Засыпай

Подставлю ладони, их болью своей наполни. Наполни печалью, страхом гулкой темноты. И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает, И жизнь разбивает все надежды и мечты. Засыпай, на руках у меня засыпай, Засыпай...

На промёрзшей до самого ядра планете Мессатин, казалось, что застыла любая жизнь. На многие мили вокруг были лишь снег и лёд, морозный ветер и спящие под неизменным бледным покрывалом острые пики скал. Только на паре равнин в другой части Мессатина краткое время в году таял снег и из-под земли пробивались несколько сортов трав, но и они были настолько блёклыми, что отличались от льда лишь слабым оттенком нежно-сиреневого. Вечная белизна снова и снова подтверждала, что истинный цвет смерти - белый. Пустота и холод. Они убивают любую надежду. ... Приборы иступлённо вопили о многочисленных повреждениях, о прорывах в магистралях, обморожении этих частей, утечке энергона. Общее положение вещей складывалось в неутешительное уравнение с уже известной Х - дезактивом. Можно было уже и не трепыхаться, растрачивая оставшуюся энергию. Но шахтёр продолжал пробиваться сквозь толщу льда с поистине автоботским упрямством. Из-под этого завала уже не выбраться. Благо, он оказался в чём-то, наподобие снежной пещеры, но повреждения от острых льдин давали о себе знать не менее острой болью. И обморожение. И нехватка энергии. И... За ледяной стеной приборы регистрировали ещё одну искру, слабую, тоже пострадавшую. Кто это был, автобот не знал. Судя по меткам, неровным и новым, на энергополях, в 70% случая это мог быть десептикон, но это было уже не важно. Да, фиолетовозначные снова попытались отвоевать у них эти пресловутые шахты, да, произошёл взрыв, а затем обвал. Да, автобот должен на них злиться, однако дезактивироваться под снежной толщей в совершенном одиночестве ему ни капельки не хотелось. Пусть уж лучше десептикон, чем ничего. С другой стороны льда кто-то заскрёбся, судя по всему, незнакомец тоже пытался расчистить путь. Ещё пара ударов ободрённого шахтёра по преграде, и холодное крошево посыпалось, а на автобота почти выпал какой-то мех. Рефлекторно схватив того в манипуляторы, шахтёр поспешно ретировался от осыпающейся стены в противоположный конец пещеры. К сожалению, они были слишком глубоко и по-прежнему оставались в ловушке, так как никакого прохода в снеге не образовалось. Наконец опустив фокус оптики на свою ношу, автобот столкнулся с испуганным взглядом двух ярко-алых линз. Системы, распознав энергополе десептикона, чуть не захлебнулись шоком: "Бета?!"... Но тут же успокоились. Нет, просто солдат МОП. Их создавали уже с более-менее взрослыми корпусами. Хотя, даже, так называемая, программа "ускоренного взросления" не могла справиться с тем, что эти солдаты ещё долгое время вели себя, минимум, как юнлинги. Не говоря уже о тех случаях, когда только собранных с корабля тут же забрасывали в битву, так как там срочно требовался численный перевес. Из таких тогда мало кто выживал. "МОП в среднем живут 15-20 бриймов."  Статистика. Мехлинг затрепыхался, и автоботу пришлось расслабить хватку, чтобы новый знакомый смог встать на серво. Правда, он тут же зашатался, так что шахтёр снова подхватил его, но при этом сам опустился на землю, удобнее устраивая мелочь у себя в... ээм... объятиях? - Пусти! - Тшшш. Не дёргайся. Наконец уложив детали, автобот осмотрел подобие гнезда из своих конечностей, в середине которого уместился мини-джет. Острые тонкие крылья немного кололись, но после прикосновений льда, это почти не ощущалось. - Тшшш, - повторил бот, стараясь придать фейсплету как можно более спокойное и приятное выражение. Мехлинг трепыхнулся, недоверчиво косясь на "спасителя". Старый вояка не удержал смешка. - Что смешного? - Ты - смешной. Такой маленький. - Я нормального роста! Ну, может чуть-чуть... Но не на много ниже тебя. - Ага, всего на пару шлемов, и в половину тоньше. Автобот снова улыбнулся и успел перехватить когтистую ладонь у своего носа. Сграбастав это недоразумение в ещё более крепкий захват, шахтёр наконец-то смог рассмотреть несколько повреждений на мелком корпусе, которые требовали немедленного лечения. Хотя бы оголённая проводка на левом крыле, где откололся кусок