука еще скользила по собственному члену, стараясь выжать как можно больше, пока он сам буквально сгорал от стимуляции раздраженной простаты. Индра нагнулся, не меняя темпа, и быстрым рывком стянул наушники, в которых синтезатор отыгрывал последний проигрыш, давая младшему брату услышать этот мир, где он кричит, словно последняя шлюха, не получившая Оскар. Накрытый волной, сжавшийся до наноразмеров и взрывающийся от невообразимого крика-стона, Ашура уже не мог себя контролировать, содрогаясь в оргазме. По темно-малиновой головке стекало семя, а собственный стон становился все глуше и тише, как пара последних нот, которые отбивал барабан. Индра внимал, смотрел за чудесными изменениями: как дрогнуло под ним тело не только от спазма оргазма, но и от внезапного мира развратных хлюпающих звуков, от стонов и криков, от скрипов старого дивана и биения двух сердец. Удовлетворение от чертовски приятной идеи вспыхнуло новой волной, окатившей с ног до головы, и две последних секунды Индра вбивался под осипшие стоны Ашуры, вытаскивая уже истекающий член и изливаясь брату на дрожащую поясницу. Густые капли отлетели до самой футболки, стекая по позвоночнику и оставляя горячие липкие следы. Индра дышал, словно пробежал несколько километров, но казался довольным собой и принявшим условия игры братом, и почти ласково размял еще красные ягодицы, смотря на часто сокращающийся анус. — Черт… — выдохнул Ашура и оглянулся через плечо, чтобы заметить повлажневшее от усилий лицо, не потерявшее нечеловеческой отстраненности и краски на веках. Даже волосы не сильно растрепались из перехваченных лентой хвостов. — Я ненавижу… такую музыку. Но в глазах Индры блеснули дикие похотливые огоньки, и усмешка показалась не такой уж и ядовитой. Он потянулся, схватил младшего за подбородок, чтобы еще раз посмотреть в глаза. За долгие пятнадцать минут успел забыть, какое доверие и самопожертвование можно в них увидеть. Но сейчас там было лишь отражение самого себя и своей нечеловеческой похоти. — Ненавижу… твою долбёжку, — севшим голосом прохрипел Ашура. Индра лишь удовлетворенно фыркнул. — В следующий раз будем трахаться под Шопена, — и перевалился на бок, читая четко написанный на лице брата ответ. В следующий раз Ашура подготовит свой плейлист. На свой вкус.