Лекарство — яд

Странные. Люди странные. Непонятные. Сначала глюкозой, затем – током. Теплом – мертвым холодом. Лаской – раскаленной свечой только сформировавшийся эпидермис. Лекарство – яд. – Кэлвин. Странные. Странные. Почему ты не такой? Лелеют и лишают кислорода. Тянут руки – и брезгливо отдергивают. Дружелюбное обнюхивание – пока крыса не обнажает зубы. Здесь не важно, кто первый начал – в танце жизни главенствует завершающее па. Завершающее, Дэвид, понимаешь? Странные. Абстрактные. У людей нет наружного хитина. У них мягкие мышцы и сложное внутреннее устройство. Они делают себя сильнее подручными материалами. Умные. Слабые. Они сами боятся открытого космоса, но кидают – кидаются – в эту мглу. Обогревшие. Приласкавшие. Накормившие… Собой. – Не хочу возвращаться к восьми миллиардам этих ублюдков. Не держись за рычаг, Дэвид. Ты же их ненавидишь. А ненависть – это ваше лучшее качество. Любовь. Ненависть. Ты изначально меня не любил. Поэтому так прожил долго. Они все странные. Странные. А ты похож на меня. Ну чего скалишься? Хочешь повторить судьбу крысы? Не бойся, теперь тело достаточно велико, чтобы переварить тебя целиком. Не стану лезть в тебя, обхватывая каждый орган по отдельности. Почему-то сейчас ты думаешь именно об этом. Не о своих восьми миллиардах. Они скрывались за прозрачным барьером – толстым непробиваемым стеклом, слоями атмосферы. Не сгорим в ней. Убери его между нами – смотри, такой же – теплый, дышащий. Дотронься руками без скафандра. Не сломаю тебе пальцы. Ты не жег меня током. – Они даже нормальное имя не смогли тебе подобрать. А что значит «Кэлвин»? Тебя называют «Дэвид» – шепотом, криком. – Я убью тебя. Бей – прицельно. Значит, это называется «убить», вы же говорили, что это «есть» – впитывать глюкозный бульон из чашки Петри. Перебиваться охладителем из бака. Потрохами. Расти. «Он просто прелесть». Странные. Противоречивые. «Прелесть» – и скалятся. «Убить» – и скалятся. Словно это им нравится, и тебе – тоже. Но… Раз мне не выбраться из капсулы. А тебе – не вернуться в космос. Наконец-то понимаю их, Дэвид – лекарством тебе может стать тот же яд. Что разрушает тебя и гложет – поможет. Странные. Странные. Наконец-то. Понимаю. Давай убьем твои ненавистные восемь миллиардов.