металла. Как раз острый конец крыла. Дес снова дёрнулся, когда пальцы с гелем коснулись раны, и зашипел. Что у этих 'конов за привычка шипеть? Или рычать. Они ж не шарки. - И что ты делаешь? - Лечу тебя. Не видно? - Зачем? У тебя пробоин больше, поберёг бы лекарства. - Я крепче тебя, старше, опытнее, моя регенерация сильнее. Да, обычно в последнем юный корпус преуспевает, но тот металл, из которого вас создают, не настолько прочный, не такой износостойкий. А я - выкованный. Мой корпус из истинного sentio metalliko. Он гораздо лучше восстанавливается... А ещё я, как бы, забочусь о спарке. - Я не спарклинг! - Ну конечно. Сколько тебе ворн или ворний?* - У нас не так считают... - Так сколько? - Ноль. Полных. - А орн? - Н-нас сегодня утром собрали. - Вот и я о чём. А ты шипишь, и гордости, как у древнего сенатора. Мелочь. - Автохлам. - Вишь, только от Праймуса, а уже такие словечки знаешь. У кого нахватался? Кстати, этот автохлам тебя починить пытается, между прочим. - Зачем? - Затем. Я как ваш Тарн - терпеть не могу программу МОП. - А он почему? Это же тот палач, да? Я просто не точно знаю. - Он возглавляет подразделение, отлавливающее дезертиров. И вот представь: такую зелень, как ты, выбрасывают на поле боя, срабатывают подпрограммные инстинкты,и кто-то настолько пугается, что сбегает. А Тарну потом что, ловить и дезактивировать их? Спарклингов? Я конечно слышал, что он садист, но он ненавидит, когда делают плохо бетам. Интересный парадокс всё-таки. Автобот замолк, анализируя что-то, и заметил воцарившуюся тишину. - Хэй, ты там актив? Что затих? - Х-холодно, - джет зашебуршал, пристраиваясь ближе, словно хотел свернуться под чуть выступающим честплетом собеседника. Естественно, броня тяжёлого шахтёра была рассчитана на перегрузки, в том числе и температурные, сильнее его. В принципе, джеты должны выдерживать низкие температуры, но почему-то зачастую очень мёрзли в таких заснеженных местностях, особенно мелкие подобного сложения, тонкие и хрупкие. Или это ещё броня не до конца сформировалась? - Мы здесь дезактивируемся, - обречённо выдохнул спарк куда-то в капот автобота. - Не будь пессимистом. А хотя... Да что уж тут, не везёт, так не везёт. Знаешь, перезарядись-ка лучше, так наниты быстрее работают. - Мы замёрзнем. - Я буду онлайн, тепла на тебя хватит, не волнуйся, ржавлинка. - А как тебя зовут, то? В-вас. - Shinedown. А твой позывной? - Номер 17. - Ты издеваешься? - Нас не стали называть. Возможно, собирались после битвы. Тех, кто выживет. - Ржа, ну ладно, раньше тоже имя давали выбрать либо самому, либо опекунам. Хочешь, я тебе его придумаю? - Попробуйте. Мне уже всё равно. Где-то прогрохотали ещё парочка мелких обвалов, мехлинг трепыхнулся, заставив автобота прижать его сильнее. Крыло требовало покоя, как и весь остальной корпус. - Тише ты. Повредишь ещё что-нибудь. Знаешь, я тут вспомнил одну старую колыбельную, самую древнюю из сохранившихся на Кибертроне. Говорят, что вообще самая первая. Она, кстати, так и называется — Колыбельная. Все сразу понимают, все, кто знает. Ходили слухи, что Она перекликается со многими легендами, пророчествами. Обычно Её в Восе пели, но я слышал, что Она подходит для всех альтформ. Мне Её тоже пару раз напевали... давно, когда я был в распределители, куда сначала отправляют собранные с полей искрения искры, начинающие формировать протоформы. А потом ещё в шахте, в первые дни, пока я ещё походил на спарклинга. Были там два-три старичка, что Её знали. Я, наверное, забыл некоторые строки, но ладно. Перезаряжайся, я спою. Вокруг тихонько шуршал снег, едва слышны были какие-то звуки с поверхности. Всё смешалось в одну медленную, мягкую мелодию. И голос старого шахтёра тоже, сначала нерешительно, но с всё более нарастающей силой и чувством, напевающий мотив, что был ровесником первых Праймов. Тихо-тихо, невесомо энергия напитывала звуки, шелестела по льду, отражаясь от стен, создавая почти осязаемый кокон. «Космос необъятный манит чёрной мглою, Шёпот звёзд, созвездий, сотканный из песен Манит, стелет, плещет Рукавом-дорогой. Путь до небосвода Нескончаем, вечен, Сотканный из солнца, Собранный из песен...» Мерцал снег рядом с шахтёром — ярче разгорелись искры. Тьма словно коконом укрывала двух кибертронцев, свиваясь вокруг, оставляя лишь маленький островок света вокруг сидящих. И до этого её не было, была, но не такая, в пещеру попадало немного света, сейчас же все уголки заполнены мглой. Но шахтёр не замечал ничего, притушив оптику и фиксируя лишь оповещения о состоянии мехлинга. «Дотянись до солнца... Искры не горят, Слушай, слушай космос.» Ровнее стал свет вокруг, тени слегка расступались, пропуская его. Порой казалось, что на месте их соприкосновения на краткий миг вспыхивало пламя. Голос шахтёра переплетался с музыкой, где-то в процессоре, на краю сознания, возникла мысль, что он слышит ещё кого-то. Кто-то поёт с ним, далеко, но слышно. Голос из прошлого, когда Колыбельная прозвучала впервые. Первым искрам. Вокруг тогда была лишь тьма, но Город Звёзд продолжал петь, успокаивая Космос, тёмными лентами, сплетающийся вокруг Младших. Любопытный, неугомонный Космос, таким был и Город Звёзд, и это в песне передалось Младшим. Любовь к Космосу. Взаимная. Огненная и Тёмный же, подхватив мелодию, дали жажду познания, желание создавать, искать, не исключили долю разрушения, укрепили стремление взлететь, сплели воедино вечную тягу к Вселенной и такую же жажду вернуться домой. Все искры всегда возвращаются домой, хоть порой это и случается лишь после дезактива. Искры никогда не гаснут. «Никогда не бойся, Только искры могут летать...» Как и много лет назад песня укрощала Космос, звала на помощь, звала Старших. «... дети Кибертрона, Дети звёзд и ветра...» На стенах пещеры тьма и свет свивались в узоры, танцевали, словно пытались обнять друг друга. «Кибертрон столетья будет ждать обратно Возвращения жизни и своих детей. Будет тихо ждать...» Каждый, кто пел Колыбельную, немного изменял строки, так как пела искра, но некоторые из них почти не менялись.** Много что можно было найти в этой песне. И легенду о звездоцветах, единственных растениях Кибертрона, похожих на органические. По историям их семена приносил ветер, редкий гость на стальной планете, но его очень любили жители Воса. Звездоцветы означали начало новой эпохи после какой-либо катастрофы. Они цвели после войн, после катаклизмов, после захвата планеты квинтессонами. Цвели, когда в мир металлов возвращалась жизнь. Но их уже слишком долго никто больше не видел. Звёзды и ветер. Город Космоса когда-то обещал Младшим, что звёзды будут гореть для них всегда. Что звёзды будут петь всегда. Одинокие, далеко-далеко на своих орбитах.*** Им будет легче, если кто-то будет их слушать, а они смогут кому-то помочь. Потому что звёзды — это чьи-то искры. «Вечность, вечность нам Дал великий космос. Вечность, чтоб летать.» Пой и искра не умолкнет, пой — тебя услышат звёзды. Но даже, если не сможешь — Кибертрон итак всегда всех слышит, чувствует, а вместе с ним и Старшие. Вот только они не всегда могут помочь. Но это ведь ужасно, когда не можешь помочь своим младшим? Даже, если очень хочешь помочь... Холод методично глушил трепыхания искр, лёд надвигался, давил. Тьма и свет бились об него, силясь раздвинуть, пробить путь. Задача Старших — защищать. Неизвестный гул наверху уже не мог потревожить сенсоры кибертронцев. Шайндаун больше не держался онлайн - истощённый организм ушёл в спящий режим. Стало пусто, тихо, больно, больно тьме и свету. В пещере ещё переливались мягким эхом последние строки песни, что никогда, никогда не менялись. Обречённо, тихо замерзающие в воздухе слова: «Мы учились летать, чтобы звёздами стать И растаять в рассветной заре...»*** Под этим льдом они будут спать вечно. Никто никогда не найдёт их, не потревожит, не разбудит. Никто. Никогда.  ... Звук ударов долетал до уставших сенсоров как сквозь тонну ваты, с трудом активировав оптику автобот постарался сфокусироваться на месте, откуда шёл звук. Глухая стена из льда. Всего лишь ещё один обвал? И тут перед ним словно что-то взорвалось. Но это лишь луч солнца прорвался в пещеру, занимая место вылетевшего холодного осколка. Потом ещё и ещё, и ещё. Стена рушилась, а свет победоносно разливался под сводом этой недавней природной тюрьмы. - Шайн, ты здесь?! Мы засекли твою сигнатуру, но брийм назад нам показалось, что ты потух. Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. Ты же здесь? Слабая улыбка появилась на измождённом фейсплете. Товарищи-шахтёры всё-таки их раскопали. Всё-таки кто-то тогда выжил, даже хватило сил взяться за кирки. С трудом настроив воколайзер, мех постарался ответить: - З-здесь! Я... здесь, - получилось хрипло, с помехами, но его услышали. Вскоре в стене уже образовался достойный проход, а к пострадавшему тут же заспешили шахтёры и медик с ярким тёплым золотым шевроном. Как солнце заглянуло. - Осторожно, не делайте резких движений, сейчас я... - Шайн! Старик, чудо, что ты актив! Мы так рады! О, чего это ты там обнимаешь? Никвинта ж себе, где нашёл эту птичку? Он там актив ещё? - Да, а-актив, слава Солус. Кха-кха, ох доктор, ребята, тише, процессор раскалывается... Здесь же и н-нашёл. Он спарк ещё, МОПешный. Милый, хоть и десептикон. Можете не сообщать, кха, начальству, доп-прашивать нет смысла. Информации т-толковой не будет. Разве что он знает, где база тех, кто вчера напал, но... - Ой, да эту базу мы уже нашли! Там пусто, кто остался, те давно эвакуировались, как только здесь такие взрывы начались, так что нас уже никто не встречал. Ты его себе оставить что ли хош? Хах, создательский инстинкт проснулся? - Давайте я его осмотрю. Да, броня ещё тонкая, судя по показателям, в программе МОП опять произошёл сбой, так что взрослеть он теперь будет почти как обычный мехлинг его возраста. Но с учётом на то, что этот возраст будет колебаться от раннего подросткового, порой спаркского, до почти юнглинского, - когда врач, услышал, что перезаряжающийся в манипуляторах шахтёра мех — десептикон из МОП, его солнечная оптика решительно заблестела. Обидеть он эту мелочь глупую не даст, а раз шахтёр хочет взять заботу о джете на себя, то нужно помочь всем возможным. - Сейчас достану нужные гели, ваши и его ранения нужно срочно заделать. Доктор и остальные ещё что-то говорили, пока вели его к готовой палатке снаружи, где уже были термопокрывала, какие нашли, лекарства, обогреватель. Шайн почти не слушал никого, кроме врача, а также сигналов сенсоров, следящих за состоянием ещё оффлайнового мехлинга на его манипуляторах. Тот, впрочем, как раз зашевелился, беспокойно ощупывая ЭМ-полями пространство вокруг. - Тшш, всё хорошо, я здесь. Я здесь. ... ... - Думаю, тебе пока не надо выходить из палатки. Вот зачем ты выскочил? - Я раньше никогда не видел рассвет, только закат вчера. Они красивые, яркие. И солнце греет. Немного. Ты останешься здесь? Будешь работать дальше? - Мне добрый доктор выбил путёвку в больницу на другой планете, правда, этому поспособствовало то, что я как раз должен был уезжать с этой базы. Хочешь со мной? - Наверное, мне нужно найти десептиконов. Не хочу быть предателем. - Никто не просит тебя менять фракцию или становиться нейтралом. Но я обещал себе и тому медику, что позабочусь о тебе. А это значит, что отпускать тебя шататься по космосу в одиночку нельзя. Можешь даже считать, что ты мой пленник. - Ой, как страшно. А если я сбегу? - Куда? Ты же не выживешь один, да и у десептиконов тоже не факт, что приспособишься. Мало ли в какой отряд попадёшь. Там, конечно, есть неплохие солдаты, тоже старой закалки, но вдруг тебя отправят куда-нибудь... не знаю, к Оверлорду в подопытные? Это грубо говоря. Да и всё равно я тебя не отпущу. - Ладно, побуду твоим пленником. Пока. Ты не самый противный автобот. - Хах, ну спасибо, малыш. - Извини. - Да я шучу. И не сержусь. У тебя в природе прописано клыки чуть что показывать. - Шайн, а на Кибертроне бывают рассветы? - Конечно же. - Красивые? Как этот? - Ну, готов поспорить, что раньше они были лучше, но тоже ничего. Знаешь, мне кажется, что сегодня солнце словно ожило. Я никогда не видел здесь таких ярких восходов, да и закаты довольно тусклые. А этот прям горит, радуется. Кстати, твои цвета тоже на рассветные похожи. - Мои? Чёрный, белый и жёлтый с кусочками рыжего? Вряд ли. - Да, да, похожи. Словно солнце сквозь тени пробивается. И оптика красная хорошо сочетается. Да и золотого тут немного есть. Такой маленький лучик. Рассветный лучик... О, кажется, я придумал тебя имя! - Да я со старым... Может лучше не надо? - Боишься? С чего бы? Нет, малыш, теперь я тебя только так звать буду. - И как? - Sunrise.